У меня из горла вырывается неловкий звук, звучащий, как визг. Его дыхание снова переходит в выкрик. Я упираюсь ладонями в его грудь, стараясь шевелить бёдрами вслед за его руками, так как очевидно, что он этого хочет.
Его большой пенис снова и снова врывается в меня резкими и суровыми движениями. Изначальный дискомфорт, который я ощущала, проходит.
– Должно быть, стенки моего влагалища растянуты сейчас, чтобы принять тебя, – говорю я ему. – Влагалище может растягиваться, потому что его стенки имеют складки, которые могут сокращаться и расширяться, как аккордеон. Полагаю, мои стенки сейчас расширены...
Он снова пронзает меня, и на этот раз я задыхаюсь, ударяя ладонями о его грудь, поражённая таким грубым движением. Каждый раз, как я начинаю говорить, он отвлекает меня, и это начинает надоедать. В раздражении я бью его в грудь.
– Василий, ты слушаешь меня?
– Я слышу каждое твоё слово, Наоми. Твои сладкие губы так соблазнительно двигаются, а голос наполняет мои уши, как сирена. Твои слова заставляют мой член изнывать, – говорит он, открыв глаза и поднимая голову, чтобы посмотреть на наши тела.
Он наблюдает, как я скольжу бёдрами по всей длине его члена.
– Тебе хорошо, Наоми?
Его сладкие слова смягчают моё раздражение.
– Неуверена. Но мне больше не больно.
Он приподнимает меня наверх.
– Если бы тебе было хорошо, ты бы сказала мне. Я попадаю на твою точку G.
– Не знаю. Я никогда не трогала свою точку G, – теперь мне становится любопытно. – Как ты узнаёшь, что попал в цель?
– Ты бы знала, – говорит он, присаживаясь и удерживая меня своими мускулистыми руками.
Поднявшись, он оставляет меня на себе, и я цепляюсь за его шею.
– Обхвати меня ногами, Наоми.
Чувствую себя уязвимой, когда он двигается, понимая, что между нами появляется расстояние. Но у него явно есть определённая цель, и одной рукой он обнимает меня за спину, а я крепко обнимаю его в ответ.
– Ч-что ты делаешь?
Он не отвечает, а наклоняется, срывая одеяла и простыни с кровати. Я цепляюсь за него, как паукообразная обезьяна, задаваясь вопросом, сколько же в нём силы, чтобы удерживать меня. Он удовлетворённо выпрямляется, глядя на меня.
– Я положу тебя на кровать, Наоми.
– Нет! – говорю я. – Она грязная! Подумай о микробах...
Он не слушает, а просто толкает меня на матрас, наваливаясь на меня своим большим телом. Затем он хватает подушку, грязную, грязную подушку, и подсовывает её под мои бёдра.
– Василий, я касаюсь кровати, – хнычу я, хлопая рукой по его груди. – Мне это не нравится.
Он игнорирует мои протесты и снова начинает входить в меня. Движения становятся медленнее и точнее, и он наблюдает за выражением моего лица, изучая реакцию. Пока я всё ещё огорчаюсь от своего расстройства, он наклоняется, что заставляет его пенис ещё глубже проникнуть внутрь меня, и шепчет.
– Я прочитал исследование о том, что матрас самая чистая часть кровати.
– Да?
Он поворачивает бёдра напротив моих.
– Да, – рычит он, толкаясь рукой в заднюю часть моей ноги так, что колено оказывается почти прижато к матрасу.
Он ещё больше наклоняет мои бёдра и целует меня в нос, что кажется удивительно нежным жестом, учитывая дикость его движений.
– Понимаешь, он ведь всегда накрыт чем-то. Никто никогда не лежит прямо на матрасе.
В этом есть любопытная логика, которая успокаивает мою панику.
– Я никогда не слышала об...
Не могу продолжать говорить, потому что он снова входит членом в меня как-то по-другому. Интенсивнее. Как будто я засовываю палец в розетку.
– Что это было?
– Это была точка G, – говорит он глухим голосом. – Хочешь снова почувствовать это?
– Не уверена.
– Ну, это не «нет», – говорит он мне, снова войдя меня.
Его пенис наклоняется под особым углом и трёт что-то внутри меня, что сотрясает от нервных импульсов, когда он прикасается. Я снова хнычу, впиваясь в него ногтями.
– Это так... много.
У него в горле звучит низкое рычание, как у волка, которым он себя называет.
– Покажи мне, – говорит он, целуя меня в губы, – покажи мне, как ты это чувствуешь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Василий снова начинает насаживать меня, ускоряя темп. Каждое движение, кажется, попадает на мою точку G, что почти пугает, но я подёргиваю ногами в ответ, а всё моё тело будто светится.
Я хочу поделиться с ним этим светом, но не знаю, как это сделать.
«Пометь меня своими зубами. Сделай меня своим, Наоми. Седлай меня своим телом».
Слова просачиваются в мою голову, но я тут же отбрасываю их. Он знает, что мне нужны буквальные слова, потому что я не понимаю метафоры. Близко склонившись ко мне, он сверкает глазами и снова вторгается в меня.
Что-то щёлкает внутри меня.
Я протягиваю руку и бью его по лицу.
Мы ошеломлённо замираем на мгновение, и я беспокоюсь, что он рассердится. Я неправильно его поняла? Но он лишь ещё толкается вперёд и обрушивается на мой рот в диком поцелуе, который сметает мои губы и язык, заставляя меня не дышать. Если ему и не понравилась пощёчина, то он ничего об этом не говорит.
«Пометь меня своими зубами», – говорил он раньше. – «Сделай меня своим».
Я уже. Он мой.
Василий хочет, чтобы я была груба с ним. Он определённо не ласков со мной, и это странно, но мне вроде бы нравится его жестокость. Он не причиняет мне боли, но и не нежен. Его толчки становятся всё быстрее и быстрее, бёдра порхают над кроватью, а ощущение дикости продолжает расти внутри меня. Не знаю, как с ним справиться. Оно, как оргазмы, что он подарил мне, но глубже и сильнее. Думаю, он нуждается в таком же чувстве. Я снова бью его руками в грудь, слегка врезаясь ногтями в его кожу, и веду вниз.
Он стонет, и у него раздуваются ноздри.
– Да, Наоми. Продолжай. Делать. Мне. Больно.
Его движения становятся ещё быстрее, и теперь он трахает меня так сильно, что мы можем упасть с кровати. Но мне всё равно. Я погружаюсь в это. Хочу причинить боль Василию, чтобы показать, как горит внутри меня то самое место, которое поджигает всё остальное. Мой ум плохо соображает, или я рассказала ему слишком много фактов о сексе. Зарывшись ногтями в кожу Василия, злобно хватаю его за соски и щипаю его гладкую загорелую кожу. Мне хочется укусить его, но он слишком далеко отклоняется. Всё, что мне остаётся – пощёчины и царапины. Он восторженно стонет, продолжая вбивать в меня свой член, отчего моё тело становится всё тяжелее и тяжелее.
Я впиваюсь в него своими зубами с дикой необходимостью, и похоже, он получает что хотел. Он наклоняется и снова целует меня, а когда открывается, то я кусаю его нижнюю губу.
Застонав, он напрягается, и его жёсткий ритм сбивается.
– Не останавливайся, – кричу я ему в ухо. – Мне нужно кончить!
– Тогда кончай, – рычит он на меня.
Он вдавливает пальцы в моё бедро, пока двигается так, будто с каждым движением пытается проникнуть в моё влагалище всё глубже. Это ощущение прекраснее, чем всё, что я чувствовала до этого.
Что-то неуловимое и вкусное струится внутри меня, и я сосредотачиваюсь на этом, удерживаясь за него и продолжая кусать всё, до чего могу дотянуться: ключицы, плечо, ухо, подбородок, горло.
– Ещё нет, – говорю я ему после каждого укуса, и Василий продолжает вбивать в меня свой член. – Ещё нет, – повторяю я за каждым ударом, и мой голос становится всё громче, когда удовольствие усиливается. – Ещё нет! – кричу я ему в ухо, впиваясь ногтями в его плечи.
Его движения становятся всё более жёсткими, отрывистыми и жадными. Я в безумии ударяю его, очарованная реакцией, которую получаю в ответ.
И вот, что-то расцветает внутри меня и взрывается, как сверхновая звезда, и я кричу в ухо Василия:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Теперь да!
Ближе притянув к нему своё тело, желаю продлить этот момент, потому что мне так хорошо и потрясающе. Внутри меня всё сжимается, сжимается и сжимается. Всё моё тело отдаётся этому невероятному ощущению. И я начинаю плакать, потому что ощущения настолько сильны, что даже не могу их описать.