Читать интересную книгу За Москвою-рекой - Варткес Тевекелян

— Я хотел только предупредить...

— Все равно! Кто вы, по-вашему, удельный князь или директор советского предприятия?

Власов еще по дороге в министерство дал себе слово быть спокойным, не говорить Толстякову резкостей. Но как удержишься, когда человек, пользуясь своей властью, издевается над тобой? И все-таки Власов сдержанно ответил:

— Баранов отдал незаконное распоряжение, грубо нарушающее технологию, и не захотел отменить его. Признаюсь, я немного погорячился...

— Следуя вашей логике, и я должен отстранить вас от работы, если вы не отмените свое распоряжение?

— Какое?

— Задержать товар в переходах и обеспечить себе легкую жизнь на будущий год! Понимаю: для ваших сомнительных экспериментов нужны резервы. Но имейте в виду — сорвать выполнение плана главка мы вам не позволим.

— Наши остатки в переходах соответствуют утвержденным вами же нормативам. Это легко проверить.

— Нормативы нормативами, план планом. В живом деле ничего нельзя фетишизировать. Ведь найдется у вас двести тысяч метров суровья, не так ли?

— Найдется.

— Вот и выпустите их!

— Выкачать все до последнего метра и обречь комбинат на простой я не могу.

— Так-таки и не можете?— криво усмехаясь, переспросил Толстяков.

— Нет!

— В таком случае я, в свою очередь, не могу работать с таким недисциплинированным директором, как вы. Сегодня же доложу обо всем заместителю министра. Сообщу о вашем поведении партийной организации комбината и секретарю райкома. Пусть они знают, какого самонадеянного и «независимого» работника мы заполучили!

— Дело вовсе не в моей самонадеянности. Мы с вами расходимся по весьма принципиальному вопросу — о методах руководства промышленностью. Нельзя же, в самом деле, руководить только приказами — нажимать, давить, выкачивать! Сейчас требуется совсем иное: высокая техническая культура, совершенная технология в организации производства на новых научных началах. Иначе мы будем топтаться на месте...

— Итак, борьба между новатором и консерватором? Старо!.. На таком коне далеко не ускачешь. Вы бы, товарищ Власов, придумали что-нибудь более оригинальное. Об этом уж и в романах перестали писать!

— На особую оригинальность не претендую, говорю то, что думаю.— Власов старался не смотреть на начальника, внутри у него все кипело.

— Ну что ж, на этом нашу беседу закончим!—Толстяков поднялся.

— Разрешите идти?

— Еще одно замечание. Ваше поведение по отношению к моему пасынку считаю более чем нетактичным. Вместо того чтобы отговорить юношу, удержать его от необдуманных поступков, вы помогли ему. Недостойно, знаете, прибегать к таким методам, чтобы сделать мне неприятность!

— А вот в этом я не собираюсь отчитываться перед вами! Было бы гораздо лучше, если бы вы поинтересовались, какие причины побудили его покинуть ваш дом, чем делать мне такого рода замечания!

Взбешенный Власов поклонился и вышел.

4

Сергей совсем утратил чувство времени. Одну за другой заправлял он все новые и новые партии. Переходил от одного цвета к другому — от синего к светло-серому, коричневому, терракотовому и опять к синему. Увеличивал количество кусков — двенадцать, четырнадцать и, наконец, все шестнадцать. Барка работала бесперебойно, если не считать -небольшого перегрева мотора, о чем он сделал соответствующую запись в тетрадке.

Первую партию светло-серого цвета успели высушить, на кусках — никаких пятен. Основная задача разрешена: нержавеющая сталь легко промывается, и в барках такого типа можно красить товар в любой цвет. Сергей облегченно вздохнул и, вытерев пот с лица, впервые за целый день присел.

После обеда прибежала в красилку лаборантка Галя и с сияющим лицом сообщила: проверили три партии, результаты отличные.

— Николай Николаевич очень волновался,— говорила она,— пока делали анализы, все ходил по лаборатории, курил одну папиросу за другой... Потом пришел директор и долго рассматривал анализы. По всему было видно, что он остался доволен результатами. А ученая женщина — ну, ты знаешь ее, красивенькая такая, хорошо одевается...

— Анна Дмитриевна Забелина?

— Вот-вот! Она тоже прибежала и говорит: «Я с самого 1начала не сомневалась в успехе Полетова». А директор ей: «Еще бы! Парень всю душу в это дело вложил, сегодня не отходит от барки, говорят, и обедать не пошел...» Словом, поздравляю тебя!—Галя протянула ему маленький сверток.

— Что это?

— Хлеб с сыром. Поешь! Хочешь, чаю принесу?

— Обойдусь без чая, спасибо! А проголодался я здорово! Ну, Галочка, плитка шоколада за мной!

— Я просто так...— Девушка покраснела и убежала.

Новая партия цвета беж «дошла». Выбирая куски

из барки, Сергей увидел, что ему помогает красильщик из другой смены — утренцяя уже ушла. «Шесть партий за один день. Неплохо»,— подумал он, готовясь к новой заправке.

Мастер Степанов дотронулся до его плеча.

— Может, хватит на сегодня? Мотору тоже передышка требуется,— видишь, как греется! Видать, слесари туго подогнали шестеренки, придется ослабить...

— Осип Ильич! Разрешите еще одну заправку — хочу попробовать легкий товар.

— Поздно уже!

— Это же плательный, за час покрасится!

— Ну ладно, заправь! Только это последняя партия, больше iHe дам...

В длинном коридоре, ведущем в красилку, показалась высокая фигура директора. За Власовым шли заведующий фабрикой Забродин, секретарь парторганизации Морозова, главный механик Тихон Матвеевич, начальник планового отдела Шустрицкий. Шествие замыкал Николай Николаевич.

— Ну, каковы успехи, Сергей Трофимович?—Власов, улыбаясь, протянул руку.

— Спасибо, все хорошо!—смущенно сказал Сергей.

— Мы пришли поздравить тебя — твоя барка дала отличные результаты! Скоро такими мы оснастим всю красилку. Если не найдем завода, который согласится нам их изготовлять, то Тихону Матвеевичу придется поднатужиться и собирать у себя хотя бы по две барки в месяц.

— Тяжело, — вздохнул механик.

— Ничего не поделаешь, дело стоящее!

— Еще как!— вставил Степанов, с довольным видом поглаживая усы.— Механикам подавай спокойную жизнь. Разве они понимают, что красилка — сердце фабрики?

— Один ты все понимаешь! Попробуй поработай без нас!— отрезал Тихон Матвеевич.

— В войну не останавливались, когда на весь цех оставался один слесарь и тот без ноги!

Власов, зная характер двух старых ворчунов, вмешался в спор:

— Зря вы обижаете механиков, Осип Ильич! Смотрите, какую красавицу они изготовили! Механики премию заработали... Товарищ Шустрицкий! — Власов повернулся к плановику.— Шутки шутками, а экономический эффект барки Полетова нужно подсчитать и отослать в бриз главка. Из одних похвал шубу не сошьешь!

Николай Николаевич через плечо директора подмигнул Сергею, как бы говоря:      «Ну что, говорил

я тебе? Видишь, наша взяла!» Скупой на слова Забродин и тот на этот раз наговорил Сергею много похвального.

Одна Морозова «е принимала никакого участия в разговоре. Перед уходом она подошла к Сергею и попросила зайти в партком после работы.

— Завтра на заседании будем разбирать твое заявление,— напомнила Морозова.— Предварительно хотелось поговорить с тобой.

Закончив работу, Сергей пошел к Морозовой, пробыл там около часа и, вернувшись от нее в кабинет мастера, устало опустился на табуретку.

Осип Ильич, сидя за столом, неторопливо подписал ведомости дневной выработки красильщиков, поднял очки на лоб и испытующе посмотрел на хмурое лицо помощника.

— Что с тобой, Серега?—спросил он.— Ты как в воду опущенный.

— Морозова устроила целый допрос.

— О чем?

—- Все про барку... Где я читал техническое описание или, может, видел рисунок. Не верит она, что барку сконструировал я. Конечно, мне помогали Николай Николаевич и Алексей Федорович. Разве я отрицаю? Без них, пожалуй, не справился бы...

— Ну и пусть не верит, тебе-то что за забота? Она в нашем деле понимает столько, сколько я в дамских модах!

— Просто обидно!.. Что я, обманщик? Про Алексея

Федоровича тоже спрашивала:      откуда моя мать знает

Матрену Дементьевну и вообще родная ли она ему.

— Тут, видно, кто-то подкапывается под нашего директора! Ты в этом деле десятая спица в колеснице...

— Боюсь, в партию меня не примут... Ведь завтра мое заявление разбирается!

— Брось чепуху молоть! Морозова — это еще не партия...

5

Для созыва внеочередного заседания парткома, казалось, не было особых причин. Предстояло обсудить обычные вопросы — прием в партию, утверждение календарного плана на январь. Правда, оглашая повестку дня, Морозова сообщила, что ею получено письмо за подписью начальника главка товарища Толстякова, но на это никто не обратил особого внимания: мало ли писем поступает в адрес парткома...