ей свою кофту. — Ты победила.
— Спасибо, то, что надо, — отвечает довольная и надевает живенько.
Смотрим друг на друга. Вид у неё виноватой или даже нашкодивший. Увожу взгляд первым и хлебаю горькое разочарование, закусывая.
Усаживается рядом смело.
— Кристофер прости, — начинает неуверенно. — Столько всего навалилось, да ещё и эти наши маленькие приключения, и алкоголь, и… ты. Я потеряла контроль.
— Не нужно оправдываться, — обрубаю. — Сколько раз была на пике?
— Неприлично такое спрашивать у леди.
— Я один раз, — говорю, игнорируя замечание.
Вздыхает, берёт бутылку. Хлебает.
— После пятого я не считала, — признаётся!
— Хорошо тебе, — хмыкаю, на неё не глядя, но чувствуя горячую ляжку рядом со своей.
— Самый сильный оргазм у меня случился, когда стену сшибла, — выдаёт посмеиваясь.
Шутит так что ли?
— То есть от магии ты кончаешь?
— Ещё как, а ты думал, отчего? — Раздаётся игривое.
— Я думал, от моих пальцев, моих губ и моего языка.
— Ты такой милый, когда обижаешься, — говорит негромко и очень чувственно.
Дубль два? Я прям чувствую, как назревает второй заход. И начинаю с умной мысли:
— Есть такая поговорка, — говорю загадочно. — Прошлое забыто, будущее закрыто и лишь настоящее даровано. Поэтому не понимаю, почему нельзя получить удовольствие от общения здесь и сейчас.
Минуту Ольви думает, а затем выдаёт:
— Принципы Кристофер, дурацкие человеческие принципы.
— Они тебе не мешали станцевать мне полуголой, а потом присесть мне на коленки, — укорил. — А теперь что? Испугалась?
— Я проиграла магическое пари, — выпалила.
— Испугалась, — заключаю и дальше с сарказмом: — Столько кубков у трусихи, удивительно.
— Эй, ты сейчас нарвёшься, –буквально взрывается магичка.
— Трусиха!
— Это я трусиха⁈ — Рычит на меня и лезет драться!
Нет, всё — таки она пьяная. Просветление случилось походу под пулемётным оргазмом. И шоком от того, что палец в попу засунул.
Забирается на коленки легко. Укусить пробует!
— А ну иди сюда, слабак, — приговаривает, руки мои пробуя убрать.
Естественно я не сильно с ней борюсь, опасаясь поломать случайно. Даю прихватить, мысленно командуя броне «стоп». Прихватывает не сильно, а следом смачно целует туда же. Быстро теряет силу, расслабляется. Заводится!
В трусах снова тесно, дружок напрягается. А эта дура хихикает и целует, куда ей вздумается, шея, плечо, грудь, ёрзая у меня на бёдрах своими. Тискаю вертлявую, разворачивая к себе спиной.
Берёт мою ладонь, которой я в неё входил. Пальцы трогает, пока за животик обнимаю другой, чтобы не убежала.
— Каким входил? — Спрашивает развратница вдруг!
— А ты угадай, — шепчу ей сладко. И чувствую, как она средний в колечко двух своих зажимает. — Да, этот.
— И как глубоко? Так? — Обозначает колечко на фаланге.
— Нет, глубже.
— Так? — Переспрашивает, опуская до середины.
— Угу.
— Уууу, — выдаёт недовольно. — И каково?
— Умопомрачительно, крошка, — шепчу ей на ухо, высвобождая руку. — Я чувствовал все твои сокращения.
— Ахххх, — стонет и потягивается!
Под кофту руки завожу, а она и рада! Свои лапки вверх подняла, нежится, расставив ноги на моих коленках попой ко мне. По животику веду до холмиков груди. Ласкаю, сжимая не сильно, к сосочкам пальцами. Ахает. Треплю их, ставя колом. А затем зажимаю пальцами и кручу. Была у меня как — то в прошлой жизни женщина с четверным размером, вот от этого она вообще улетела в другую Галактику.
Собственно, как и другая сейчас. Ольви взвыла и стала выгибаться. Ноги выпрямила в коленях, делая почти поперечный шпагат. Намёк я понял, под резинку шорт и трусиков полез, высвободив одну руку. По нежной слюнявой кожице меж скользких губ провожу. Дёрнулась, похоже, клиторок задел. Попробовал потрепать его, не даётся, сразу напрягается. Дальше пальцы веду.
И средний палец проскальзывает в плотное, набухшее влагалище! Новая волна стона! Ольви сама начинает работать тазом, не выказывая никаких возражений. Млять, я начинаю трахать её пальцем. А эта сучка елозит на мне! Но долго так не могу, член уже дымится. Вынимаю палец, да у меня вся рука мокрая!! Перехватываю сзади под попу с писей второй рукой. Ножки сжимает с ахом. Поднимаюсь вместе с ней. Да она в принципе, как пушинка.
На кровать кладу спиной. Взгляд у Ольви затуманен. И я сдираю шорты вместе с трусами, как остервенелый зверь. А следом она сама задирает кофту, но застревает на половине действа. Пока возится, снова снимаю трусы. Залезаю на неё. А Ольви жмётся!
Да что, млять, происходит⁈
— Мы не должны, — выдаёт, задыхаясь от возбуждения. Вот зараза!
— Хорошо, я не буду вставлять член, — шиплю на неё и укладываюсь сбоку, не став пролезать между ног.
Ольви снова лезет целоваться, но я мягко кладу её обратно на спину. Легко поддаётся, не видя подвоха, ибо я немного в стороне.
Пробую отвести её ногу сам.
— Так? — Спрашивает девушка и заводит её себе за шею!!
— Ничего себе ты гибкая, — ахаю, подтрунивая.
И она заправляет вторую, складываясь чуть ли не в три раза!! Все дырочки напоказ. Писька блестящая с набухшими губами, попка бордовой гармошкой с точечкой розовой плоти. Всё становится таким уязвимым! Тут ещё и грудь слегка придавленная к центру добавляет мысленной стимуляции. И взгляд её вдруг такой доверчивый!
Перпендикулярно укладываюсь, затаив дыхание. Ибо боюсь, что она расправится обратно. Вперёд подаюсь, головой к груди. Плевать на сперму, мне нужны её соски. И я начинаю из посасывать. Одновременно с этим ближайшая к её распахнутой донельзя промежности рука ложится на внутреннюю сторону растянутого бедра у писечки, которую я веду дальше к горячим дырочкам. Палец входит во влагалище, как к себе домой. Ольви воет, задыхается от стонов и ещё умудряется меня целовать в шею.
Вскоре я уже входу средним и безымянным пальцем в лоно, усиливая натяжение. И чувствую, что там уже внутри хлюпает! Вот я тебя и раскусил, малышка!
Два пальца вовнутрь, большой — снаружи, скользит меж половых губ по клитору. Увеличиваю скорость, и настойчивость, пальцы загибаю внутри, давя на стенку в сторону лобка и вызывая нужный эффект.
Магичка начинает истошно кричать с глазищами навыкате, будто рожает. Нет, не от боли. А он новых ощущений, от мощнейшего экстаза. Из киски начинает брызгать и течь ручьём! Хреначу рукой со смачным хлюпаньем, заставляя её писать короткими очередями вновь и вновь.
Жидкость льется на животик, ляжки и грудь. Я вовремя успеваю отстраниться, заодно любуюсь ошарашенным лицом в неконтролируемой феерии блаженства.
— Что… что ты со мной… — слышу через стоны и захлёбывания.
Сквирт, крошка, просто сквирт. Струйный оргазм, которому ты подвержена, как оказалось.
Молчу, злорадствую и работаю рукой ещё. Ольви кричит, будто её режут. Даю немного отдохнуть, вынимая руку из раскрывшейся раскрасневшейся полости. Не могу удержаться, и пока она пробует отдышаться, вставляю средний палец ей в попку уже поглубже.
— Мммм, — стонет с хрипотцой, сжав губки. И нет у неё сил даже дёрнуться.
Глажу большим пальцем той же руки ещё и воспалённую киску. Девушка содрогается от моих манипуляций. Сжимает анус, внутренние стенки передают её импульсы. И теперь от меня ничего не скроешь.
Средний палец остаётся в попе, теперь в писю ввожу безымянный с указательным. Для усиления эффекта вторую ладошку опускаю на лобочек, куда я буду давить.
— Пожалуйста, Кристофер, — раздаётся от неё жалобное. И я не совсем понимаю, мольба это остановиться или просьба продолжить?
Но это уже не важно. Начинаю работать руками с новой силой, цинично и легко вводя крошку в состояние гипер — экстаза, превращая её в дикое, тупое животное, которое не понимает, что с ним вообще происходит. И почему так брызжет.
Это моё наказание, за то, что она не дала мне в себя вставить. За то, что даже не соизволила прикоснуться к моему члену!! За пять — семь минут под композицию Петра Чайковского «Щелкунчик. Вальс Цветов» я выжимаю из неё всё. Пока она уже не хрипит сипло и из письки бегут последние капельки.
Вынимаю из неё все пальцы одновременно. Из попки особенно туго, но и из высохшего влагалища не легче.
Высвободившись из моих мучительных объятий, с хмурым видом Ольви расправляет, похоже, затёкшие ноги и, задёргивая на себя край одеяла, поворачивается от меня на бок и закрывает мокрые от слёз глаза. Сжимается, всхлипывает и продолжает тихо постанывать.
Злость моя быстро сходит на нет. А мысли о том, чтобы разрядиться после накопленного потенциала и вовсе улетучивается.
Да, я в неё так и не вставил свой агрегат. Но в таком состоянии трахать её будет чистейшим надругательством и насилием. А ещё предательством.
Поэтому укладываюсь рядом и обнимаю её, затаив дыхание. Потому