— Заканчивал Черниговское? — спросил я.
— Так точно…
— Я не военный. Со мной можно и не по уставу, — перебил я Борзова. — Почему в полку не вылетел самостоятельно?
— Вы вообще кто такой, чтобы задавать такие вопросы? — возмутился командир Борзова.
— Сергей Сергеевич Родин, лётчик-испытатель конструкторского бюро МиГ — представился я.
Не хотел бы полковник нам рассказывать правду. Есть вероятность, что не такой уж и плохой Борзов. Возможно, имеет место личная неприязнь со стороны его комэска или командования полка.
Судя по личному делу лейтенанта, он принимал участие в лётно-тактических учениях в масштабе училища и даже был отмечен командованием в лучшую сторону.
Черниговское училище в Советском Союзе было «передовиком» в освоении новой техники. Пока в Белогорске только-только приступали к обучению на МиГ-21, эти ребята уже осваивали МиГ-23.
— И почему вас так интересует служба моего подчинённого?
— Мне поручен отбор лётчиков в палубную авиацию. Задача государственной важности, — ответил я.
— Родин дело говорит. И если ему нужно знать цвет трусов Борзова, лейтенант обязан доложить, — сказал Ребров и передал Хрекову личное дело молодого лётчика.
— Он представлен к увольнению. Товарищ генерал, вы же сами сказали, что… — начал обращаться полковник к Хрекову, но тот его перебил.
— Вы не слышали, товарищ командир истребительного полка? Дело государственной важности, — сказал генерал и повернулся к Борзову. — Лейтенант, мы долго будем ждать ответа на вопрос⁈ Ты освоил в училище МиГ-21 и МиГ-23. Выпустился с третьим классом. Почему в полку не вылетел? Зачёты сдал?
— Так точно.
— С инструктором летал?
— Так точно.
— Всё ясно с тобой. За дверью подожди, — указал на выход Хреков и закрыл личное дело.
Полковник сел на место, но его волнение было видно невооружённым взглядом.
— Товарищ полковник, если сейчас один из этих двух компетентных лётчиков и целый командир корабельного истребительного полка проверят вашего «пока ещё» подчинённого, они сильно удивятся? — спросил Хреков.
Командир 61го полка промолчал. Проверять тут нечего.
Через час мы закончили с отбором. Нашлись ещё двое желающих, но уровень их подготовки был слегка завышен. По крайней мере, на теоретические вопросы от Вигучева они отвечали неуверенно и ошибались.
Решающим оказалось то, что два этих парня уже год как летают на Су-27 и достигли хорошего уровня по программам Курса Боевой Подготовки истребительной авиации.
Всё это время под дверью стоял Борзов. Его так и не позвали в кабинет. Выйдя в коридор, генерал подозвал к себе лейтенанта.
— Вот это хорошо, что ты здесь. Гелий Вольфрамович, какое решение по Борзову? — повернулся генерал к Реброву.
— Ты в палубную авиацию хочешь? — спросил у лейтенанта подполковник.
— Так точно.
— Одного желания мало. Не каждый хороший лётчик может освоить корабль. Мне самому это ещё предстоит сделать. Готов пахать?
— Не подведу, товарищ командир! — громко ответил Борзов.
Ребров пожал ему руку и сказал ждать приказа о назначении. Мы направились дальше по коридору, когда меня окликнул лейтенант.
— Сергей Сергеевич, можно вас на минуту? — догнал он меня.
Я сказал Вигучеву, чтобы он подождал меня около машины. Надо уделить парню внимание.
— Конечно, говори.
— Спасибо вам! Честно, не знаю, как вас благодарить.
— Когда на корабль сядешь, тогда и поблагодаришь, — улыбнулся я.
— Почему вы заступились за меня? Вы же слышали, что говорил командир моего полка.
— Мы можем поменять решение насчёт тебя.
— Нет-нет! — замахал руками Борзов.
— Но всё же, в чём причина такого отношения командира?
Лейтенант глубоко вздохнул и замолчал. Кажется, кое в чём командир полка был прав.
— Ладно. Начнём с чистого листа. Но с Гелием Вольфрамовичем тебе легко не будет, — похлопал я по плечу Борзова и пошёл на выход.
Май 1984 года, аэродром Орловка, Амурская область.
Наше турне по Дальнему Востоку заканчивалось. Крайней остановкой был маленький гарнизон под названием Серышево-5.
— Как здесь люди живут? — задал вопрос Вигучев, когда мы выехали с территории аэродрома в сторону жилого городка.
Я не поленился и пересчитал здания. Набралось на очень много. Всего 8 жилых пятиэтажек, пара магазинов Военторга, небольшой детский садик и Дом офицеров. Ещё несколько строений, принадлежность которых я не определил.
Зато имелось сразу две гостиницы для командировочных, куда нас и поселили. За обедом Хреков принял решение ускорить процесс нашего пребывания в Серышево-5.
— Долго уже летаем. Сколько уже набрали? — спросил он у Реброва.
— 6 человек из 15ти, но надо брать больше, чтобы был запас в людях.
— Верно. Вот завтра сразу начнём отбирать. Не думаю, что желающих будет много.
Возле нас постоянно крутились бочкообразные официантки, которых привлёк солидный подполковник за нашим столом — Ребров. Помню, как в Афгане рядом с ним вращались наши официантки, но он был кремень и постоянно повторял, что женат.
Здесь было так же.
— Вольфрамыч, а вот эта чернявая прям хороша! — толкнул Реброва в плечо Хреков, показывая на брюнетку с весьма крупной грудью и не менее крупным размером бёдер.
— Да, «дыньки» что надо. Пятёрка, не меньше. Да и жену я люблю, — ответил Ребров.
— Ну, смотри! Я никому не скажу, — посмеялся генерал.
Спустя пару минут, Хреков, решил обсудить завтрашний день. Задерживаться в Орловке генерал не хотел. Так что дал он нам указание в течение завтрашнего дня проверить потенциальных кандидатов сразу в полёте.
— Теперь обсудим, кто будет проверять. Я летать не могу. У меня глаз нечётное количество. Так что думайте, товарищи. Сейчас решим, и пускай верстают плановую, — сказал Хреков.
— Вы уверены, что кандидатов будет немного? За возможность свалить из Серышево, любой военнослужащий готов на многое, — спросил я, вспомнив, как несколько минут назад генерал сделал подобное предположение.
— Родин, мы десять полков облетели, и особого рвения ни у кого не увидел. Что по программе?
Я предложил сделать всё в комплексе, чтобы не тратить время на новые вылеты.
— Летим в зону. Работаем минут 10 пилотаж. Жора и Вольфрамыч тоже. Потом поочерёдно сходимся в ближнем бою.
— Ты так уверен в подготовке этих ребят? Это мы с тобой умеем, практикуем и без подготовки, в ближний бой вступать.
— Если не умеют драться в воздухе, тогда они нам точно не подходят. Будем просматривать только тех, кто имеет допуска, — сказал Ребров.
Генерал дал указание командованию полка запланировать полёты с желающими. На следующий день в классе предполётных указаний на аэродроме нам всех представили. Сразу стало понятно, что Хреков чутка промахнулся в своих ожиданиях.
— Блин, вы все в палубную авиацию собрались? — удивился он, когда увидел порядка 20 человек в классе.
— Так точно! — хором ответили лётчики.
— А я вам говорил, — шепнул я Хрекову, проскользнув мимо него.
Просмотрев плановую таблицу, я сразу выписал себе полёты и с кем мне предстоит слетать. Как только закончились указания, я сразу подозвал к себе тех, кто сегодня полетит со мной. Пока ребята получали указания от своих командиров, мы с Вигучевым уточнили особенности полётов в районе аэродрома. Штурман полка показал на карте пилотажные зоны, маршруты и довёл безопасные высоты. Зам командира по инженерно-авиационной службе полка рассказал об особенностях техники в войсковой части.
Наконец, ко мне подошли те, кого нужно сегодня проверить. Из разговора я понял, что всех интересует только возможность свалить из Серышево. Не скажу, что это плохо, но нам нужно нечто иное.
— А просто в палубную авиацию никто не хочет? — спросил я.
Ребята только громко посмеялись. С таким подходом к работе будет сложно ещё кого-то отобрать.
— Скажите, а каково это, на палубу садиться? — задал мне вопрос один из парней.