— Что она делает?
Саалахан лишь усмехнулся, предоставив Кисс объяснять.
— Мама кое-что собирает, — сказала она, накручивая на палец каштановый локон.
— Еду? — внезапно Флинкс почувствовал, что живот у него свело от голода.
— Нет, — хриплым со сна голосом ответил Двелл. — На колокольчиках не растет еда.
— Так называются эти цветы?
— Конечно. — В голосе мальчика снова зазвучало высокомерие. — Есть хоть что-нибудь, что ты знаешь?
— Очень мало.
Вскоре вернулась Тил, с прежней виртуозностью совершив обратный прыжок на ветвь. С горделивой улыбкой продемонстрировала мешочек, полный некрупных желтоватых плодов. Саалахан проворчал, что завтракать рано, сначала нужно пройти часть дневного пути.
— Саалахан, найди удобное местечко для своего толстого зеленого зада и расслабься. Мне нравится это дупло. Может, стоит провести здесь еще одну ночь?
— Лентяйка, — упрекнул фуркот.
Он перебрался на другую ветвь, и молодые фуркоты тут же последовали за ним, словно шестиногие медвежата за своей матерью. Благодаря зеленой окраске все трое почти сразу же потерялись на фоне джунглей.
Наблюдая эту сцену, Флинкс в который раз подумал, что взаимоотношения фуркотов и людей очень похожи на те, которые бывают в любой семье.
Поглаживая Пип, он сквозь завесу лиан глядел на роскошную лесную долину.
— А с нами ничего плохого не произойдет без фуркотов?
— Люди и сами способны позаботиться о себе, — Тил посмотрела на сына. — Двелл, покарауль.
Мальчик просиял, когда мать вручила ему длинную трубку, которую носила на спине, и Флинкс впервые за все время получил возможность как следует разглядеть дутик. Вырезанная из твердой зеленой древесины, эта сужающаяся к концу трубка представляла собой удивительное сочетание полузабытого высокотехнологичного оружия и конструкторской смекалки местных умельцев. Держа пальцы на спусковом крючке — тоже ручной работы — Двелл взял у матери мешочек с наполненными газом шариками и колчан с отравленными стрелами.
Устроившись в развилке ветвей, он положил дутик на колени, вставил шарик в отверстие в тыльной части, захлопнул крышку и вгляделся в джунгли. В этой настороженной позе и с таким оружием он выглядел старше своих десяти лет.
Кисс бродила неподалеку, с интересом разглядывая букашек и растения. Но не забывала регулярно поднимать голову и осматривать окрестности — осторожность у нее была в крови.
Сидя напротив Тил, Флинкс с любопытством следил за ее действиями. Вот она достала из рюкзака деревянный диск ручной работы и накапала в его центр воды из своего мешка. Диск моментально начал расширяться и утолщаться, при этом его края загибались вверх. Как только вся жидкость впиталась, получилось что-то вроде чаши; очевидно, когда вся вода испарится, чаша снова сделается удобным для переноски диском.
Достав из мешочка несколько желтоватых плодов, Тил осторожно выжала из них сок над чашей. Потом вынула из-рюкзака еще один мешочек, высыпала в сок пригоршню белого порошка, похожего на муку, и прутиком размешала до сметанообразного состояния. Ввернулась Кисс с горстями черных с сизым отливом ягод; мать и их добавила в свое пюре. Оно выглядело не страшно и имело острый незнакомый запах.
— А теперь что? — спросил Флинкс.
— Подождем, — с улыбкой ответила Тил.
— Чего?
— Пока сделает свое дело магия солнца.
Ничего магического Флинкс во всем происходящем не видел. Спустя некоторое время Тил добавила в смесь другие ягоды, на этот раз грушевидной формы и оранжевого цвета, и еще плеснула воды.
Вернулись фуркоты. Молодые принесли две горсти тяжелых клубней кремового цвета, вклад Саалахана состоял из двухметрового обитателя джунглей с короткими толстыми ножками, похожего на большую, совершенно лысую норку. Тил тут же умело выпотрошила и нарезала тушку.
Фуркоты уложили прямо на ветвь охапку сушняка, развели костерок и запекли на углях мясо «норки» вместе клубнями. Можно было не опасаться пожара — все вокруг было пропитано влагой.
Еда показалась Флинксу сытной, но удовольствия не доставила. Пип без колебаний расправлялась с мясом, хотя обошла своим вниманием клубни. На десерт псевдо-рептилия съела несколько ягод. От завтрака живот у нее заметно раздулся. Всеядность летучей драконши удивляла всех, кто сталкивался с ней, — кроме Тил и ее детей.
Когда было покончено с едой, Тил с сияющими глазами предложила Флинксу «сюрприз».
— Дисивин, — заявила она, как будто это название все обьясняло.
Флинкс с сомнением поглядел на чашу с красновато-оранжевой жидкостью:
— И как он действует?
— Выпей, и позабудешь о приличиях. Тебе будет очень хорошо. Острее почувствуешь жизнь.
Флинкс искал повод, чтобы вежливо отказаться от сомнительного угощения, и не находил. Тем более что Тил так хотела ему угодить. Он взял чашу и, стараясь не пролить, помолился мысленно о том, чтобы в снадобье не оказался мощный галлюциноген. А не то, чего доброго, Флинкс захочет выяснить, способен ли он левитировать.
Тил заметила, что он напрягся, и постаралась успокоить:
— Не волнуйся, Флинкс, Саалахан знает, как дисивин действует на людей. Фуркоты присмотрят за нами.
Но Флинкс все еще колебался, и она нахмурилась:
— Ты что, не хочешь даже попробовать?
— Не знаю. Пока я здесь, у меня ни разу не было мигрени. — Он перевел взгляд на чашу. — Честно сказать, боюсь тяжелого похмелья.
— Мигрень? — удивилась она. — Что это?
— Головная боль, сильная пульсация, вот здесь, здесь и здесь.
На ее лице отразились беспокойство и недоумение:
— Никогда не слышала ни о чем подобном.
— Что, неужели на этой планете у людей никогда не болит голова?
— Понятия не имею, о чем ты.
— Ладно, рискну. — Флинкс поднес чашу к губам, но опять заколебался. — И сколько я должен выпить?
— Половину. Это совсем немного.
Это и в самом деле оказалось немного. Выпив свою долю, Флинкс вернул чашу Тил, вытирая губы тыльной стороной ладони. Она пила медленно, словно отправляя какой-то ритуал.
Он не почувствовал никаких перемен. Ну да, несколько глотков смеси сока, воды и толченых ягод не могут серьезно повлиять на самочувствие. Другое дело, если бы он выпил пару литров спиртного.
Она похлопала по ветви:
— Сюда, Флинкс. Ляг рядом со мной.
Он подчинился, искоса поглядывая на детей. Ощущение твердого дерева было приятным. Над головой уходила ввысь сверкающая зелень джунглей, а еще выше парил прозрачный небесный свод.
Это самый необычный мир из всех, где я побывал, решил Флинкс. Он не из тех, с которыми можно просто познакомиться и забыть. Веки наливались тяжестью; он не стал сопротивляться и опустил их. Перед его внутренним взором вспыхнула живая радуга.