мою руку устроил ее на своем бедре.
– Вот тут держи, вдруг выпаду, – не знаю, почему у него такое хорошее настроение, но мне определенно это нравилось! И я сжала пальцы поверх гладкой ткани черных брюк, наслаждаясь моментом. В последнее время я все чаще это делаю, и становится немного страшно.
В ресторан мы приехали через минут двадцать. Давид припарковался у пафосного места в центре города и помог мне выйти из спортивной машины. Она безумно низкая и на деле не так-то просто из нее выбираться, особенно в платье, которое путается в ногах.
В холле никого не было, и мы прошли в огромный уютный зал и заняли столик в центре. Вокруг ни души.
– А где все? – спросила, оглядывая пустое помещение. Столы были накрыты, но ни одного посетителя, будто мы попали в мир апокалипсиса и люди вымерли.
– Сегодня рест закрыт для посещения, – ответил просто и сам наполнил мой бокал вином. Красным в тон помаде и платью.
– Ты откупил здание на целый вечер? – ошалело распахнула глаза.
– Решил, вдруг ты не наденешь трусиков, и я захочу трахнуть тебя прямо на этом столе.
– Самсонов ты шизанулся! – взяла бокал и отпила, чувствуя приятную легкость в теле и сладость красного на языке.
– Да, думаю это именно так и называется… – отсалютовал мне бокалом и тоже выпил, а потом нажал кнопку вызова официанта, которая откуда-то взялась в ресте, где салат стоит пару тысяч, и в зал вошел официант с парой подносов.
Одно блюдо он поставил около меня, второе Давиду. Молча поднял крышки и удалился, а я ощутила, что безумного голодна, потому что носа коснулся самый умопомрачительный аромат свежего блюда.
– Я заказал на свой вкус ты не против? – Давид взял в руки нож и вилку и с легкой небрежностью, которая присуща всем его плавным движениям приступил к ужину.
– Не против, – помотала головой, невольно залипая на образ мужчины напротив. Боже, неужели мне суждено было влюбиться в самого страшного мужчину: конкурента моего отца и врага моего брата, и быть от него без ума? Бред! Но это так. И поставь меня сейчас между Арманом и Давидом и прикажи выбрать – я заколеблюсь. Эта мысль острой иглой пронзила мозг, и я крепче сжала вилку и нож, понимая, что у судьбы весьма странное чувство юмора. И как мне знакомить отца со своим парнем?
Помотала головой и принялась за еду, чувствуя, как кружится голова от вина на голодный желудок. А может не от вина, а от мыслей, что роились в ней.
– Какие еще методы ухаживания ты собираешься применять? Ну чтобы я знала, к чему готовиться… – повела плечом небрежно, стараясь отвлечься от предательских мыслей. – Вдруг мне посреди ночи в спальню привезут экран и кресла для кинотеатра…
– Кстати, – Давид красноречиво ткнул в мою сторону вилкой и кивнул, – спасибо за идею! Я снова рассмеялась и опустила взгляд на тарелку.
Дверь, ведущая в холл распахнулась так резко, будто ее вышибло взрывом. Ручка ударилась о стену, и мы вздрогнули. Давид нахмурился, бросил в мою сторону успокаивающий взгляд и тут же прострелил начальника своей охраны убийственным.
– Давид, у нас проблемы.
Огромный мужик в черном подошел к Самсонову и наклонившись к нему что-то произнес. Я не слышала слов, но судя по окаменевшим плечам Давида и его на секунду утонувшем в пространстве взгляде, явно произошло что-то недоброе. – Я дверь забаррикадировал. Мы можем их удержать, но есть риск, что тогда пострадают люди и…
– Стоп, – Самсонов оборвал его тираду коротким, но четким жестом, выставив кисть прямо. – Пока есть возможность, уходите все.
– Но они вас…
Ладонь ударилась об стол как гранитная плита и охранник замолчал. Нехотя переступил с ноги на ногу и бросил в мою сторону короткий взгляд и снова на Давида.
– А ее…тоже…увести?
Давид посмотрел на меня и на секунду в его взгляде мелькнула нежность, а потом он снова стал собранным и без эмоций. Будто он позволил себе секундную слабость и тут же одернул себя. Не тот момент.
– Нет, ее не тронут. Пусть останется…
Охранник торопливо развернулся и выскочил из ресторана, оставляя нас наедине.
– Ты поела? – Давид отложил свои вилку и нож и выпрямился, беря в руки бокал, и осушил до дна.
Я помотала головой, но чувствуя надвигающуюся бурю отложила приборы.
– Жаль, в следующий раз не скоро сможешь…
И одновременно с этим зазвонил его сотовый и Давид ответил резким тоном. Смена его настроения была такой явной и бросающейся в глаза, что стало страшно. Аппетит пропал, не говоря уже о желании жить, и я последовала примеру своего спутника. Взяла бокал и осушила его до дна.
– Нет. Нет. Уходи. Неделя, может две на дно поняла?
Он раздражался его голос становился колючим как лёд, и я давно подчинилась бы приказу, но на том конце провода истерили.
– Лаура! – выкрикнул, обрубая беспорядочную тарабарщину в трубке. – Сваливай быстро, сука.
И отключился. Я перехватила напряженный взгляд, пытаясь понять, что же все-таки происходит, но не могла пошевелиться, лишь вопросительно кивнула и Давид собрался ответить, но по ушам долбанул глухой каменный удар. Короткий но гулкий, оставляя после себя эхо безысходности и страх.
Мои глаза распахнулись, сердце начало биться в груди как отбойник, а Самсонов смачно выматерился и прикрыл глаза. Удар повторился.
– Дверь ломают падлы… – выдохнул, и до меня дошло, что это за шум. – Группа захвата.
Я ошиблась на вдохе и едва не согнулась пополам от страха, видимо я побелела, потому что Давид нахмурился и резко встав обошел стол.
– Тебя не тронут, маленькая, дыши… – поднял меня со стула и прижал, заглядывая в глаза. Удар. Его голос звучал контрастно нежно, и я не могла связать это с пиздецом творящимся прямо сейчас. – Не тронут тебя, я лично каждого порешу!