— Согласен. Лично я этого не понимаю. Более того, я не уверен, что люди сами понимают себя. Но — что есть то есть.
— Как думаешь, этот странный новый человек, — решил сменить тему Мумадим, — останется с Тил и ее детенышами?
— Этого я тоже не знаю.
— Вряд ли, — рассудила Туватем. — У него же нет фуркота.
— Да. Но зато есть это летучее существо. Между ними связь, она похожа на связь между людьми и фуркотами. Может, этого будет достаточно.
— Возможно, там, откуда пришел этот Флинкс, у каждого человека вместо фуркота есть такое летучее существо, — предположил Мумадим.
— Возможно, — снисходительно произнес Саалахан.
Некоторое время они молча наблюдали за людьми. Потом Мумадим заговорил снова:
— Саалахан, я знаю, что Двелл — мой человек. Но мне известно также, что люди происходят от других людей. А откуда взялись мы?
— Оттуда же, откуда взялось все живое: из великого леса.
— Я знаю, что все произошло из леса изначально, — рассуждал Мумадим. — Даже люди, если уж на то пошло. Но я видел, как они рождаются, и понял — для того, чтобы создать нового человека, нужны двое взрослых. А что нужно, чтобы создать фуркота, и почему они появляются тогда, когда рождается новый человек?
— Равновесие, — ответил старший фуркот. — Равновесие — это все. Без человека фуркот умирает. Без фуркота человек может жить, но всегда недолго и с очень большими трудностями. Думаю, если бы не фуркоты, все люди умерли бы.
— И что в этом плохого?
Саалахан задумался:
— Может, для сохранения равновесия в мире должны быть люди. Одно могу сказать — они делают нашу жизнь гораздо интереснее.
— Это правда, — согласился Мумадим. — Мне никогда не надоедают шалости Двелла и Кисс.
— В этом, возможно, и заключается смысл нашего существования, — Саалахан поерзал, обдирая под собой кору. — Получать удовольствие от общества людей и помогать им выжить. Очень большой смысл, я бы сказал. Гораздо больший, чем, скажем, у жука, годами созревающего в толще дерева только для того, чтобы в конце концов выбраться на свет, прожить еще несколько дней, спариться и умереть.
— Убогое существование, — подтвердил Мумадим.
— Куда лучше быть фуркотом при своем собственном человеке. — Саалахан снова перевел взгляд на людей. — Независимо от того, насколько это летающее существо удовлетворяет потребности небесного человека, плохо, что у него нет фуркота, который присматривал бы за ним. Иногда небесный человек кажется довольным, а иногда явно обеспокоен чем-то. У него нет претензий к своему маленькому другу, но есть претензии к самому себе. — Фуркот принялся ковырять в носу огромным когтем, — А это, малыш Мумадим, даже хуже, чем быть жуком.
Послушавшись совета Тил, они провели и следующую ночь на том же месте. На этот раз дождевые облака собрались лишь спустя несколько часов после заката, и впервые за время своего пребывания на этой планете Флинкс увидел две большие луны, заливающие бледным светом всю ее поверхность.
Долина внизу, окрашенная во все оттенки серого, предстала совсем в новом виде. Молчаливые летающие хищники скользили над ней на своих огромных крыльях, кое-где в полумраке виднелись цветы, раскрывающиеся только ночью; прежде мрак и дождь не позволяли разглядеть их. Жуткие крики ночных охотников разносились над долиной.
В стороне от бивуака, опасаясь охотников, держалась стайка покрытых густыми перьями травоядных. Крылья у них отсутствовали, зато сигарообразные тела заканчивались трубкой из жесткой кожи, из которой выстреливался газ. Умея развивать феноменальную скорость, но на очень коротких дистанциях, они шныряли по долине в поисках еды и укрытий.
— Квиниферы, — объяснила Тил. — Они резвые, но видят плохо. Как-то раз целая стая влетела в дом нашего шамана. Они просто обезумели от ужаса. Мы подбирали и гладили их, пока не успокоили. В пищу квиниферы не годятся, слишком жилистые.
Как раз в этот момент мимо пронеслась какая-то тварь с тремя желтыми глазами, больше всего похожая на огромную лошадь с крыльями. Куда ни глянь, везде увидишь новое зоологическое или ботаническое чудо. Флинкс уже в который раз подумал, что эта планета для ксенологов была бы просто раем — или адом.
Он снова обнял Тил и полузакрыл глаза. Черт его дернул поддаться на ее уговоры! Как она сказала? «Видение налагает ответственность», или что-то в этом роде. И теперь, как ни старайся, забыть сон все равно не удастся.
Ну, по крайней мере, голова у него не болела.
Глава четырнадцатая
Дождь прекратился; утро выдалось ясное и душное. Капли воды срывались с листьев и улетали вниз, к далекому Нижнему Аду.
Временные хозяева дупла сонно потягивались и зевали. Двелл выразил желание поискать что-нибудь вкусное на завтрак. Проворный, точно кот, он моментально вскарабкался на спину еще не совсем проснувшегося Саалахана и был таков.
Все еще не придя в себя от дисивиновых галлюцинаций, Флинкс постарался расслабить затекшие мышцы. О детях он больше не беспокоился, хотя, конечно, падение с ветки для любого из них могло окончиться фатально. Дети чувствовали себя в этих зарослях увереннее, чем он. Какое-то время было слышно шуршание ветвей, а потом и этот звук стих.
Флинкс оглянулся на Тил. До чего же хороша, подумал он! Трудно поверить, что у нее двое детей-подростков. Он попытался ощутить ее эмоции, но не смог. Неустойчивый Дар снова подвел. Может, к ночи или завтра все будет по-другому.
Не имеет значения. Судя по выражению лица Тил, настроение у нее хорошее.
Матушке Мастиф она понравилась бы; по правде говоря, Матушке Мастиф понравилась бы любая избранница ее приемного сына. Эта раздражительная старая женщина хотела для Флинкса только одного — чтобы он наконец остепенился. К сожалению, чем старше он становился, тем менее реальным ему казалось столь пасторальное будущее. Он был рожден для чего-то другого и все еще пытался раскрыть тайну своего предназначения.
Внезапно донесшиеся сверху крики заставили всех вздрогнуть. В этом краю можно было услышать вой и скрип, мычание и рев; но услышать человеческие голоса никто не ожидал.
— Вот он где! Вот он! Хватайте его! Сеть! Бросайте сеть!
Тил вскочила на ноги, испуганно глядя вверх, словно надеясь пронзить взглядом слой древесины над головой.
— Не понимаю… Какой странный выговор! Похож на твой, Флинкс. Небесные люди!
Крики, сопровождающиеся шумом яростной борьбы, постепенно стихали.
— Да, это небесные люди, — пробормотал Флинкс, — но мне они не родственники и не друзья.