Информационная блокада, задуманная заговорщиками, чтобы задушить гласность, демократию, свободу, не получилась. На шестом этаже работало несколько любительских радиостанций Андрея Громова, Дмитрия Гуськова, Владимира Казакова, Александра Пономарева, Юрия Промахова, Антона Ребезова и многих других. И им — особая благодарность. Но они выполняли еще одну важную оборонную задачу — собирали через радиолюбителей Москвы сведения о передвижении войск, тут же передаваемые в штаб обороны.
Пришли к нам предприниматели и принесли ксерокопировальные устройства, факсы, компьютеры, бумагу. Вначале у нас работали три мощные копировальные машины, потом их стало пять. Все они размножали так необходимые людям информационные материалы.
Восхищало меня и поведение корреспондентов, особенно иностранных. Когда в напряженные часы ожидания «Ч», обходя здание, мы пытались очистить помещения от посторонних, сделать это было невозможно, так как ни один из журналистов не уступал. Труженики пера с вызовом заявляли, чтобы их не трогали, — это их работа, и они отсюда никуда не уйдут. Так никто из них и не поддался на наши уговоры — где считали нужным, там и оставались. А располагались они преимущественно в тех местах, которые, в их понимании, были наиболее оптимальными для работы, то есть откуда было хорошо все видно. Но ведь именно эти точки и были самыми опасными в случае обстрела — балкончики, крыши, навесы, окна в комнатах и залах. Да и для снайперов, расположившихся на здании СЭВ, на крышах гостиниц «Мир» и «Украина», не найти было лучших мишеней.
Вспоминается и огорчительное Скажем, когда 21 августа собралась сессия Верховного Совета, вышли ребята из охраны президента с автоматами наперевес и встали лицом к депутатам, совершенно не понимая того, что собрался высший орган власти Российской Федерации. Выглядело это и глупо, и трагикомично — депутаты под дулами автоматов. Я подбежал к Коржакову и сказал:
— Александр Васильевич, что происходит? Немедленно уберите этих добрых молодцев с оружием в руках!
Охранники, правда, тут же опустили стволы автоматов, а кое-кто из них даже вышел из зала.
После победных торжеств начались будни, но будни весьма напряженные. Нужно было готовить сессию Верховного Совета, чему мешали начавшиеся многочисленные проверки, в которых была задействована масса депутатов, в том числе проверки в КГБ и МВД СССР. Появилось опасение, как бы не началась повсеместная «охота на ведьм». А такое могло произойти, так как в ряде указов Президента РСФСР содержался некоторый перехлест. Это давало возможность прокоммунистическим силам не только вновь поднять голову, но и обвинить нас в попрании существующих законов. Прежде всего такие обвинения относились к закрытию некоторых газет. Одно дело — взять на себя командование войсками (тут вопрос касается жизни или смерти), другое — в отместку или для собственного спокойствия закрыть «плохие» газеты. Многих депутатов пугало то, что вместо одного переворота мы получили бы другой, то есть новые революционные потрясения. Что может быть хуже этого? И, слава Богу, президент отменил часть своих не на холодную голову изданных указов.
На сессии Верховного Совета 21 августа было принято постановление собрать на следующий день заседание Совета Республики и на нем рассмотреть вопрос о руководстве Совета, в действиях которого постоянно ощущалось не просто кое-какое несоответствие, а явное несовпадение с деятельностью самого Верховного Совета. Возмущало то, что сам депутат Исаков — председатель Совета — на заседании Президиума Верховного Совета 19 августа выразил несогласие с Президиумом о созыве чрезвычайной сессии, манипулируя формальными принципами то ли конституционности, то ли неконституционности.
Его позиция была на руку ГКЧП: естественно, большинство депутатов простить ему такое не могли и работать с ним не хотели. Перевоплощение Исакова из депутата с демократическими взглядами в председателя Совета с диктаторскими замашками, его постоянная особая позиция, которую он пытался всем навязать, для меня остаются загадкой. Ведь его избирали председателем Совета по рекомендации «ДемРоссии». Он стал груб и амбициозен, его вхождение в знаменитую «шестерку», которая выступила на съезде против Бориса Николаевича, отдалила его от членов Совета Республики и демократической части депутатского корпуса.
22 августа состоялось заседание Совета Республики, председательствовать на котором депутатами было поручено мне, а В.Б.Исакову и его заместителю А.А.Вешнякову предоставили по десять минут для выступления и объяснения своей позиции. После них выступили еще 13 депутатов. Общее мнение свелось к тому, что недопустимо положение, когда во главе Совета, задающего тон в работе Верховного Совета и всего депутатского корпуса, стоят люди, все время находящиеся в противофазе с большинством. В этом есть какая-то ненормальность, хотя до последних событий депутаты по отношению к своим руководителям проявляли терпимость.
Голосование за доверие председателю Совета и его заместителю дало всего лишь 14 и 8 процентов голосов соответственно. Вешняков тут же подал в отставку.
Из сообщений СМИ:
«Владимир Исаков сам не уйдет, и демократы собираются
бороться с ним до конца» («Независимая газета»).
По Исакову Совет Республики решил провести отдельное тайное голосование. Но в этот момент появился председатель комитета Верховного Совета по правопорядку и борьбе с преступностью Аслаханов и сообщил, что создались опасные ситуации на площади Дзержинского, где толпа пытается скинуть «железного Феликса», накинув памятнику на шею веревку, и на Старой площади, где — того хуже — в зданиях ЦК и МГК КПСС бьют стекла…
— Там могут случиться любые провокации, и тогда в Москве создастся действительно чрезвычайная обстановка! — Аслаханов напомнил нам, что в центре города кочует союзный спецназ, который, глядишь, еще откроет огонь по толпе, тем более что в ней, похоже, много пьяных.
После такого объявления я прервал заседание Совета и вызвал машины для депутатов: мы помчались в «горячие точки». Однако обстановка на Старой площади была довольно спокойной, при том что кое-где стекла все же были выбиты. Когда Александр Ильич Музыкантский опечатал здание Московского городского комитета КПСС, стоявшую там толпу это вполне удовлетворило.
А на площади Дзержинского люди обступили памятник первому председателю ВЧК и верному ленинцу плотным кольцом. В центре площади, около автомашины, был установлен микрофон, рядом подрагивал какой-то дохленький подъемный краник. Когда я подошел, у памятника уже находились Сергей Борисович Станкевич, Александр Ильич Музыкантский и много других наших депутатов. Было объявлено, что вызвана мощная техника, чтобы цивилизованно снять памятник с пьедестала, ничего вокруг не повредив. Переговорив с Сергеем Борисовичем и Александром Ильичем об обстановке, убедившись, что все спокойно и есть уверенность, что порядок будет до конца, я вернулся в Дом Советов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});