Читать интересную книгу Особо секретное оружие - Сергей Самаров

Работает дешифратор, гудит принтер, младший Ангел вытаскивает из него отпечатанные страницы и сразу читает.

– Это опять ЦРУ, – передает он первый лист Таку, а сам принимается за изучение второго.

– Это из Тбилиси... Там есть след, но невнятный, и нам туда дорога заказана... Ущелье на границе, заселенное чеченами... Там разве что одного Селима за своего примут...

– Я похож на чечена? – весело удивляется Селим. – Может быть... У меня родители были какими-то чернявыми...

– Идет карта... – предупреждает Лари. – Разделение на девять листов....

Сережа принимает из принтера лист за листом и складывает их как детскую мозаику на столе. Селим тут же находит себе работу, вооружается ножницами и мотком скотча, чтобы листы склеить один к одному, но тут же начинает ворчать.

– Что за скотч в России выпускают. Такого даже в Нигерии не найти... Вот уже в третий раз сегодня пробую... Не могу в мотке конец найти...

– Это потому что ты не русский, не сообразительный, – комментирует Сережа, рассматривая карту. – Ну, вот... Кажется, и для оперативников нашлась работа.

Он берет из рук Таку первый лист распечатки и снова заглядывает в него.

– Профессор Даутов Ахмад Алимханович, полковник ГРУ... Собирается вскоре в Москву... Договорился с Талгатом Хамидовичем Абдукадыровым о встрече. Конкретный срок будет уточнен по телефону... Номер сотового телефона... Полковники не пользуются спутниковыми... Не доросли... Разговор шел о лечении. Просят проверить специализацию полковника... Ну!..

Последняя фраза звучит угрозой.

– Что? – Улыбка Селима в таком разговоре совсем некстати, но он улыбается скорее от растерянности. Не понимает, что разозлило младшего Ангела.

– Что я вам говорил?

– Что? – теперь переспрашивает Таку.

– Кто платит, тот и музыку заказывает... Есть такая русская поговорка...

– Надо запомнить, – под нос себе говорит Джон.

– При чем здесь музыка? – не понимает Таку.

– ЦРУ уже пытается запрячь нас в работу на себя. Просят проверить специализацию сотрудника ГРУ. Это шутка? Подскажите мне, в каком месте начинать смеяться...

– Это похоже на шутку... – Таку улыбается очень кисло.

– Надеюсь, не встречу возражений, если с этой телеграммой снова отправлюсь к парням из Интерпола?..

– В этот раз, думаю, не встретишь, – соглашается японка. – Нам по-любому следует совершать эту проверку, хотя она и сильно рискованна. Но результаты докладывать в ЦРУ нам вовсе не обязательно. Боюсь только, что в случае прямого отказа может последовать ряд отказов в противоположную сторону. Здесь следует быть дипломатами... Кто платит, тот и музыку заказывает. Но музыку могут слышать разные уши и воспринимать ее по-разному...

3

Три звена «МИ-8» заполнили своим гулким пугающим звуком, кажется, весь воздух долины. Три звена – шесть машин, хищных и темнотелых, как птеродактили, склонили книзу готовые к атаке подкрыльные кассеты-ракетницы, уставились в землю фонарями кабин.

Полковник Согрин стоит в полный рост, не опасаясь выстрелов снайперов. Он понимает, что с такого расстояния его достать практически невозможно, кроме того, любой выстрел только даст правильное направление поиска. Да и бронежилет на такой дистанции является надежной защитой. Рядом, спрятавшись за камень, устроился Кордебалет. Но и он не от выстрелов прячется. За камнем площадка ровная, и на ней удобно расположить рацию. Наушники с микрофоном в руках полковника, а сам Кордебалет протирает замшевой тряпочкой окуляры прицела своего «винтореза». Оружие, а особенно прицел, он всегда держит в образцовом порядке.

Согрин задирает голову, рассматривая вертолеты, и поднимает руку, напоминая фигурой и жестом вождя пролетариата.

– «Шмель-один», я «Рапсодия»... Рад приветствовать вас. Рекомендую познакомиться со мной визуально. Я на противоположном склоне – показываю цель рукой... Обратите внимание...

Позывные для связи с землей между войсками и вертолетчиками стабильно установились еще в период афганской войны. Именно тогда все вертолеты стали «шмелями». Для связи между собой и связи с диспетчерами пилоты используют, естественно, другие позывные. Но на «Шмеля» откликаются всегда охотно. А «Шмель-один» – согласно традиции, командир первого звена ракетоносцев, то есть командир эскадрильи.

– «Рапсодия»... Я «Шмель-один». Рад встрече, товарищ полковник. Не впервой с вами... За нами следом идет вторая эскадрилья. Если мы не справимся, они завершат. Нам сказали, надо долбать какой-то склон...

– Да... Противоположный от меня. Видишь, я рукой показываю... Там пещеры, а в склоне амбразуры... Нам нужны входы в пещеры. Они, похоже, замурованы, а оставшиеся замаскированы и держатся под прострелом... Если вы сумеете нам новые входы отрыть... И чем больше, тем лучше...

– Задачу понял... Примерный уровень?

– Засекайте линию огня пулемета... Пулеметчик! Огонь! – дает полковник команду.

Крупнокалиберный пулемет, установленный рядом, тут же начинает рисовать трассирующими пулями странную кардиограмму по противоположному склону горного хребта. Камни, пыль, трава – все поднимается и взлетает под мощными тяжелыми пулями. «Огненный карандаш» замолкает, потом, по подсказке подполковника Разина, рисует очередь чуть в стороне.

– Я «Шмель-один». Примерно понял. Иду на пробную атаку...

Вертолеты ложатся на крыло, чуть набирают высоту, а потом пикируют в сторону склона. И, обгоняя их, оставляя только дымчатый след в вечернем небе, с шумом уходят в сторону хребта НУРСы. Между атаками звеньев промежуток минимальный, точки атаки распределены правильно, чтобы охватить на пробном обстреле наибольшую территорию. Взрывы разносят склон по камешку. Даже с противоположной стороны ущелья, где собралось командование отряда спецназовцев, кажется, чувствуется особый, ни с чем не сравнимый сладковато-болезненный, беспокоящий нервы запах.

Круг разворота ракетоносцев невелик. Повторная атака так же стремительна и целенаправленна, хотя не успели еще полностью осесть дым и пыль от первых взрывов. Новые взрывы добавляют сумятицу, в которой невозможно разобрать, удачны или, наоборот, неудачны действия вертолетчиков. Третий заход оставляет кассеты ракетоносцев пустыми.

– Я «Шмель-один». «Рапсодия», задачу завершил. Вторая эскадрилья на подлете...

– Я «Рапсодия». Понял тебя... Пусть не торопятся... Прошу барражировать в пределах видимости. Если ситуация не прояснится, попрошу задержаться до наступления темноты... Я пока не вижу результата... Минут десять-пятнадцать надо, чтобы видимость восстановилась. Дыма много... Чем вы НУРСы начиняете?..

– Это не мы, это нам... Удачи...

Согрин не отвечает, передает наушники и микрофон от большой рации Кордебалету, закончившему чистить окуляры, и пододвигает ближе ко рту маленький микрофон «подснежника».

– Я «Рапсодия». «Бандит», как слышишь?

– Я «Бандит». Можешь не кричать...

– Вперед!..

Сохно вместе со своими омоновцами давно уже ждет команды под скалами у дороги, скрытый и от постороннего взгляда, и от случайного камнепада, вызванного взрывами. В том самом месте ждет, где пропал недавно Талгат Абдукадыров. Возможно, сидит на том самом камне, которым Талгат привалил вход в лаз. Но разве переворошишь все камни здесь...

* * *

– Быстрее, быстрее... – В запале он говорит по-русски, забыв, что этот язык здесь понятен ему одному.

Талгат не зря толкает, не сдерживая силы удара в спину, и подгоняет окриками своего помощника Джазира. Все потому, что у него даже сомнения не возникло – НУРСы имеют обыкновение летать быстрее, чем бегает самый быстрый человек. А если к тому же человеку необходимо стремглав нестись в узком пространстве, подсвечивая себе дорогу легким и слабым фонариком, беспрестанно пригибая в последний момент голову, чтобы лоб себе не расшибить, можно представить, что это получается за соревнование.

Едва-едва они успевают сделать поворот и проскочить по паре шагов в боковом ответвлении от галереи, как раздается первый взрыв, от которого все внутренности пещеры начинают ходить ходуном, как в мощное землетрясение, и на голову им сыплются песок и мелкие камни. Но здесь уже Талгат зло смеется и останавливается, придерживаясь руками за стены, словно тормозит. Здесь, за поворотом, они уже вне зоны поражения. Единственная опасность – разрушение переходов, но это может случиться с одинаковым успехом и в непосредственной близости, и в дальнем горизонте, в глубине. Талгат знает, что все тело хребта состоит из каменных костей и земляного мяса. И если НУРС попадет в основание какой-то из этих костей, то сотрясение пойдет глубоко и обрушение может случиться там, где эта кость кончается. Джазир пробегает еще десяток шагов и только потом замечает, что командира рядом нет. И тоже останавливается, точно так же придерживаясь руками за стены, чтобы не удариться о выступ. Оборачивается испуганно – не случилось ли чего с Талгатом? И облегченно вздыхает. Только тут понимает, что командир смеется.