Эльза. Он помнил день, когда она появилась здесь, длинноволосая красавица. Белая молочная кожа, волосы до колен, чёрные, как смоль. Она держалась высокомерно и прямо, указывала мужу и его слугам. Из-за её красоты ей прощали всё. Она не была слишком богобоязненной, в церкви её видели не часто. Но Роналд любил её, он женился на ней уже после смерти отца, поэтому это был лично его выбор. Любила ли она своего мужа? Наверное, любила по-своему. Вообще-то они были красивой парой, она, да и он тоже.
Для Ниарда старший брат был примером. После смерти отца, маркграфа Ролда, все дела в Берге перешли к старшему сыну. Роналд женился, стал увереннее, осмелел, сам судил и собирал налоги. Никто и не думал, что счастье их будет таким коротким.
Ниарду было четырнадцать лет, когда Эльза появилась в Берге. Конечно же, он без памяти влюбился в красавицу-невестку, и любовь свою держал в тайне. Кому он мог рассказать о своих чувствах?
Это была первая юношеская любовь, которая затмевает все недостатки и до небес возвеличивает достоинства. Эльза казалась ему святой, чистой и непорочной. Он глядел на жену брата восторженными глазами, а сам, оставшись один на один с собой, мучился от запретных чувств. Он не мог простить себе, что она родственница, что она — жена любимого брата.
В конце концов, она как-то догадалась о его чувствах, и вот тут-то она показала себя во всей красе. Всё, что порочное было в ней, проявилось именно в отношении к влюблённому в неё подростку. Она заигрывала с ним, веселилась от души, видя его смущение и душевные муки, она играла с ним и его чувствами. Вот тогда Ниард понял, какой злой бывает любовь.
Она искала случая остаться с ним наедине, она, как опытная взрослая женщина, первой поцеловала его, постыдно обнажалась перед ним, смеялась ему в лицо, видя его неловкое смущение. Не стесняясь мужа, она при нём словно бы невзначай обнимала Ниарда, кокетливо улыбалась, по-дружески целовала в щёки и подмигивала, когда он задыхался от её прикосновений, а она видела его реакцию.
После всех этих издевательств Ниард возненавидел её и охладел к ней, перестав реагировать и замечать её уловки и томные взгляды. Это возмутило молодую маркграфиню, а Ниард попросил брата отправить его к кому-нибудь в оруженосцы. Роналд удивился, ведь до этого младший брат находился в его личном услужении, но отказывать в просьбе не стал.
В последние дни перед отъездом Эльза нашла всё же возможность и пришла к мальчишке ночью в его комнату, забралась к нему спящему под одеяло и разбудила поцелуями и ласками. У Ниарда от неожиданности чуть сердце не остановилось, чтобы потом, после того, как он понял, что происходит, зайтись в таком бешеном галопе, что до сих пор от воспоминаний о тех мгновениях мурашки бежали по спине. У него ещё не было женщин, вряд ли маркграфиня знала об этом, может быть, она ждала подвигов от подростка или надеялась, что он сможет её чем-то удивить, но… В тот момент Ниарду хватило её поцелуев, ладоней на груди и близости её вожделенного любимого тела. Он был на седьмом небе от счастья только потому, что она была так близко, была такой доступной и красивой до безумия.
Она же, не получив от него того, чего хотела, вылила на него поток насмешек и брани, смеялась ему в лицо, обзывая всякими словами, после которых и у взрослого-то мужчины надолго пропадёт желание, не говоря уже про мальчишку, не имеющего никакого опыта общения с женщинами.
Пару дней, пока он не уехал, она встречала его таким холодно-надменным взглядом, полным презрения и насмешки, что Ниард возненавидел сам себя, и с тех пор так и не смог пересилить себя. Все попытки близких отношений с женщинами заканчивались неудачами. В ушах звенел холодный смех, а сердце было закрыто для новой любви.
Вернулся домой он только через три года, когда в Берге свирепствовала эпидемия. Все его близкие — старший брат Роналд, Эльза и их маленький сын — находились при смерти. Первым умер мальчик, потом Роналд, самой последней мучительно долго умирала маркграфиня. Ниард был рядом с ней, а она не могла смириться со своей такой ранней смертью, проклинала ставшего чужим серьёзного юношу, но уже не смеялась, а желала встретиться с ним в аду. Но эпидемия пощадила его, в семнадцать лет он похоронил близких и получил по наследству и замок, и титул, и служение графу Вольдейну. И был не рад этому, он предпочёл бы умереть вслед за остальными, но…
Пять лет маркграфом, это большой срок, и всё это время он держал в тайне свою личную проблему, пока советник не надавил, убедив, что лучшей партии, чем дочь графа-сеньора, не будет. И что теперь? Они с ней даже и толком не целовались ни разу… Поцелуй на венчании — не в счёт. Она всё расскажет отцу про него, и тайна его станет достоянием всего графства.
Может быть, и в самом деле принять её предложение и создать монашескую семью? Только взять с неё слово, что никому не расскажет…
Но каков же граф Вольдейн, а? Нет, он должен знать, что всё открылось, и не нужны мне его земли, и крепости свои пусть сам строит…
Ниард почувствовал, как от досады сами собой до скрипа стиснулись зубы. Надо навестить Дарн, в самое ближайшее время, пока перевалы ещё открыты и нет весенней распутицы. Пусть не думает, что перехитрил всех, пусть будет обязанным за свою дочь.
* * * * *
Конечно же, в Дарне никто его не ждал, и граф Вольдейн удивился неожиданному приезду зятя. Он встречал его в холодной комнате, куда заинтересованный пришёл и барон Дарл; служанка торопливо растапливала камин.
Маркграф пришёл в комнату один, без слуг и сопровождающих, молча выдержал прямой взгляд тестя и для приветствия склонил голову, шепнул "здравствуйте". Граф смерил молодого человека неторопливым взглядом.
— Что-нибудь случилось, маркграф? Ваш приезд такой неожиданный? — Он говорил на "вы", как чужому или как старшему.
— Я хочу поговорить с вами один на один. Это о вашей дочери… — Ниард старался держать себя в руках, он знал, что это будет нелегко, он готовился к этому разговору всю дорогу до Дарна.
— Хорошо. — Граф посмотрел на служанку. — Поторопись… — И снова перевёл взгляд на маркграфа.
— А-а… — Ниард посмотрел на барона Дарла, намекая ещё раз, что говорить хочет один на один, без свидетелей.
— Она крестница барона, ему тоже будет интересно послушать о ней, не переживайте, не тайны же у вас королевского двора. — Усмехнулся небрежно.
Ниард пожал плечами, словно говоря: "Как хотите…" В зале нависла тишина, все молча следили за действиями мешкающей служанки. Наконец, в камине весело затрещали дрова, потянуло лёгким дымком, сейчас установится тяга в трубе камина и запаха дыма больше не почувствуется. Девушка установила решётку у огня и ушла, виновато опуская взгляд. Все ждали, а потом и граф, и его родственник по жене перевели глаза на приехавшего маркграфа.