Щупом, Зикро или Сапфир, но…
Первая стремительно взрослела, отдаляясь с каждым днём; да и единственный за полгода разговор с просьбой занять крупную сумму проявлением дружбы способен назвать только полнейший ублюдок.
Второй, при всём радушии, держал уважительную дистанцию, и виновата в ней была не только глубина обеденной стойки. Третий, кажется, после известных событий на полном серьёзе спятил. А синешкурка в последнее время всё чаще давала понять, что по усы завалена собственными делами, и вовсе не нанималась помогать…
Конечно, кроме этого в моей голове также обитало некое множество компенсирующих одиночество «виртуалансов». Но эти умники чаще до хрипа спорили по мелочам, чем советовали. А воплотись хоть один из них в реальности, дело и вовсе могло бы дойти до потасовки. Да, пожалуй… Может быть, даже с использованием кастетов…
Взгляд скользнул над панелью и вдоль капота «Барру», выше, за деревья с узкими листьями, затем на газон, где возвышалась хромированная мачта с хищными гроздьями уличных камер наблюдения. В отличие от Бонжура, здесь они оставались целёхонькими, как только что с фабрики.
— Ты ведь наверняка наблюдаешь? — я скривился, на всякий случай показав в окно оттопыренный мизинец. — Извращуга…
Да, он наверняка наблюдал, отвлекая от работы, не давая сосредоточиться, вынуждая ежесекундно ощущать себя под плотным прозрачным колпаком, рядом с которым слежка «Лотоса» — безобидный зуд.
Ещё сильнее обмякнув в кресле, я придвинул бортовую консоль. Вколотил в неё ряд отважных поисковых запросов (пришлось воспользоваться грязной хаси, которых в избытке скопилось под сиденьями). В голове легонько шумела пайма, тени деревьев навевали сонливость.
Бесстрашно нырнув в результаты поиска, я принялся пересыпать информационные сводки и любительские базы данных (разумеется, среди них нашлась и «Ломкая горечь»). Ха, Господин Киликили наверняка будет удивлён, насколько запоздало его жалкий шантажист решился изучить вопрос…
В легендах крупных казоку фер Шири-Кегарета считался выходцем из южных геджеконду, начинавшим на самых жалких ролях, но жестокостью и упорством добившимся личного расположения тогдашнего казоку-хетто. Которому в итоге даже спас жизнь, после этого вполне легитимно (но не без сопротивления ряда Когтей) получив клан в наследство.
Хм… Можно было спорить на любую сумму, что непосредственных свидетелей того героического события Тиам никогда не носил. Равно как и тех, кто в одной бригаде с молодым босолапым Киликили обчищал торговые контейнеры Гариб-базара…
До Карпа «Уроборос-гуми» правил жирный болезненный чу-ха, тот самый «спасённый», которого ласково величали Лежебокой. За что? Разумеется, за стиль управления, нежелание принимать гостей и якобы стеснительность относительно внешнего вида. Власть ему была передана по канонам, на крупной сходке руководства, и мне хватало воображения, чтобы, с учётом накопленных джинкина-там ресурсов, в красках представить и это…
До Лежебоки клан возглавлял Узел Девяти, лишь один из членов которого был настоящим чу-ха, а остальные являлись безупречно сконструированными кукуга, оберегавшими казоку-хетто от возможного покушения. Нетрудно предположить, что даже подорви враг всю Девятку, «настоящего» правителя он бы достать не смог…
До Узла мощь «Уроборос-гуми» укрепляла Белая Тень, в те годы единственная самка на троне мощнейшей казоку центральных районов. Естественно, являвшая себя лишь избранным поверенным да многочисленным любовникам, тотально не переживавшим сладострастных свиданий…
Четыре десятка лет назад. Семь. Сотню лет. Две сотни…
Отшельник, слегка подвинутый на служении Благодетельной Когане Но; Близнецы За Ширмой, отдававшие приказы только в письменной форме; Полуногий, правивший казоку из бункера в сердце Такакханы…
Чем глубже я зарывался в прошлое Юдайна-Сити, тем меньше становилось достоверных данных. Но картина и без того проступала явственная до предела: свето-струнная тварь очень давно закрепилась в мозгах казоку, ловко меняя марионеток-хетто и превратившись в неуловимого дистант-пилота.
Я снова вспомнил бессвязную речь напуганного до икоты Зикро. Будто заново ощутил мощь преступной дзайбацу, выстраиваемой не первое столетие. Прокрутил в памяти недавние слова Песчаного Карпа, что пожелай он — и мне уже давно не жить.
Снова глотнул паймы и позволил затылку коснуться спинки кресла.
А потом… буду откровенен, усталость и ночной недосып дали знать о себе с такой сокрушительной внезапностью, что ещё через минуту раздумий о силе и коварстве джи-там я провалился в совершенно непозволительный сон.
Глава 8
ТАНЦУЯ МЕЖДУ КОСТРАМИ
Пробуждение наступило рывком, тревожное, заставившее непроизвольно потянуться к рукояти башера. Хлопая слипшимися ресницами, я попытался понять, не показалось ли? Затуманенное сознание торопливо избавлялось от обрывков сна, в котором я почти наткнулся на разгадку…
Новый «бумс» в задний бампер фаэтона доказал, что первый удар приснившимся не был.
Расстегнув кобуру, я неспешно выбрался из «Барру». Не без удивления уставился на стайку детишек, сгрудившихся метрах в десяти за кормой моего старенького транспорта. Тени от деревьев сместились, усилившийся ветер разогнал низкие облака, поливая Юдайна-Сити лучами беззаботного солнца.
Трое юных самцов и две самочки носили опрятные одинаковые пиджаки с вычурными эмблемами местной школы на лацканах. Скаля зубы, они откровенно потешались над ржавым ведром Сапфир, смеясь пискливо и гадко.
Самый мелкий держал в руках очередной камень, которым так и не успел запустить. Заметив меня, поганец и не подумал избавиться от орудия. И даже демонстративно покачал в лапе, будто раздумывая, не швырнуть ли в рожу бледношкурого уродца.
Я медленно обошёл фаэтон, изучил свежую вмятину на багажнике. Покачав головой, сделал несколько уверенных шагов к писклявой банде. К моему удивлению, они даже не попытались сбежать.
— И что же такое, засранцы, вы делаете? — спросил я, красноречиво качнув подбородком на камень в когтях парнишки.
Они захихикали ещё громче. На секунду мне даже показалось, что подростки вообще не удостоят меня ответом, а в «Барру» полетит-таки третий булыжник. Но тут одна из самок оскалилась, сверкнув яркими камешками в проволочной сетке для выравнивания прикуса:
— А какого *уя такой урод, как ты, да ещё на такой уродливой железяке, как эта, делает в нашем районе⁈
Скажу честно, я немало опешил. И даже не от услышанной брани, а от очередного осознания, насколько чу-ха (любого возраста) любят делить территорию. А ещё самих себя — на своих и чужих, опасных и дружественных, равных и низших. Что ж, это у них в крови. Особенно у молодой, привыкшей к богатой безнаказанности п о росли Тинкернальта… Этому же крысы научили и пасынка Нискирича фер Скичиры…
— А вот это, малыши, уже не ваше дело, — спокойно улыбнулся я.
Камнеметатель приподнял лапу, но мой указательный палец тут же вскинулся в мягком предупреждающем жесте. Сопляк замер. Полы пальто разошлись, приоткрыв рукоятку «Молота».
— Проваливай, страшила! — тонко пискнула всё та же самка. — Убирайся с наших улиц, пока мы не сообщили тетронам!
— Или родителям! — поддакнула её подружка, не