Читать интересную книгу Под новым небом, или На углях астероида - Александр Кучаев

Во всех случаях роды принимала Мэри, а Джон Уиллис ей ассистировал. Теперь Мэри сама была в положении, и до того момента, когда она тоже должна была стать матерью, осталось не так уж много времени.

Появление новорождённого воспринималось как большое событие и отмечалось со всей возможной пышностью. Увеличение численности небольшого человеческого сообщества упрочивало его перспективы, и многодетная мать пользовалась особыми привилегиями и уважением, её материальные запросы удовлетворялись в первую очередь.

Для каждой из вновь образованных семей были построены просторные дома, в которых они и зажили вполне счастливой жизнью.

Климат на острове был более прохладный, чем по ту сторону моря, у Бристольского залива, в зимние месяцы часто лили затяжные дожди. Поэтому в жилых и служебных помещениях было установлено печное отопление. В печах варили еду, возле них грелись и просушивали одежду и обувь. На задворках каждого дома, под навесом, были сложены поленницы дров.

Если в Бристоле школьные занятия проводились под открытым небом, то в Нью-Россе под школу построили довольно большое по местным меркам здание, в котором было несколько классов. В разные годы в них занимались от десяти до пятнадцати учеников. Вместо Уиллиса и Свенсена в качестве учителей всё чаще выступали Полли и Диана. Полли обучала грамоте, вела математику и физику. Диана – химию, рисование и пение. Она увлекалась поэзией и сочиняла неплохие стихи. У неё был прекрасный голос, и, когда она пела на концертах, проходивших в городе, её всегда вызывали на «бис».

Вслед за школой приступили к строительству здания парламента. Деревянные стены его по как бы случайной подсказке Веды обложили красным кирпичом, что в сочетании с весёленькими окнами и элегантными декоративными деталями на фасаде превратило его в удивительно красивое архитектурное сооружение, на фоне которого остальные постройки выглядели просто убогими.

Строители поняли, чего не хватает их городу, и стали обкладывать кирпичом стены школы, а за ней и стены жилых домов. Тростниковые крыши заменили островерхими черепичными. По прошествии трёх лет Нью-Росс полностью преобразился и стал похож на старинный западногерманский городок, какие Игорь видел раньше на картинках. Ещё он напоминал ему центральную часть Вольска с его уютными одноэтажными домами дореволюционной постройки и – отдалённо – улицу Пушкинскую в Москве.

В здании парламента, которое все называли ратушей, проходили как заседания парламентариев, так и, чаще всего в непогоду, общие собрания. Принимаемые решения заносились в специальный журнал, сшитый из таких же листов бумаги, какими пользовались ученики школы. Здесь же играли свадьбы, проходили концерты и ставились спектакли, в основном со сценками из жизни горожан. Игорь, Свенсен и О’Брайен изготовили несколько музыкальных инструментов: флейту, кларнет, две мандолины, барабан, тарелки, гитару и контрабас. Был создан оркестр, и все торжества проходили под музыкальное сопровождение.

Непревзойдёнными мастерами сочинения пьес стали Веда и Фрэнки – брат Стива, то есть тоже сын Уиллисов. Но если Фрэнки писал только о современной жизни – другой он не знал, – причём на ужасной смеси, состоявшей из английских, немецких, русских и шведских слов, на которой говорила вся молодёжь, то в сочинениях Веды затрагивались темы разных эпох и писала она на чистейшем английском.

Настоящий фурор произвела её пьеса по роману Вальтера Скотта «Айвенго». Благородный рыцарь Ричард Львиное Сердце, защитник угнетённых, вольный свободолюбивый охотник Локсли, прекрасная леди Ровена и трепетная Ревекка полонили сердца зрителей. Уже через неделю «Айвенго» снова был на сцене.

– Ваша пьеса совершила маленькую культурную революцию, – сказал Уиллис Веде перед повтором спектакля.

– Что вы имеете в виду?

– Прежде всего изменения, которые произошли в поведении молодёжи. Она как бы проигрывает пьесу в повседневной жизни, копируя характеры и поступки положительных персонажей.

– Вы преувеличиваете.

– Нисколько. Разве вы не заметили, как исчезли проявления грубости и пошлости? Прошу прощения за высокий стиль, но девушки стали само изящество и обаятельная простота, юноши превратились в настоящих джентльменов – опять-таки в самом высоком смысле этого слова. Предупредительность и благородство проявляются ими на каждом шагу. И это – в условиях, близких к первобытному обществу.

– Но, мне кажется, пошлость и грубость не были присущи молодёжи и до постановки спектакля.

– Да, всё это не превалировало, но и избытка учтивости не было.

С неослабевающим успехом пьеса ставилась вновь и вновь, и нравственная основа, заложенная в ней, проникала во все поры жизни Нью-Росса.

Кроме всего прочего в городе была построена амбулатория с аптекой, где хранились перевязочные материалы, лекарственные травы и снадобья, а также хирургические инструменты, состоявшие из специальных ножей, скальпелей, пинцетов, зажимов, ножниц и так далее. Все инструменты изготовили Свенсен и его старший сын Лу, который в кузнечном деле стал настоящим мастером и всё больше превосходил отца. В амбулатории принимали роды, консультировали молодых мам и лечили больных, в роли которых чаще всего выступали мальчишки со своими ссадинами и ушибами.

Немного в стороне от жилых домов, на берегу ручья, построили кузницу, откуда из-под открытого навеса частенько доносились звонкие удары молота. Кузнецы Свенсен и Лу полностью обеспечивали город плотницкими, столярными, земледельческими инструментами и орудиями – всем, на что поступал заказ.

Рядом с кузницей поднялась гончарная мастерская, в которой изготавливали всю посуду начиная от печных горшков и кончая пивными кружками, а также черепицу для кровель домов. Заведовал мастерской Пётр Васильевич, но он бывал здесь урывками, фактически всю работу выполняли несколько подростков.

В мастерской было три гончарных круга и печь для обжига. Используя это простейшее оборудование, ребята изготавливали про запас то, что имело наибольший спрос, и выполняли штучные заказы. У каждого мастера был свой почерк, и многие вещи, выходившие из их рук, вызывали вполне заслуженное восхищение обитателей города.

Нью-Росс вырос более чем вдвое, и ему становилось тесно в отведённых границах. Поэтому некоторые подсобные помещения сооружали за городскими стенами, рядом с конюшней и загонами для свиней, которых стали разводить в первый же год по прибытии на новую землю.

Лошадей вместе с жеребятами насчитывалось уже более двух десятков – по инициативе Игоря на Северную равнину снарядили несколько экспедиций и в Нью-Росс пригнали целый табун жеребят и двух взрослых кобылиц.

Немалые познания в обращении с этими благородными животными обнаружила Веда. «В той жизни» у них в поместье была большая конюшня, в которой содержались скаковые лошади. С раннего детства Веду обучали верховой езде, она участвовала в конноспортивных состязаниях и, бывало, занимала призовые места. Она обстоятельно объясняла, как лучше содержать лошадей, чтобы они оставались сильными и здоровыми, учила верховой езде и взрослых, и детей и показывала способы выделки сёдел, уздечек и прочих шорных изделий.

Всё чаще лошадей стали использовать для доставки грузов. На первых порах они служили в качестве вьючных животных. Потом было построено несколько повозок, и грузы стали перевозить на них. Обычно это были строительные материалы – лес, глина, камни, руда для плавильных печей, навоз для удобрения полей и хлебные снопы.

По утрам и вечерам дети пили парное коровье молоко. Практически всегда в наличии имелись сливки, сметана, творог и сыры. Сепараторы, маслобойня и сыродельный цех работали ежедневно. А началось с того, что вслед за жеребятами с Северной равнины пригнали полтора десятка годовалых тёлок и двух бычков. После отёла молодые коровы хорошо раздоились и стали давать от десяти до тридцати литров молока в сутки. За несколько лет дойное стадо возросло до тридцати пяти голов.

С ростом населения Нью-Росса возрастали и потребности в хлебе. Но размеры посевов и величину урожаев, как и в Бристоле, ограничивала большая трудоёмкость полевых работ. И только когда были изготовлены сохи со стальными лемехами и на обработке почвы заняли лошадей, зерно стали выращивать с избытком и хлебная проблема была решена раз и навсегда.

В трёхстах шагах от городских стен был разбит фруктовый сад, который уже стал плодоносить.

Структура сельского хозяйства во многом напоминала бристольскую. Применялся четырёхпольный севооборот, состоявший из чёрного пара, пшеницы, льна и подсолнечника. На отдельных участках произрастали арбузы, помидоры и сахарный тростник, обнаруженные на острове три года назад.