Она хватает его и подносит к свету.
– Это коммуникатор ближнего поля?
Почти, коммуникатор ближнего поля можно отследить только на расстоянии полутора метров, то этот работает на более дальнем расстоянии. Он питается от близлежащей электроники. Если наша цель приблизится к любому блютуз-устройству или радиосигналу, то выдаст своё местоположение. А поскольку он сделан из золотой нити, то пройдёт, как часть костюма, а не запрещённый металл.
– Как мы поймём, кто наша цель?
– Мы будем искать нужного извращенца.
– Какого?
Я смотрю на неё.
– Он приобрёл картину «Мадонна и Волк». Другой его фаворит – «Леда и Лебедь».
– Ох-х-х, – говорит она с нарастающим пониманием, а затем, – фу-у-у.
Я подавляю смех.
– А это твоё. Не часть костюма. Но я обещал, а я всегда выполняю свои обещания.
С широко раскрытыми глазами она таращится на свою бейсболку в моих руках.
Глава 26
Наоми
Я не могу оторвать взгляд от бейсболки в его руках. Она мягкая и серая, как моя старая. На краях нет заломов, которые я оставила, но она похожа вплоть до липучки на затылке и отсутствия логотипа.
Он такой внимательный. Всегда, всегда внимательный.
Этот волк утверждает, что он монстр, у которого нет души, протягивает мне кепку. Тот, кто говорит, что уничтожит всю мою семью, если они встанут у него на пути. Тот, кто говорит, что ничего не чувствует и не хочет, чтобы его трогали.
Но ему нравятся мои прикосновения. И он помнит, что я потеряла свою кепку, и как сожалела об этом.
Протянув руку, я беру её дрожащими пальцами.
– Сожалею, нам придётся посетить ещё один секс-клуб, Наоми. Надеюсь, ты сможешь вести себя так же, как прошлый раз. Тогда всё прошло хорошо. Я приобрету затычки для ушей, если тебе снова потребуется.
Он продолжает говорить, но я не слушаю. Я приклеиваю ремешок к липучке. Она такая чистая, ничего не налипло и не застряло в крошечных пластиковых крючках. Уже обожаю её.
– Она постирана?
– Она была запечатана в заводскую упаковку, когда я её купил. Заставил продавца избавиться от пластикового пакета.
Ох-х-х, заводская упаковка. Чист от микробов. Я дрожу. Это волшебные слова для меня.
Василий продолжает говорить о клубе. Что-то об извращениях, масках и исторических фигурах Венеции, посещавших клуб. Не обращаю внимания, а сгибаю козырёк, чтобы придать ему форму, настраиваю липучку по форме своей головы и надеваю её. Идеально. Не совсем такая, как я потеряла, но очень близко. И знаю, он выбрал её специально для меня.
Моё сердце делает пару маленьких сальто. Мой волк. Мой монстр. Я больше не злюсь за матрас.
– Сожалею, но в этот раз мы не сможем завязать тебе глаза, – продолжает он глубоким голосом, глядя на меня. – Сможешь ли ты функционировать?
– Думаю, эта кепка сделана из джинсовой ткани, а не из обычного акрила, – говорю я ему, разглаживая пальцы по козырёк.
Она такая мягкая, что возбуждает меня. И это не из-за кепки. Это чувство я испытываю, когда смотрю на Василия, который продолжает рассуждать о секс-клубе, хотя недавно показал мне мою точку G.
Знаю, он социопат. Мне всё равно. У всех есть свои проблемы. Но он мой социопат. И пока не причинит мне или моей семье боли, он будет моим, а я его. Я выдвину ему свои условия, и тогда мы сможем заняться сумасшедшим сногсшибательным сексом.
Мне нравится быть дикой с ним.
– Наоми? – говорит он.
Я выхожу из блаженного наслаждения своей кепкой, снимаю её с головы и кладу на подлокотник кресла, покрытый одеждой Василия. Мне хочется носить кепку, но ещё сильнее хочется поцеловать Василия прямо сейчас, а кепка помешает этому.
– Что?
– Ты ведь не слушаешь меня, да?
Такие слова, как правило, говорят со злостью, но он улыбается мне, будто я сделала что-то милое. Этого человека трудно прочитать. Не понимаю, счастлив он или зол оттого, что решил, что я отвлеклась.
Поднявшись с кресла, подхожу к нему, поправляю его воротник и с силой целую его.
Мой волк.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он стонет мне в рот, а его язык встречается с моим. Я больше не боюсь микробов, а радуюсь им. Они мои, а я его. И мы делимся всем, включая микробов. Мой гнев растаял ещё при виде кепки. Хотя ещё час назад во мне всё кипело от этого неприятного трюка с матрасом, оттого, что он снова меня покрасил и оставил одну в чужом городе.
Но кепка смела всё. Я полна похоти и особой привязанности к этому человеку. Василий сбивает меня с толку, ведь не всегда слушает меня, но иногда мне кажется, что он понимает меня лучше всех, кого я знаю.
Поэтому я чертовски сильно и ожесточённо целую его, используя зубы и язык, ощущая, как его тело дрожит в ответ. Вспоминаю о нашем прошлом сексе, когда он тёр пальцем мой клитор, и хочу ещё. Я кошка с новой игрушкой, зацикленная с синдромом Аспрегера, и хочу больше секса.
– Наоми, – бормочет он, когда я опускаюсь и кусаю его за бледный обросший подбородок.
Он выглядит смешно с его новым цветом волос, но мне всё равно. Его текстура увлекательна, а вкус – Василия, а значит, и мой тоже.
– Тише, – говорю я ему. – Я соблазняю тебя. Хочу больше секса.
Он усмехается, и звук эхом отдаётся в моей груди, пока я расстёгиваю его воротник, откидывая одежду в сторону. Мне хочется увидеть его голым и прижать рот к его горячей коже. И хочу укусить его. Не уверена, насколько это уместно, и если что, он скажет мне.
Но распахнув рубашку и увидев его грудь, я замираю. Рельефные красные рубцы покрывают его грудь, а также небольшие красновато-фиолетовые синяки и царапины. Смутно вспоминаю, что потеряла контроль во время нашего последнего раза.
– Это я?
– Да, – говорит он хриплым низким голосом.
Я замираю на мгновение и спрашиваю.
– Это было... неприемлемо? Я слишком далеко зашла? Ты должен был мне сказать, – я огорчённо глажу его грудь. – Не умею читать выражения лиц, поэтому не знаю...
Он кладёт руку на мою и сжимает её.
– Мне понравилось, – говорит он грубым голосом. – Наоми, даже если я не сказал, думаю, достаточно очевидно, что мне нравится боль во время секса. Меня это очень возбуждает.
Любопытно, и я решаю проверить это с помощью эксперимента. Я провожу ногтем одну из царапин и наблюдаю за выражением его лица. Разумеется, его зрачки расширяются, а дыхание становится тем быстрее, чем сильнее я давлю. Захватывающе. Вытащив руку из-под его, провожу ногтями по всей поверхности груди.
– Это желание сформировалась в детстве или результат травмы? Или ты таким родился?
– Тебя беспокоят мои желания?
Это не ответ, но я позволю ему отмахнуться, потому что меня больше увлекает мысль об игре с ним.
– Хочу укусить тебя. Сильно. Очень сильно, – я снова глажу рукой его грудь. – Все эти мышцы...
Василий хватает меня на руки и с тихим проклятием тащит меня к ванной.
– Куда мы идём?
– Мне нужно принять душ. Я буду трахать тебя в нём, раз тебе так не нравится кровать.
Ох-х-х.
Мы отправляемся в маленькую ванную комнату, где по-прежнему пахнет чистящими средствами, которые я использовала. Прежде чем принять душ, я нашла под раковиной оставленные горничной средства и вычистила плитку и ванну. И после душа я вычистила всё ещё раз, чтобы нигде не осталось никаких следов матраса.
– Пахнет чистотой, – говорит он. – Ты?
– Да, я вычистила всё. Даже кафельные стены.
– Хорошо, – низко говорит он. – Я собираюсь опереть тебя на одну из них и трахнуть.
У меня ускоряется пульс от этих слов. Ох, вау! Эта эротическая мысль более захватывающая, чем всё, что я когда-либо делала со своим компьютером. Я смотрю на душевой шланг и чистую кафельную плитку, воображая нас на ней. В ответ у меня твердеют соски.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Ты тиха.
– Меня так впечатлили твои слова, что я быстро намокла, – признаюсь я ему. – Хочешь, я тебе покажу?
Он рычит, как волк, и снова целует меня, стягивая друг с друга одежду. Ткань рвётся под пальцами, но мне всё равно. Если насилие возбуждает его, я дам ему насилие. Хочу, чтобы он был возбуждён так же, как и я.