Новоявленный министр финансов Партичелли-д'Эмери известен тем, что долгое время был любовником Марион Делорм. Обладая особенным талантом налагать подати и пошлины, он был просто необходим кардиналу. Вскоре после своего назначения министр финансов отбыл в Лангедок.
Это было началом атаки на Монморанси.
Не имея возможности покончить с губернатором Лангедока сразу, его высокопреосвященство повел правильную осаду.
Отправив нового министра финансов с тайным поручением в Лангедок, Ришелье мог подумать и о Бассомпьере. Бассомпьер был всегда под рукой, так как командовал швейцарской гвардией, расквартированной в Париже.
Его высокопреосвященство призвал капитана своей гвардии де Кавуа.
– Послушайте, де Кавуа, – сказал первый министр Людовика XIII, – все уверяют, что маршал Бассомпьер обладает каким-то чудодейственным талисманом, который оберегает его ото всех напастей.
– Не могу об этом судить, ваше высокопреосвященство, – с поклоном отвечал де Кавуа. – Но госпожа де Шатле рассказывала, что у маршала есть какая-то волшебная ложка, полученная его супругой от своего отца – старого графа Оржвилье. Эту ложку якобы тот получил от феи.
– От кого?!
– От феи, ваше высокопреосвященство.
– Вы верите в фей, де Кавуа?!
Капитан замялся. Лицо его приняло оттенок, под стать Красному мундиру кардинальской гвардии.
– Впрочем, вы имеете на то основания, – добродушно промолвил кардинал, видя крайнее замешательство своего офицера. – Обладая такой женой, какую имеет вы, любезный де Кавуа, любой поверит в существование фей.
– Вы очень добры, ваше высокопреосвященство, – отвечал бравый капитан, красный как рак, но обрадованный тем, что кардинал, очевидно, пришел в благоприятное расположение духа.
– Но – к делу. Я вызвал вас по неотложной надобности.
– Слушаю, ваше высокопреосвященство.
– Пришло время проверить силу пресловутого талисмана.
Вот приказ об аресте маршала Франсуа Бассомпьера и препровождении его в Бастилию.
– Приказ будет выполнен, ваше высокопреосвященство!
– Еще одно. Маршал – лицо весьма популярное. Необходимо произвести арест и доставку арестанта так, чтобы шума было поменьше. Например, ночью. Все же этот господин был любимцем Генриха Четвертого.
– Понятно, ваше высокопреосвященство.
– И заметьте, де Кавуа, дело не терпит отлагательства.
– Этой же ночью он будет в Бастилии.
Де Кавуа, поклонившись, покинул кабинет первого министра, а Ришелье снова достал книжечку и вычеркнул из нее еще одно имя.
Его преосвященство имел множество причин не любить Бассомпьера. Однако это не мешало ему до поры до времени приберегать маршала, даря его показной благосклонностью, – он выигрывал для кардинала сражения, а следовательно, был полезен. Приняв участие в заговоре против его особы, Бассомпьер перешагнул черту, он стал опасен для кардинала, хотя бы потому, что имел влияние на короля.
Дю Трамбле стал глазами и ушами кардинала. Он предупредил его о заговоре.
Де Кавуа был шпагой кардинала. Он должен был упрятать стареющего маршала в тюрьму.
Глава двадцать девятая
Совет госпожи де Кавуа
Как видно из предшествующей главы, капитан гвардейцев его высокопреосвященства имел жену. Именно ее суровый кардинал сравнивал с теми волшебными существами, которые обитают в сказках и народной молве, называясь феями.
Что же представляла собой госпожа де Кавуа? Она была молода – на шесть или семь лет моложе своего супруга, а более мы ничего не станем добавлять, чтобы не показаться неделикатными по отношению к даме. Она была красива и одевалась с таким вкусом, что благородная простота ее туалетов неизменно подчеркивала это ее природное свойство. Наконец, она была умна, что в сочетании с упомянутыми качествами ставило ее на высоту почти недосягаемую, в силу крайней редкости подобного набора положительных качеств.
Благодаря этому госпожа де Кавуа имела влияние при дворе и пользовалась неизменным расположением самого кардинала, не однажды во всеуслышание заявлявшего, что эта дама его добрая фея, поскольку лишь ей доступно заставлять его смеяться даже в такую минуту, когда ему совершенно не до веселья. Добивалась она этого не с помощью плоских шуток, что порой в ходу у придворных, напротив, ее речь блистала искрами остроумия, которое удовлетворяло самый взыскательный вкус, делало ее столь неотразимой и создавало такое влияние в обществе, что без нее было положительно нельзя обойтись.
Отсюда следует, что госпожа де Кавуа имела все основания быть сравниваемой со столь волшебными существами, какими несомненно являются лесные феи.
У бравого капитана не было секретов от своей милой супруги. Пожалуй, единственное, в чем он превосходил эту даму. была его супружеская преданность, о чем нам предстоит еще упомянуть впоследствии. Поэтому она быстро узнала о полученном приказе. Будучи, как мы уже говорили, женщиной очень умной и рассудительной, госпожа де Кавуа не преминула поинтересоваться, подписан ли приказ самим королем. Оказалось, что приказ подписан только кардиналом. Увидев, что подписи короля на таком немаловажном документе нет, госпожа де Кавуа глубоко задумалась.
Затем она приоткрыла свои коралловые губки и произнесла:
– Вам следует отправиться к кардиналу, друг мой и почтительнейше просить подтверждения приказа у его величества.
– Но это невозможно!
– Еще менее возможно упрятать за решетку маршала Франции и фаворита короля без королевского приказа!
Тут пришла очередь задуматься самому капитану. Г-н де Кавуа не мог не согласиться, что доводы его супруги вполне основательны.
– Так вы полагаете…
– Что вам немедленно следует вернуться к кардиналу.
– Но ведь он несомненно будет взбешен! Он сочтет это дерзостью с моей стороны и будет совершенно прав! Мое дело исполнять приказ и не задавать лишних вопросов.
– Маршал – один из самых известных вельмож Франции. Он командует швейцарцами. Ему покровительствуют все: и король, и королева-мать, и даже королева – сочетание столь редкое, что я просто не могу вспомнить другой подобный пример. Его просто нет.
– Все это так.
– Вот, вы сами видите!
– Но, как я покажусь на глаза его высокопреосвященству?!
От одной мысли о том взгляде, каким он меня встретит, мне становится не по себе.
– Представьте дело так, будто вы лишь хотите предупредить кардинала о его оплошности. О том, что он запамятовал отдать свой приказ на подпись королю, ведь известно, что король подпишет любую бумагу, если кардинал этого захочет.
– Во-первых, друг мой, кардинал не допускает оплошностей. Во-вторых, он совершенно не переносит, когда ему напоминают о них, а в-третьих…