— Сломай замок, — попросила я Кристиана. — Открой его.
Гроб издал глухой утробный звук, и крышка слегка приоткрылась.
Я стояла там, застыв так же, как и тогда, чуть больше года назад, чувствуя себя такой же холодной и жёсткой, как её новый дом. Слёзы застилали мои глаза.
Трясущимися руками я подняла верхнюю часть гроба.
Я не должна была быть такой удивлённой.
Думала меня ничем уже не удивишь.
Внутри было пусто.
Я потеряла сестру.
А теперь потеряла и её труп.
Глава 15
Я погружаюсь, чтобы исследовать обломки. Слова — это цели, слова — это карты…[20]
Я вломилась в Честер в препаршивейшем настроении, оставив Кристиана в подклубе Синатры с очередным стаканом виски в руках. Он отклонил мое приглашение присоединиться к нашей встрече. Сказал, что у него есть дела более важные, чем спасение мира, и что он уверен, мы и без него прекрасно справимся, учитывая то, насколько Риодан любит контролировать до мельчайших подробностей всё, что считает своим — а мир и всё, что в нём, он считает своим, играя всеми словно шахматными фигурами — то ублюдок уж точно найдёт способ уладить всё с выгодой для себя. А ещё он добавил, что мы с ним теперь в одной лодке, и что, возможно, мне следует расспросить Риодана и о моём пропавшем трупе.
Не знаю, кто был на взводе больше: я или он. Но он точно был более словоохотлив по этому поводу.
Я пробивалась сквозь толпу, впервые радуясь тому, что Честер не был местом, где придерживались законов и чествовали мораль. И хотя в глазах многих я замечала шок и долю страха, никто не осмелился связываться со мной.
О чём я почти жалела.
Гроб моей сестры пуст.
Я знаю наверняка, что похоронила её.
Знаю наверняка, что похоронила именно её.
Мне знакома каждая её черта. Едва различимые растяжки на бедрах, которые появились после того, как она сначала потеряла одиннадцать килограмм, заболев мононуклеозом, а потом резко набрала снова, и из-за которых она ненавидела ходить в купальнике. Родимое пятнышко, которое так похоже на моё. Забавная форма её вторых пальцев на ногах, они были длиннее, чем большие. Ноготь на правой руке, который потемнел, отвалился и впоследствии отрос правильно, после того как она прищемила его дверью машины.
Я хоронила Алину.
И если это не так, то ни в чём больше я не могу быть уверена.
Я хлопнула ладонью по стене офиса Риодана и влетела внутрь.
— Мисс Лейн, — произнёс Бэрронс.
— Мне нужно поговорить с тобой, — рявкнула я. — Наедине. Срочно.
— У нас встреча… — начал Риодан.
— Мне. Плевать, — затем обращаясь к Бэрронсу: — Срочно, — и с трудом выдавила ещё и: — Пожалуйста?
Он подскочил ещё до того, как я добавила «пожалуйста». Я развернулась и выскочила оттуда, промчалась по ступеням вниз и дальше по клубу, всё время чувствуя его позади себя. Остановилась я лишь тогда, когда добралась до коридора, ведущего в крыло для персонала. Там я резко обернулась к нему.
— Ты знаешь, где тут приватная кладовка? — спросила я голосом на грани истерики.
— Не уверен, что знаю разницу между приватной и общественной кладовкой, мисс Лейн, — сухо ответил он.
— Какое-нибудь место, где нет чёртовых камер!
Он застыл, окинул меня мрачным непроницаемым взглядом, и после этого его губы приняли иную форму.
— Мисс Лейн, вы вытащили меня оттуда, чтобы перепихнуться?
— Ясное дело!
— Чёрт возьми. Не знаю, что стряслось…
— Я не хочу об этом говорить! Так ты согласен или нет? — сердито рявкнула я.
— …но треклятая вы женщина. Вы нравитесь мне такой.
Он толкнул меня к стене, открыл ладонью дверь, которую я даже не заметила, затолкал меня в неё, развернул и припечатал к стенке, захлопывая дверь за нами.
А потом стянул мои джинсы, вошел в меня с грубым рычанием — я уже была готова, я всегда для него готова — и продолжил врываться всё глубже и всё сильнее. Прижатая к стене, с руками над головой и голой задницей, я нашла способ не потеряться и не сойти с ума.
* * *
Когда мы вернулись в офис Риодана, я чувствовала себя гораздо лучше. Могла снова мыслить трезво. И не была уже комком оголенных нервов. Всю боль, растерянность и страх, всю злость на саму себя и окружающий мир я выместила на большом и твёрдом теле Бэрронса. Кусалась, дралась, трахалась и очищалась.
Боже, я люблю этого мужчину.
Он понял, что я делала. Без слов. Обсуждений. Бессмысленных вопросов и избитых фраз о том, что меня беспокоит.
Он догадался.
Меня переполняла боль и ярость.
Он предложил своё тело в качестве повязки на рану.
Подозреваю, настанет день, и он захочет получить то же от меня, и я пообещала себе в той замечательной, изумительной, чудесной кладовке, что если когда-нибудь почувствую в нём то, что переполняло меня сегодня, то добровольно и в полной мере отплачу ему, дав то, в чём он будет нуждаться.
Он брал и давал, потворствовал и подстрекал… и в конце концов, усмирил мою ярость.
Секс чертовски целителен.
— Полегчало? — иронично поинтересовался Риодан, когда мы вошли.
Мои волосы были в беспорядке. Рубашка Бэрронса перекошена. А Риодан ничего не упускает из вида.
— Намного. Спасибо. Сам-то как? — в тон ему ответила я.
— Не так хорошо, как ты, — тихо ответил он, сверкая холодным серебром глаз.
— Где Дэ… Джада и Танцор? — спросила я, оглядываясь по сторонам. По запаху поняла, что они были здесь недавно. Мы, наверное, разминулись.
— Я не посчитал нужным тратить впустую их время только потому, что вы потратили впустую моё.
Я изогнула бровь.
— И что это значит?
— Что он отослал их заниматься чем-то другим, потому что хотел с тобой поговорить, — ответил Бэрронс.
Я напряглась и скинула ногу с подлокотника кресла, в котором сидела, уютненько устроившись. Села прямо и сложила на груди руки. Желание Риодана поговорить со мной никогда не предвещает ничего хорошего. А разговор без свидетелей вообще пугает до чертиков.
— Поговорить о Синсар Дабх, Мак, — произнёс Риодан.
Я шумно выдохнула. Не считая секса, этот день праздничным не назовешь.
— А что с ней? — спокойствия моего как не бывало.
— У Танцора есть теория. Он считает, что Ледяной Король непреднамеренно оставил после себя элементы Песни Разрушения. Он думает, единственное, что может воспрепятствовать черным дырам поглотить этот мир целиком — Песнь Творения.
Тоже так думаю. Но промолчала.
— Синсар Дабх, предположительно, содержит элементы этой песни.