а потом отвернулся и начал выкладывать куски мяса на решетку, насвистывая себе под нос.
Я присела на краешек стола и окинула взглядом океан, поражаясь красоте пейзажа даже в темноте. Миллионы звезд рассыпались на бархате неба, прибой шелестел вдали, откуда-то доносились едва уловимые звуки музыки, видимо у кого-то вечеринка.
Раньше мне казалось, что я живу полной жизнью, но только сейчас я в полной мере понимаю смысл этих слов. Ужин под звездным небом на берегу океана с красивым мужчиной. Каждая минута как праздник, поэтому ценишь каждый миг, проведенный вместе. И без него так ярко уже не будет.
– О чем думаешь? – спросил, не поворачиваясь. Воздух наполнялся ароматом жареного мяса, Самсонов ловко переворачивал куски, и я вдохнула вкусный солоноватый воздух, наблюдая за его движениями.
– О том, что мне никогда еще не было так хорошо, – ответила честно и Давид закончив с мясом повернулся ко мне и заключил в объятия. – Расскажи, почему девственницы – твое табу?
– А ты умеешь подловить, – ответил уклончиво и разжал руки, отворачиваясь обратно к мясу. Мне показалось, что его спина напряглась, но я не отступала. Мне хотелось узнать о нем как можно больше. Спустилась со стола и сделала шаг к Давиду, медленно обхватила его талию руками и уткнулась в спину.
– Мне хочется понять… Ведь это коснулось и меня тоже. Клянусь, я никому не расскажу.
Давид вздохнул и повернул голову вправо, его взгляд утонул в шуме волн Атлантического океана, и погрузился ниже самых темных его глубин.
Мне казалось, тишина продлится вечность, но Самсонов заговорил.
– Её звали Камилла, – при звуке женского имени, звучавшего из его уст, внутри меня кольнула ревность. Да, он говорил, что у него была девушка. Неужели это из-за нее? Мне почему-то захотелось разжать руки и отступить. Почувствовала себя тут лишней. Будто Давид утонул в мыслях о бывшей и мне там не было места. – Мы были вместе около года. Она мирилась с моими командировками и загруженностью на работе, но все равно ждала.
Его голос звучал сухо, был безэмоциональным, и мне хотелось отмотать время и не спрашивать, но было поздно.
– Она не дожила до годовщины несколько дней. И я уже знал, что она хотела сделать мне подарок на нее – сообщить о беременности. Её лечащий врач не дозвонилась до Милы, чтобы сообщить о сроке и связалась со мной. Камилла не знала, что я знаю.
Каждое слово острой иглой в сердце. Каждая фраза оплетала горло проволокой с колючками. Наполняла легкие свинцом.
– А потом мне сказали, что Камилла попала в аварию. Ехала по делам, а какой-то урод не справился с управлением. Оба сразу наглухо. Без вариантов.
Чувствовала учащенное дыхание Самсонова, чувствовала дрожь в его теле, но не могла ничего поделать, меня будто парализовало.
Не осознавала, что плачу, пока не попыталась вдохнуть. Поняла, что нос заложен и пришлось разомкнуть губы и сделать неслышный вдох, чтобы не понял как мне жаль его. И ее. Их любовь.
– После этого я поклялся себе, что буду использовать женщин только для одного. Чтобы сбросить напряжение. Никаких эмоций, никаких привязанностей. Чтобы чтить память о ней.
Моей единственной…
Эта фраза не прозвучала, но отчетливо слышалась между строк. Я все-таки разжала руки и попыталась отстраниться, но Давид поймал мою кисть и распластал на своей груди, не позволяя мне уйти. Я все так же обнимала его со спины, только теперь не по своей воле.
– Камилла… – выдохнула, сглатывая боль.
– Я был ее первым, – Самсонов медленно вдохнул и так же выдохнул, все еще придерживая мои руки своими. – Поэтому я и не спал с девственницами после. Не хотел забывать о ней.
– Прости… Если бы я только знала… – прошептала одними губами и не смотря на близость невольно отдалилась от него. Будто занимаю чужое место рядом. Не для меня оно.
Мои губы дрожали, в глазах все плыло, и было трудно сделать вдох, он получался рваным.
– Ты на нее не похожа, – начал неожиданно, и я невольно прислушалась. – Она была покорной и спокойной, домашней и тихой. А ты полная ее противоположность. И ты блондинка, а у Милы были темные волосы.
Давид отнял мои руки от своей груди и повернулся, притягивая меня к себе. Заметил, что я плачу, и прижал теснее, укладывая подбородок на мою макушку.
– И я не хотел становиться твоим первым не только потому что ты девственница. Я чувствовал, что встряну как сопляк. Это не объяснить. Я просто это знал. Понял, когда впервые увидел тебя в покерной зоне. Мой мозг постоянно напоминал, что я поступаю неверно, но я все равно заставил притащить тебя ко мне. Вопреки изощренной логике. Ты так бесилась, и мне это нравилось…
– Нравилось выводить меня из себя? – возмущенно охнула и Давид ухмыльнулся, выпадая из тумана воспоминаний. – Я ведь могу и навалять тебе, Самсонов!
– Ха, ну попробуй!
Я обхватила его плечи, одновременно заводя одну свою ногу за его колени и резко толкнула его, но вместо ожидаемого падения Давид сделал подсечку, и я начала падать, но он поймал меня у самой земли и вскинул брови.
– Еще вопросы?
Я удрученно покачала головой. Самсонов поставил меня и повернулся к мясу, чтобы его перевернуть, а я выждала нужный момент, когда он закончит и снова набросилась на Давида.
Ткнула пальцем ему в живот, он от неожиданности загнулся, и я попыталась его свалить, но Самсонов врезался плечом в мою талию, и я тут же взмыла над землей.
В пару шагов он преодолел расстояние до бассейна и сбросил меня на вытянутые руки, держа в опасном положении над водой.
– Самсонов, ну всё! Хватит я наигралась!
– Не Самсонов, а мой Повелитель… – исправил нерадивую ученицу.
– Повелитель, прекратите!
– Прекратите «пожалуйста». Кто учил тебя вежливости, м?
Я уже не скрывая во всю хохотала. Давид