Внутри оказалось… довольно многолюдно.
Ника неуверенно и смущённо оглядела новоиспечённую супружескую пару, в окружении рыцарей двух цветов: чёрных и серебряных.
Выражение лица Императора Дейллиана было как всегда нечитаемо бесстрастным, и лишь мягкая полуучтивая улыбка на губах могла неясно намекнуть на его благосклонность к Веронике. Артурия же наоборот — она светилась счастьем и теперь сама крепко держала будущего супруга за руку, будто это не она час назад сомневалась в "третьем пункте".
— Ну, наконец-то, — вдруг негромко буркнул кто-то с другой стороны процессии. — Опять из-за этой Избранной плюшек нормально не поесть…
Ника хмуро зыркнула на Диниира. А ведь его она тоже написала. "Неужели он убедил Императора в том, что на свадьбе должны быть плюшки?" — промелькнула в голове шальная мысль, когда Феликс медленно и аккуратно поставил её на каменный бортик источника.
Однако додумать она не успела: почти сразу у ног Веронику окружило голубовато-лазурное сияние, такое же, какое изливалось из узора татуировки. В миг девушка ощутила как всё её тело воспарило, словно превращаясь в легчайшую паутинку на ветру.
Она быстро бросила взгляд на провожающую её процессию: имперские и дарк'анские рыцари почтенно склонили головы, Артурия немного печально улыбнулась и прощально махнула рукой, Дейллиан учтиво кивнул, а Диниир лишь недовольно хмурил взгляд, сложив руки на груди. И только Феликс сделал уверенный шаг вперёд, слегка нервно цепляясь за руку Ники, и не отрывая глаз от её лица.
— Мы ещё встретимся, — надломленно прошептал мужчина вместо прощания.
А она смотрела в его переполненные неугасающим огнём надежды глаза и так же крепко сжимала сильную ладонь. Ей очень хотелось в это верить.
Окутавший магический поток стал более плотным. Голубоватая лоза неумолимо сползала с пальцев, растворяясь в воздухе полупрозрачным туманом. И когда всё вокруг покрыла знакомая водная рябь телепортации, Ника вдруг почувствовала чей-то странно знакомый взгляд. Подслеповато девушка оглядела полутёмный круглый зал источника и в тени одной из каменных колон увидела высокую женскую фигуру, стоявшую изгоем, отдельно от всех остальных.
Веронике хватило секунды, чтобы понять, что это именно она пронзает её взглядом. Фигура вышла из тени, позволяя рассмотреть себя. Это была Катринэт. Уже не одержимая Чёрным Демоном, а та самая главная героиня её — Ники, — детских рассказов. Первый рыцарь Дарк'ана Катринэт Ла Лансель. И прежде чем всё успело исчезнуть Вероника смогла различить сквозь усилившуюся рябь портала, как воительница так же как и все почтенно и словно с какой-то благодарностью склонила голову.
Ещё несколько минут после, уже оказавшись стоящей в своей родной комнате, напротив окна, Ника не могла пошевелиться. Она так и замерла со скрюченными пальцами, которыми совсем недавно держалась за руку Феликса. А когда ледяное осознание случившегося словно огромный колокол ударило в голове, ноги девушки подкосились, и она рухнула на пол, там же свернувшись и поджав колени к груди.
Дни покатились кубарем по августовскому календарю. Вероника особо не запоминала их, ведь те стали абсолютно такими же, какими и были до всего этого. Просто намного короче, прохладнее и дождливее, как это бывает к осени. Ника мечтала только об одном — снова оказаться в том сне, где есть Феликс.
Однако они всё-таки встретились. Практически каждый раз, когда она брала в руки телефон, чтобы написать продолжение той самой давнешней детской истории про рыцарей. Каждый раз девушка испытывала трепетное чувство ответственности за каждую букву мелькнувшую на экране.
И лишь когда добралась до эпилога на несколько дней застопорилась в сюжете. Каким должен быть конец? Всё зло повержено, во всём мире наступил мир. Однако как оборвать повествование, когда хочешь, чтобы герои жили дальше, ведь они уже стали частью тебя?
Ника долго мучалась с концовкой.
И вскоре стукнул сентябрь. Вновь началась учёба.
Вероника уехала в соседний город, где вернулась сначала в общежитие, к соседкам, а затем и университет. С робкой надеждой она зашла в первый учебный день, в аудиторию, намереваясь увидеть среди одногруппников знакомую веснусчатую физиономию. Ведь если бы Диниир вернулся, то она могла бы допустить, что ещё нужна его миру.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Однако, как и предполагалось, никто даже и не вспомнил имя Даниила Зайцева, будто он и не проучился здесь весь первый курс.
Вероника со вздохом опустилась за парту и как всегда скучающе взглянула в окно на пасмурный осенний пейзаж. Пора уже прекратить тешить себя иллюзорными мечтами о другом мире, в который ей дорога закрыта навсегда.
Ровно в восемь двери аудитории раскрылись, впуская внутрь старичка-профессора. Он прошествовал к своему столу, шуточно поздравляя студентов с началом семестра, взглянул в журнал присутствующей группы и вдруг бодренько воскликнул:
— О! У вас новенький? Как необычно, — пытливый взгляд преподавателя обратился куда-то вглубь аудитории. — Можешь назвать свою фамилию, что-то тут неразборчиво написанно…
— Меня зовут, — болезненно знакомый баритон послышался откуда-то с задних парт. Вероника что с ума сошла от тоски? — Феликс Лагранж.
Русоволосая резко обернулась. У неё галлюцинации? Однако "галлюцинация", вполне себе реальная, встретила мягкой улыбкой шокированный взгляд девушки.
— Ну, прям великий математик пришёл, — добродушно хохотнул профессор. — Что ж, давайте начнём нашу лекцию…