А стремительная «утилизация» неудачников не оставляет тем, кто ещё на плаву, никаких возможностей для сомнений и ослабления своего агрессивного натиска. Так что и в этом полной мерой реализуется роль спецслужб, как одного из стабильных механизмов отрицательной социальной селекции. Хотя в официальных прописях их обязанностей об этом нет и речи — это всего лишь закономерный «побочный» продукт жизнедеятельности спецслужб, который, по важности социальных следствий, часто превышает их официальные функции.
Размах тайных операций спецслужб по всему миру, затраты на эти акции, сопоставимые по своим результатам с региональными войнами, таковы, что позволяют сделать вывод о сокрушительном примате в человеческой цивилизации принципа: «Целесообразность выше закона». Который менее академично можно представить, как неписанное правило поведения властвующих и собственников в виде бытовой формулы «если нельзя, но очень хочется (или очень нужно), то можно».
Именно спецслужбы и являются главными реализаторами этого важнейшего принципа, «цивилизационного» правила. А всякие там «правовые поля», «правовые государства» существуют в зонах, которые до поры до времени не интересны властвующим и их «инструменту» — спецслужбам.
Реализуя же для власть придержащих означенный принцип, сотрудники и руководители спецслужб неизбежно становятся и сами постоянными «пользователями» этого великого освобождающего от нравственных оков правила во имя достижения своих личных, групповых и корпоративных целей. Множа безмерно число тех в социумах, кому закон не писан. Но при этом очень активных, профессионально подготовленных и с неутолимыми личными запросами, непомерным карьерным и прочим честолюбием.
Это — мощнейшая деструктивная «добавка» к роли спецслужб, как отрицательных социальных «селекционеров».
Многие социальные функции спецслужб, как уже упоминалось, эволюционирует вместе с изменением условий жизнедеятельности всей политико-экономической элиты, как главного «заказчика» и «работодателя» спецслужб. И поставщика «руководящих кадров» для них. Так что, отклонения от описанной «генеральной линии партии» в деятельности спецслужб имеют место, многообразны, но колебания эти, как правило, синхронны, а не в противофазе «генеральной линии».
И всё это очень удобно покрывается идеологической формулой об «укреплении и защите конституционного порядка», «национальных интересов», понимаемых всегда с позиций интереса тех, кто рулит в политике и экономике. Может в этом и есть какая-то целесообразность: все хотят жить очень хорошо и ещё лучше, работать поменьше, потому на всех с их безмерными запросами никогда ничего не хватит.
При этом может быть так, что большая часть сотрудников спецслужб низшего уровня в душе против господ жизни и их «деловой» этики. Но их генералы принадлежат иной социальной общности и этого достаточно, чтобы спецслужбы делали то, что они традиционно и делают.
9. Путь воина
Упоминание о знаменитом кодексе самурайской чести, который истово исповедовали десятки поколений профессиональных воинов «страны восходящего солнца», в контексте разговора о спецслужбах, если и уместно, то только для того, чтобы указать на полную несовместимость сего уникального памятника служебной этики высочайшего уровня с практикой подавляющего большинства корпораций современных «рыцарей плаща и кинжала».
У подавляющего большинства нынешних сотрудников служб госбезопасности профессиональный путь, как и у самураев, начинается с принятия воинской присяги. На этом совпадения практически и заканчиваются: государственная служба сотрудников спецслужб почти ничем даже отдаленно не напоминает строгого самурайского служения.
По тому, что творят в реальной жизни знакомые сотрудники спецслужб, даже по тому, как их «нехорошие» оппоненты ведут себя в книгах и кинофильмах, можно составить достаточно полное представление об их весьма своеобразном кодексе служебного поведения. Который даже назвать «кодексом чести» язык не поворачивается.
Исключения могут встречаться — и нередко — но только, как исключения из общего порядка вещей для этой специфической сферы человеческой жизнедеятельности. Немало молодых людей, не осведомлённых на сей счёт, чьё представление о современной «работе» спецслужб сформировано сериалами «бондианы», очень скоро, в первые же годы своей службы, переживают тяжелейшее разочарование и при любой возможности стараются сорваться с крючка, на который их подцепили.
Но и спецслужбы знают о таких устремлениях и хорошо подготовлены, чтобы удержать на поводках клюнувших и заглотивших наживку «рыбок». Как и в армии, где всеобщая проблема, как удержать на службе лейтенантов, всё-таки решается. Дальше — проще: тройка-пяток лет службы вырабатывают устойчивое привыкание практически ко всему.
Как иные люди привыкают и вполне комфортно чувствуют себя даже в тюрьме, особенно если срок приличный и надежд на раннее освобождение никаких. Тем более, что с годами к любому человеку, кроме профессионального, приходит и житейский опыт, который вносит кардинальные изменения и в жизненные мотивации, и в представления об окружающих, и в принципы взаимоотношений с людьми различных психотипов и нравственного содержания — одним словом, во всё мировое приятие в целом, с которым вошёл человек в состоятельную жизнь.
В том числе и молодые сотрудники спецслужб начинают осознавать, что далеко не всё в их службе так малодостойно, плохо. Многое при этом оказывается даже весьма и весьма приличным с перспективой со временем трансформироваться в хорошее, или даже очень хорошее. Вроде того, что полицейские даже к нетрезвым сотрудникам спецслужб, даже за рулём относятся вполне лояльно.
Сотрудника спецслужб даже в невысоких специальных званиях, даже по частным, бытовым проблемам примут в кабинетах, куда не пропустят многих вполне состоявшихся и достойных людей. И это греет душу, возвышает в собственных глазах и во мнении разных, близких и знакомых. Что весьма существенно для восприятия своего социального статуса, как весьма высокого в сравнении даже с преуспевшими в финансах, бизнесе, творчестве друзьями — сверстниками.
Таким образом и начинается своеобразный «путь воина» сотрудника спецслужб, ветвится, кустится, наливается почками, завязями, чтобы к определённому сроку начать плодоносить. Иногда — весьма значимо, ощутимо даже с учётом разросшихся аппетитов, намного превышая пределы юношеских метаний. Правда, чаще всего иного совершенно свойства.
Свод предписаний по регулированию своего душевного состояния, мотивации, правил боёв и приготовлений к ним, изложенный в уставе самураев, для современных сотрудников спецслужб всё равно, что нагорная проповедь жителям Содома и Гоморры. Истинный самурай обязан был побеждать боевым искусством, мужеством в открытом и достойном бою, быть преданным до последнего вздоха клятве.
Нынешние «рыцари плаща и кинжала» готовятся к боям совершенно иного рисунка и качества: нападать превосходящими силами, только исподтишка, из засады, неожиданно, желательно с использованием ядов, дорожно-транспортных происшествий, имитацией алкогольного, наркотического опьянения — чтоб скрыть следы своей «работы».
А потому потребны для таких «боёв» совершенно иные качества: способности выражать своим обличьем что-то дебильно-безобидное, неспособное настораживать, готовность врать не моргнув глазом всегда, даже когда в этом нет никакой нужды. Высоко ценятся умения изворачиваться и отпираться от любых своих неуклюжих, непрофессиональных действий и приписывать себе в заслугу или чужие успехи, или любые случайно получившиеся результаты, выгодные спецслужбе.
Не является недостатком для нынешней генерации сотрудников спецслужб и природная разумная трусость — известно, что шизофреническая подозрительность крыс способствует сохранению, как их отдельной особи, так и популяции в целом. Но одним из главных профессиональных достоинств остаётся умение избегать открытых поединков, предоставляя восполнять этот пробел кинематографу. А в реальности перекладывая эту функцию на специально тренируемых и экипированных, как средний танк, бойцов спецназа.
Как если бы самураи поручали вести бои за себя своим слугам, покупая им для этого боевых слонов. Что, естественно, было совершенно немыслимо — мгновенно разрушалась бы выпестованная концепция собственного самурайского «я» и глубочайшей уверенности в высочайшей ценности такого «я».
Но у современных «бойцов невидимого фронта» разрушаться нечему по причине того, что такое «я» у них никто не формировал, и не требовал, и в таком не нуждался. Ныне действуют в этой среде иные принципы при оценке личностных качеств, вроде «за битого двух небитых дают», «нормальные герои всегда идут в обход» и т. п.