не могла. — Ее слова разожгли любопытство. — Но затем мой выбор пал на двух других людей. — Она посмотрела на Тео и кивнула, как будто знала, о ком он думает. — Господин профессор, не хотите предложить кого-нибудь?
Он оглянулся. Взгляд его упал на полную девушку, а потом перешел на индивидуалиста, сидевшего на два ряда позади нее. Он показал на них обоих.
— Да! — радостно воскликнула Никола. — Как раз эту пару я и имела в виду!
Она назвала их имена: новобрачные были найдены!
Девушка покраснела, одинокий Степной Волк побледнел. Однако они согласно кивнули. Девушка прижала руку ко рту, а он смущенно отвернулся.
Аплодисменты, выкрики: «Браво, господин профессор, прекрасный выбор!» и «Браво, Дарлинг Никола!».
Тут же была выбрана пожилая супружеская пара, разыгрывавшая разгневанных родителей невесты. Таким образом, к вящему удовольствию всех, все формальности были выполнены.
Но, к сожалению, небо вдруг заволокло тучами, стало пасмурно, а затем разразилась гроза, быстро и неожиданно, без предупреждения, и пошел дождь.
Нет, полил! Как раз в тот самый момент, когда автобус остановился перед всемирно известной кузницей.
Об уединении не могло быть и речи! На стоянке вплотную друг к другу стояли омнибусы, автомобили со всего света. И среди них роскошный драндулет из Австрии.
— Значит, они уже здесь, — меняясь в лице, сказала Амелия.
Дождь барабанил по крыше автобуса, зонта у них не было, поскольку складной зонтик Амелии остался в машине Хабердитцеля.
— Ну и что нам теперь делать, Лусиан?
Оба были озабочены. Предстоящая встреча с экс-возлюбленными создавала напряжение, и все-таки они радовались этому. Чем больше они потешались над происходящим, разыгрывая высокомерие, тем меньше им хотелось это делать. Раздираемые противоречивыми чувствами — от нечистой совести до ревности, — они пытались валять дурака.
— Пойдем выйдем, — предложил Лусиан. — Посмотрим, как это будет проходить.
А в здании шла подготовка к инсценировке свадьбы в группе фирмы «Мальманн». Пожилой — естественно! — шотландец, наряженный в юбку и оснащенный волынкой, встретил их у входа, переговорил с Николой. Она смеялась, а он преданно смотрел на нее. Наверное, они были уже давно знакомы.
В здании было темно, и все покрыто копотью, как в гроте, но на стенах висели памятные фото и благодарственные письма в рамках.
Путешественники заняли места. Полной девушке вручили букет искусственных гвоздик (пять красных и две белые) и уже не совсем белую, затасканную от частого употребления фату. Индивидуалисту водрузили на голову серый цилиндр, который к его потертым джинсам и куртке подходил так же, как кулак к глазу. Пара выглядела серьезной и растерянной.
Шотландец произнес на английском речь, которую они не поняли. Никола переводила. Затем пара преклонила колена перед легендарной наковальней, отцу невесты подали меч, поскольку он должен был быть против свадьбы, а матери невесты предложили красный носовой платок для горючих слез.
Церемония началась: молодые должны были произнести «да», но сделали это так тихо, что почти никто не слышал, и с такими серьезными выражениями лиц, что это больше напоминало испуг, чем радость. Шотландский священник-кузнец прервал церемонию. Так дело не пойдет! Молодые должны улыбаться и выглядеть счастливыми, а не быть такими серьезными.
Никола, в красной блузке и черном блейзере, помогала, подыгрывая и подсказывая, как режиссер.
— Счастье, — говорила она, — вот что является главным во время церемонии. Пожалуйста, попытайтесь стать счастливыми!
Тео стоял позади всех, наблюдая за происходящим. Сердце его ныло. Он находил это неуместным — в его-то возрасте. Это не было старой болью по Дуне, к той он привык. Он попытался навести порядок — и в своих мыслях, и в своем сердце. Но это оказалось нелегко.
А представление продолжалось. Полная девушка скривила рот, а Степной Волк — если он и не улыбался, то держался все-таки предупредительно — робко прислонил свое плечо к плечу невесты.
— Даааааа!
Наконец-то. Приятный веселый шотландец дал свое благословение. Он взял в руки фотоаппарат и щелкнул. Затем он попросил группу пройти в соседнюю крошечную комнатку и записать адреса, по которым можно будет выслать фото.
Знаменитая кузница являлась весьма прибыльным предприятием.
Никола вызвалась помочь. Тео, которому не хотелось стоять в очереди, попросил ее передать визитную карточку, что она охотно и выполнила.
Ему хотелось на воздух. Он вышел на улицу. Дождь усилился, но Тео не обращал на него внимания. Подобный холодный душ даже полезен, если чувства распалены.
Амелия и Лусиан задержались в кузнице, пока туда не пришла следующая группа. Они рассматривали фотографии на каменистых сырых стенах, удивляясь, как вообще можно было вбить сюда гвозди, читали посвящения под фотографиями известных людей, сочетавшихся здесь браком и наверняка расставшихся вскоре.
— Привет. — Кто-то тронул плечо Амелии. Это была Нини.
Амелия тут же напряглась, готовая к борьбе: она не желала проигрывать и говорить о Лусиане или Максиме. Господи, только бы им не броситься друг на друга, как двум бойцовым псам! Ситуация была напряженной. А два молодых человека стояли в стороне и спокойно беседовали.
— Дурацкая ситуация, да?
— Что вы имеете в виду?
Амелия, разыгрывая юную леди, свысока поглядывала на Нини. Та вся блестела в кожаном одеянии. Да, она была хорошенькой, этого нельзя было отрицать.
— Макси очень приятный юноша, правда… — Нини замялась. — Очень вежливый, высший класс…
— Но?
— Вот именно.
Они молчали, как две заблудшие души, желающие найти верную дорогу без окольных путей.
— Итак, Лулу, — Нини бросила тоскливый взгляд на наковальню, перед которой стояли оба юноши, смеясь и оживленно болтая. Даже обидно было сознавать, как хорошо они друг друга понимают. — Ведь мы с ним похожи, правда? Хотя бы из-за музыки. Мне ужасно жаль.
— Чего тебе жаль?
— Всего. Для краткости: хочешь получить своего Макси назад? — Нини сняла повязку со лба, улыбнулась и протянула ее Амелии. — Вместе с галстуком?
Амелия тоже не могла больше сохранять серьезность.
— Уже пресытилась им? — спросила она.
— Нет, но я знаю: он постоянно думает о тебе, каждое второе слово — Амелия, вот это мне надоело. Лулу тоже болтал обо мне какую-нибудь ерунду?
— Довольно часто, — схитрила Амелия, поскольку на самом деле было не совсем так.
Но мысленно — мысленно он всегда был с Нини. Они вдвоем и их музыка! Лусиан рассказывал о новых планах, он хотел заняться роком, высказывался против правых радикалов, что-то вроде: «Власть делает тебя равнодушным! Ты зажигай свечи, открой сердце, и мы сделаем это: в Ростоке, Мельне и Берлине…» Об этом говорил он. Глаза его становились блаженными, и он добавлял: «Вот Нини, она действительно принимает участие…»
И вдруг Амелии стало ясно, что он и Нини — больше чем парочка,