пришёл Восходящий и требует вас!
— Какого хрена⁈ — спросил я по-русски, и сообразив это, перешёл на дигский. — Какой ещё Восходящий? Что ему нужно?
— Не могу знать, офицер! — снова начал трясти мою лодыжку денщик. — Вас требуют. Срочно…
— Всё-всё! — откинул я шинель. — Прекрати меня трясти. Проснулся.
Умылся из бочки, поплескав водой на лицо, напился воды и осмотрел раненых. Всё было без изменений. Они в себя так до сих пор и не пришли. Тем не менее насколько я мог судить со своими дилетантскими познаниями в медицине, жизнь мужиков была вне опасности. Пока их состояние было плохим, но стабильным. Оставалось надеяться, что заклинание их подлечит. Накинув простреленный форменный сюртук, я вышел на площадь.
Расположенные у ворот бронетранспортёры держали под прицелом два плутонга гвардейцев в полной боевой выкладке, то есть они помимо белых мундиров, были все в кирасах со шлемами, с винтовками и тесаками. Командовал парадом Акила. Я ещё не успел подойти, а он уже сиял белозубой улыбкой.
— Кир! Как вы себя чувствуете? — участливо поинтересовался он.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Всё в порядке. С чем вы пожаловали, Каспиел?
— Сразу к делу? — усмехнулся управляющий. — Мне нравится ваш деловой подход!
Я выразительно посмотрел на него, приподняв одну бровь, и Акила вроде бы всё понял.
— Хотите, верьте, хотите нет, пришёл я, чтобы узнать всё ли у вас в порядке.
Естественно, я не верил, но сообщать об этом Каспиелу не стал. Просто промолчал.
— И привёл гвардейцев, — продолжал он. — Чтобы взять собственность Дома ван дер Джарн под защиту. Ваши ручные диги на нас направили пулемёты и не пустили.
— Это был мой приказ, — холодно ответил я. — Что-то ещё?
— Но… Этот завод — собственность Дома ван дер Джарн…
— И? — стимулировал я.
— Прикажите вашим ауксилариям пустить гвардейцев за ворота.
— Я пришёл к вам за припасами, которые вы должны были мне поставить, так?
— Так, но…
— Вы мне их поставили? — надавил я.
— Да, провизию уже доставили в Форт Четырнадцатого легиона.
— Нет, — отрезал я. — Вы не поставили нам требуемое. Как по-вашему, враг будет ждать, пока вы решите конфликт с вашими рабочими?
— Конечно, нет…
— То-то и оно, что «нет». Думаю, что вы плохо справляетесь с управлением этим металлургическим заводом.
— Но…
— Никаких «но», Акила, — надавил я. — Этот завод реквизирован в пользу Четырнадцатого легиона.
— Но…
— Пока временно, Каспиел. Пока временно… Но, знаете, я бы на вашем месте продумал стратегию взаимоотношений с вашими рабочими. Иначе в следующий раз ваш завод отберут уже навсегда.
Желваки напряглись на холёном мужественном лице управляющего.
— Как надолго вы планируете занимать собственность Дома ван дер Джарн, юнкер? — тон собеседника угрожающе понизился.
— Пока не знаю, — честно признался я. — Возможно, до конца этой военной кампании.
— Это неприемлемо.
Я смерил преобразившегося управляющего взглядом.
— Знаете, что неприемлемо, Каспиел?
— Что, юнкер?
— Не выполнять свои обязательства перед легионом и доводить своих рабочих до забастовок и бунтов. У меня всё. Вы можете быть свободны.
Вслед мне раздалось:
— Вы очень много на себя берёте, юнкер.
Но я ничего не ответил. Это мы уже обсуждали.
142
— Неприемлемо, — снова терпеливо повторил я, мой голос был твёрдым, несмотря на назревавшее внутри меня раздражение, готовое обернуться настоящей бурей. — Давайте проясним, баронесса, нужды войны важнее притязаний любого Дома, независимо от того, насколько древним или благородным он является.
В глазах Пипы промелькнула сложная смесь гнева и расчёта. Она была влиятельной женщиной, с самого своего рождения привыкшей командовать, и всё же сидела сейчас здесь, в моём временном кабинете.
Я задумался. Интересно, а кем баронесса, видит меня? Наверняка сапогом неотёсанным. Чёрной костью легионов. Это действительно забавно, так как у меня сейчас кости имеют чёрный цвет. Заметил это недавно, когда разглядывал свои зубы во время утреннего моциона. Вероятней всего, она чувствует себя оскорблённой из-за того, что её неотъемлемому авторитету, которое даёт и всегда давало принадлежность к Благородному Дому Аркадона, бросает вызов какой-то там сапог.
Что же, пусть привыкает. Именно эти сапоги уже ступают по земле, которую она всегда считала неотъемлемой собственностью.
— Юнкер, — снова завела свою нескончаемую песню ван дер Джарн. На этот раз ядовито-учтивым тоном: — Вы говорите о нуждах войны, и я согласна, но как насчёт справедливости?
— Что вы имеете в виду, баронесса? — ответил я подчёркнуто вежливо.
Она всплеснула изящными ручками.
— Справедливость, юнкер! Как насчёт прав тех, кто построил Поднебесный Аркадон своим потом и тяжёлым трудом? — воскликнула она, гневно сверкнув глазами. — Как насчёт тех, чьи семьи поколениями проливали свою и чужую кровь за империю?
Я встретил её требовательный взгляд со спокойной непреклонностью.
— Справедливость — это роскошь, которую я не могу себе позволить в такие времена. Враг у наших ворот не заботится о человеческих законах. И справедливости для благородных Домов Аркадона вы у ургов добьётесь едва ли. Они стремятся только поглотить нас. В прямом смысле этого слова. Опрокинут, растопчут и что останется — сожрут. Пипа, вы разумная взрослая женщина. Легионы защищают и вас, в том числе.
Лёгкая улыбка ван дер Джарн исчезла, сменившись гримасой, красноречиво говорящей о её неудовольствии.
— Очень хорошо, — признала она, хотя поморщилась, словно эта фраза вызвала горечь на её остром язычке. — Просто хочу, чтобы вы знали, юнкер. К благосклонности Дома ван дер Джарн нельзя относиться легкомысленно. У нас есть друзья в высших кругах, и наше влияние простирается далеко за пределы этих фабричных стен. Надеюсь, мы сможем решить всё мирно.
Я кивнул. Вот она опустилась и до угроз. Да, она не так глупа, чтобы угрожать явно, да ещё и офицеру легиона при исполнении в военное время, но невысказанные угрозы также неплохо работают.
— Я тоже, баронесса. Я тоже. Поверьте, для нашей общей выгоды уладить этот конфликт интересов так, чтобы он не перерос в открытое противостояние между четырнадцатым легионом и вашими гвардейцами, — я выдержал вескую паузу, чтобы Пипа осознала смысл моего послания.
Она должна понимать, что я готов закуситься с ней на полном серьёзе, с применением всех имеющихся у меня средств. Формально на моей стороне ауксиларии, патрулирующие округу Манаана и несущие охрану его стен. Но это де-юре, как окажется на самом деле — неизвестно. Может статься, что они при первой опасности бросят оружие и сдадутся или убегут. Это ополченцы, нанявшиеся в ауксилию во время длительного мира. Воевать из них мотивированы далеко не все.
Ван дер Джарн подняла на меня задумчивый взгляд. Смысл сказанного она поняла. Это хорошо. Теперь необходимо подсластить горькую пилюлю.
— Междоусобных войн во время войны с