щеке, приподнимая бледное лицо.
— О чем это ты, любимая? Что произошло?
— Это должен был быть мой подарок тебе. Я считала, ты обрадуешься, будешь счастлив узнать, но после новости о пророчестве произошедшее обрело зловещий оттенок. Впервые за долгое время я не знаю, что делать!
Юдай нахмурился, присаживаясь рядом с ней на лавочке. Ледяные ладони девушки дрожали, и он сжал их в своих руках.
— Расскажи, Мей, что случилось? Я не понимаю.
— У нас будет ребенок.
— Ребенок! — ошеломленно воскликнул парень. — Боги, это прекрасная новость, Мей! Не знаю, как закрутятся события, но я не дам в обиду нашего малыша, мы вырастим всех наших детей, а там — будет видно!
Прилив энергии отогнал страхи на задворки сознания, но девушка еще горше улыбнулась.
— Ты не понимаешь, Юдай, не понимаешь! Эта искра жизни вспыхнула во мне, я заглянула в ее будущее, но оно было покрыто завесой. Раньше такого не бывало, но я решила не настаивать. Однако сегодня, когда наши соседи рассказали о пророчестве, видения прорвали барьер, и показали мне грядущее.
— Что там было?
— Огромных размеров сакура, храм богини Солнца Аматэрасу, цветущие сады. И затмение. Повитухи принимали детей, и с радостью передавали матерям девочек, о которых Идзанаги не упомянул в пророчестве. Женщины плакали от облегчения, ликуя, что их детей не принесут в жертву Водам. А потом я увидела себя, ощутила будущую боль и тот непередаваемый момент, когда понимаешь, что дала жизнь новому человеку. Я повернула голову к повитухам, но на их лицах была написана непреклонность. Мне стало страшно, я слабым голосом попросила дать мне моего ребенка, но они унесли его, не позволив даже вдохнуть родной запах. Теперь понимаешь?
Юдай застыл от потрясения.
— Любимый, Макото — это наш сын!
— Нет, — прошептал Юдай, — не может быть. Твои видения обманули тебя, Мей, мы не можем быть его родителями!
Она вздохнула, вспомнив тот день, когда с помощью шпильки Отохимэ заглянула в прошлое, и впервые увидела Макото. Тогда он мало интересовал ее, но сейчас она отчетливо призывала в памяти его образ, и видела сходство с собой, со своими родителями, с Юдаем.
Тем временем в доме Юшенга царило такое же смятение: Юи металась по комнате, бросаясь странными восклицаниями. Ее муж сидел на циновке, раздумывая о прихотях судьбы.
— Бедный! — сказал он. — Боюсь представить, как Юдай был потрясен, когда узнал о пророчестве. Сегодня пусть свыкнется с этой мыслью, а завтра я поддержу его.
Юи остановилась у стены, и глухо зарыдала. Юшенг мгновенно вскочил на ноги, приблизился, и обнял за плечи.
— Любовь моя, что такое? Что вызвало такую реакцию?
— Это конец, Юшенг, конец! Когда настанет час затмения — мы потеряем все! Я и представить не могла, что Идзанаги поступил так с нами!
— Объясни же? — он ласково поцеловал ее в висок.
— Я беременна, у нас будет сын, и родится он в час затмения. Завеса открыла мне будущее, и я узнала в детских чертах Юдая. Он наш сын, Юшенг.
Глава 59. Затмение
На следующий день обе семьи встретились, и тщательно следили за своим поведением, пытались не выдавать потрясения, но воздух вокруг них практически искрил от сдерживаемых эмоций. Юшенг исподтишка наблюдал за Юдаем, надеясь найти опровержения слов Юи. Он молил богов, чтобы женщина ошибалась, но, чем больше вглядывался в лицо друга, тем отчетливей видел сходство с супругой и собой. Как же он раньше этого не заметил? Но ведь такое и в страшном сне ему не причудилось бы!
Мей сразу ощутила неладное, как и Юи, и спустя время они раскусили секреты друг друга. Им не нужно было говорить вслух, чтобы общаться.
«Так ты ждешь ребенка!» — мысленно воскликнула Мей.
«Как и ты!» — ответила Юи.
«Вчера завеса открыла будущее. Я раздавлена, мне страшно, ибо наш сын родится в час затмения, и окажется ребенком из пророчества! — поделилась сокровенным Мей. — Тот самый губитель миров, избранник богини смерти Идзанами-но ками, предатель и убийца — это наш сын Макото! Раньше я почти ненавидела его за то, что он сотворил с Юдаем, но сейчас сердце разрывается от боли, ведь он — мой ребенок, мой малыш, которого отберут у меня с первых секунд его жизни!»
«Но ты же знаешь его дальнейшую судьбу, — возразила Юи, — кто-то подменит его в Храме, и мальчик вырастет здесь, в Безвременье. А наш с Юшенгом ребенок будет с нами разлучен.»
Мей непонимающе скосила на нее взгляд, и глаза ее расширились.
«Юдай! У вас родится второй избранник, спаситель! О, как жестоко с нами обошелся Идзанаги-но микото! Все это время мы следовали по дороге, начертанной им, но посмотри, куда она нас завела!»
«Поэтому мой покровитель, бог Луны и привел нас с тобой в этот мир, чтобы мы открыли путь для Юдая с Юшенгом, и запустили колесо».
«Я не хочу отдавать им своего малыша!»
«Все было решено давным-давно, Идзанаги закольцевал события. Конец — это начало, и начало — это конец. Великий бог искусно сплел нити наших жизней, вывел этот узор, и нам его не распустить, не сломать спицы колеса.»
— Мей, что-то случилось? — обеспокоенно спросил Юдай, заметив, как скривилось ее лицо.
— О, конечно, я просто прикусила себя за щеку случайно.
— Как дитя малое!
Она улыбнулась, но внутри чувствовала себя опустошенной.
Месяц шел за месяцем, и будущим роженицам уже не удавалось скрыть свое положение. Жители города Вечных смотрели на них с сочувствием и даже торжественностью, ибо считали честью стать частью пророчества Идзанаги.
Юшенг не нашел в себе сил признаться Юдаю, что он является его отцом, как и Юдай не говорил, что его сыном станет Макото. В разговорах они оба лгали, что, согласно видениям, у них родятся девочки, а их жены мрачно переглядывались, понимая друг друга без слов.
Постоянным источником новостей стал Уэно, который сильно переживал из-за Мей, и часто наведывался в гости, рассказывая, как обстоят дела в Храме, что делают монахи, сколько рожениц планируется принять в храме богини Солнца в день затмения. Точная дата уже была предопределена, астрономы Безвременья бесстрастно передали записку монахам, и Норайо распорядился обеспечить усиленную охрану в храме Аматэрасу. Мей без особых эмоций пожимала плечами, но влюбленный в нее Уэно остро ощущал исходившие от нее волны страха и отчаяния. Он готов был отдать жизнь ради ее спокойствия, но ему нечего было противопоставить предсказанию бога.
Роковой день застал всех врасплох: роды у Юи начались рано, и продолжались восемнадцать мучительных часов.