разделяла — она довольно давно уже заметила, что с тех пор, как перед немногими выжившими встала проблема населения неосвоенных пустых миров, большинство мужчин утратило к женщинам интерес. Женщина означала семью и детей, а иметь такую радость далеко не каждый из них хотел.
Сама она поначалу надеялась, что сможет общения с местной публикой избежать. Однако её надежды разбились о скалы реальности в первый же день — когда Лэрд сообщил ей, что теперь Элена — стюардесса, и снабдил коротким платьицем из полиэстера, от которого у Элены чесалось всё тело. Таким узким, что в нём Элене решительно нечем было дышать.
В тот же вечер Элена узнала, что такое космическая болезнь. В космосе она была не в первый раз, но до сих пор ничего подобного ей не довелось испытать.
Ещё через пару дней она оценила заодно и весь ассортимент продуктов, запасённый для колонистов на два года — по большей части он состоял из спагетти и крахмалистых пудингов безо всего. К тому же, хотя еды было запасено довольно много, уже к концу первой недели колонисты ощутили недостаток воды, которую предполагалось добрать на первой же пересадочной станции — однако что-то пошло не по плану, и этого так и не произошло.
Элена видела, что многими из путешественников, которых она видела теперь на палубах изо дня в день, владели тоска и страх. Как и она сама, добрая половина людей здесь улетала, потому что не имела ничего. Бежала из ниоткуда в никуда. И хотя ещё несколько дней назад сама она была полностью уверена в своей дальнейшей судьбе, теперь эта тревога охватила и её.
В те дни, когда Элена обслуживала гостей в столовых для богачей, всё было относительно ничего. На неё, как и в Манахате, обращали внимание представительные мужчины и просто молодые бездельники. Однако к подобным вещам Элена давно привыкла и без особых проблем давала слишком упорным отпор.
Хуже было в те дни, когда она оставалась в каюте Лэрда одна. Мысли так и одолевали её. Она невольно вспоминала об отце, которого корсам найти было бы слишком легко, о братьях и о сестре, которых она бы уже точно никогда встретить не смогла.
Всю свою жизнь она искренне старалась жить так, чтобы они — старшие в семье — гордились ею, чтобы им не в чем было её упрекнуть. И теперь, как никогда отчётливо, она видела, что не преуспела. Она посылала отцу деньги — но могла только радоваться, что тот не знает, какой ценой. Она пыталась служить на флоте, но не смогла продержаться там и года. А теперь и вовсе оказалась в бегах.
В прошлом её не ждал никто, кто сожалел бы о ней, но и в будущем Элена не видела никого. Она могла бы выйти на любой остановке — этого не заметил бы никто. Высадиться на любой обжитой планете или проделать путь вместе с другими колонистами и остаться в одном из неисследованных миров. Всем было бы всё равно.
Лэрд приходил со смены раз в несколько дней. Такой уставший, что, как правило, засыпал, не сказав Элене ничего. Только к концу второй недели у него выдался первый выходной и, выспавшись, он пригласил к себе нескольких друзей.
Какое-то время, сидя в углу каюты, Элена смотрела, как они хлебают купленный у врачей виски, играют в лото и домино. Потом встала и, вежливо попрощавшись с людьми, которых не знала, потому что Лэрд и не думал представлять их ей, вышла в коридор.
Она поднялась на палубу, откуда открывался вид на бескрайнее море звёзд. Они отошли уже достаточно далеко от линий ветров, но не было здесь и планет — только довольно далеко светился голубоватый шар звезды, которую они уже оставили позади.
Элена долго стояла так, вглядываясь в этот безбрежный океан, где даже гигантские огненные шары казались песчинками, затерянными в пространстве — что уж говорить о ней, ещё более крошечной.
Затем, решив, что друзья Лэрда уже разошлись, и остаток вечера она проведёт в мире и спокойствии, повернулась и побрела назад.
Она угадала, но только отчасти — Лэрд был один. Чезаре, как и сама Элена, прислуживал на банкетах гостям и сейчас сновал во фраке где-то там, среди них.
Взгляд у Лэрда был шальной — немного весёлый, немного пьяный. В нём было что-то ещё, и Элена не успела понять что, когда Лэрд прижал её к стене и принялся покрывать поцелуями лицо.
— Лэрд, прекрати! — попыталась приказать Элена, но Лэрд то ли не слушал, то ли не хотел слышать.
Непослушные пальцы Лэрда путались в застёжках платья, пытаясь их расстегнуть, а влажные горячие губы уже скользили по шее, силясь забраться под твёрдый белый воротничок.
— Да ладно тебе, не в первый же раз…Ты ведь знала, что всё к этому и… — бормотал Лэрд.
Молния стала той заминкой, которая позволила Элене выгадать несколько секунд. Она подхватила стоящую на столе пустую бутылку из-под виски и с размаху, хотя и не очень сильно, заехала Лэрду в висок. Тот отстранился и секунду смотрел на Элену недоумевающе и обиженно, а потом медленно осел на пол.
Элена перевела дух. Её немного трясло, потому что Лэрд был заметно крупнее.
Собравшись с духом, она присела на корточки и приложила палец к шее мужчины, а затем с облегчением вздохнула — тот был жив, хотя на виске и показалась кровь.
Элена нырнула под койку и, выудив из чемодана шейный платок, быстро скрутила Лэрду руки за спиной, а потом отошла назад, размышляя о том, что делать теперь.
Своим положением она не очень-то дорожила. Лэрда она с трудом выносила даже когда тот просто засыпал рядом с ней, теперь же пьяный мужчина вызвал в ней такую брезгливость, какую ей редко доводилось испытывать.
Элена быстро побросала в чемодан те вещи, которыми пользовалась каждый день, и стала ждать — она очень надеялась, что Чезаре вернётся раньше, чем Лэрд придёт в себя, и, к счастью, так и произошло.
Вручив слуге чемодан, Элена коротко объяснила ему, что они уходят абсолютно неизвестно куда. Чезаре спорить не стал — видимо, понял всё по расположению тел, одно из которых по-прежнему лежало связанное на полу. Развязав Лэрда, они покинули каюту и больше не возвращались туда.
Первую пару ночей беглецы провели под машинным отделением рядом с множеством таких же, кому не хватило денег на более солидный билет. На работу никто из них, естественно, не ходил, и к концу второго