Все происходило так быстро, что даже обостренные чувства Антроса едва поспевали за событиями.
— Я идиот! — зарычал Мефистон. — Это Дравус! — А затем он спрыгнул с балкона, призрачные черные крылья распахнулись за его спиной. — Капитан Ватрен! — закричал он. — Давайте! Закройте ворота!
Архикардинал подхватил один из листков и начал читать.
Толпа последовала его примеру, повторяя за ним каждое слово.
За один удар крыльев Мефистон достиг другого балкона, выхватил меч и прорвался сквозь толпу жрецов и стражников. Клинок ожил, когда он занес его, чтобы поразить архикардинала.
Сопровождавшие Дравуса жрецы взвыли от гнева и бросились наперерез, но замерли, увидев, что их лидер исчез, обернувшись колышущимся столбом сине-розового пламени. Этот огненный смерч вращался вокруг тонких щупалец энергии, что вздымались и опадали, словно поглаживая языки пламени.
Экклезиархи попятились в ужасе, а Мефистон бросился прямо в лазурную адскую бурю, ударив Витарусом в самое ее сердце. Клинок рассек колонну огня, и она взорвалась, подбросив Мефистона в воздух. Мощная ударная волна расшвыряла в стороны всех, кто находился поблизости.
Властелин Смерти проломил перила и рухнул навстречу далекой толпе внизу.
— Ватрен! — выкрикнул в полете старший библиарий. — Ворота!
Антрос поднял посох над головой и опустил его — медленно, словно рассекая воздух, обрушив алую молнию на голубое пламя. Красное встретилось с синим, сомкнулось вокруг него, словно кулак. Свет просачивался из трещин под ногами Антроса, но он направил все свои силы на то, чтобы удержать голубой огонь. А затем Луций ощутил, как в его разум впивается обратный поток психической энергии. В одно мгновение он увидел, каким же неповоротливым и закостеневшим чудовищем был Империум. Он впервые понял, как слепая нетерпимость ограничивала лордов Терры. Гнев разгорелся в душе лексикания, осознавшего, что даже либрариум был скован скудоумными глупцами, шарлатанами, не знавшими, каково это — повелевать истинными силами варпа. Он едва заметил, как его мысли меняют характер психического разряда. По мере того, как рос его гнев, сила Антроса начинала питать, а не сдерживать синее пламя, отчего буря разрасталась, выбрасывая щупальца к стенам амфитеатра и другим балконам, в том числе тому, где стояли библиарии.
— Лексиканий! — крикнул Рацел, отрывая Антроса от ошеломляющего видения, в котором он шел по небу, сокрушая врагов человечества одной лишь силой мысли. Эпистолярий схватил его за руку и выговорил сквозь зубы: — Иди по непостижимому пути!
Хватка учителя напомнила Луцию об обучении в аббатстве; он пошатнулся, осознав, какую ярость и горечь только что чувствовал. Синее пламя опаляло его душу, искажало саму суть, превращая в нечто незнакомое.
— Рацел! — крикнул он. — Что происходит?
Эпистолярий тряхнул головой и обнажил силовой меч, направив его на балкон, добавив свой алый свет к тому, что излучал Антрос. Так, укрепленная мощью разума Рацела, алая буря окутала очертания того, что прежде представлялось архикардиналом.
Луций пошатнулся, ошеломленный приливом боли и смятения. Он опустил посох и взглянул вниз с балкона, желая понять, что же ударило его с такой силой. Амфитеатр был затоплен океаном синего пламени. Тысячи людей, собравшихся, чтобы услышать Дравуса, преобразились от его слов. На месте жрецов в длинных облачениях и солдат в бронежилетах виднелись лишь переливающиеся столпы света. Над ними парил Мефистон, казавшийся темным силуэтом на фоне огня. Его психические крылья были широко распростерты, а с меча сыпались искры. Властелин Смерти нырнул вниз, закрутил петлю и поднялся обратно к балкону.
Пока Луций отвлекся, Рацел, отброшенный назад, выронил меч. Клинок покатился по каменному полу, извергая дуги психического пламени, вырывавшие каменные глыбы из кладки и расшвыривающие в стороны солдат.
Мефистон пронесся через ослепительный свет, и архикардинал Дравус вышел из огненного кокона навстречу ему, приветствуя старшего библиария улыбкой, полной энтузиазма, и распростертыми объятиями.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Теперь никто не назвал бы архикардинала непримечательным. Ряса упала на плиты, открыв тело, преображенное колдовством и ставшее неестественно высоким и мускулистым. Кожа покрылась переливающейся чешуей, похожей на змеиную, при движении вспыхивавшей то синим, то розовым, а ухмыляющееся Мефистону лицо блестело, словно было отковано из металла. В руке он держал позолоченное копье — прекрасное оружие, похожее на сверкающий осколок лазурита. В нем отражалось сияние толпы внизу, а наружу вырывались стрелы синего и розового света. Дравус расхохотался, когда эти лучи потянулись к людям на балконе, преображая их так же, как и толпы на террасах.
Шатаясь и держась руками за голову от боли, эпистолярий подошел к Антросу и помог ученику подняться на ноги. А затем копья света впились и в них. В сознание Луция ворвался вихрь ошеломляющих образов: оглушительных цветов, звуков, исторгающих слезы, и ослепительных запахов. Калейдоскоп эмоций был так силен, что Антрос почти перестал осознавать, где находится, но все еще чувствовал прикосновение руки учителя. Луций цеплялся за это ощущение, пытаясь удержаться в реальности. Он боролся с жуткими видениями, проговаривая заклинания и защитные молитвы, которым учился в аббатстве. Он слышал, как рядом их повторяет и Рацел, и вместе им удалось отбросить прилив безумия. Антрос поднял свой посох, а эпистолярий — меч. Бок о бок они шагнули в безумную мешанину красок, бросая словами Мефистона вызов бушующему урагану магии.
Они проложили себе путь сквозь пламя, и балкон вновь появился перед ними. Антрос выругался, увидев находившихся поблизости солдат. Их тела претерпевали омерзительнейшие метаморфозы: раздувались и съеживались, мутировали и застывали беспорядочной массой конечностей.
Отвращение наполнило разум Антроса, но он пытался сохранять спокойствие, обращая проклятия на мерзких отродий. Один из мутантов бросился на него. Местами его бронежилет треснул, открыв целый лес выросших из груди змей: из пасти каждой торчал зазубренный клинок длиной в треть метра.
Град ударов обрушился на Луция, и он отшатнулся, подняв посох, чтобы отбросить врага. Мутант кинулся на него вновь, размахивая шелушащимися лапами и безумно хихикая, молотя его по груди и голове, цепляясь за броню и пытаясь сорвать пластины.
Антрос ткнул болт-пистолетом в морду мутанта и выстрелил. Забил розовый фонтан крови. Учуяв ее, Антрос потерял самообладание, охваченный приливом ярости. Он чувствовал животный голод, жажду убивать и рвать на части. На балкон высыпало еще больше мутантов, и Антрос с диким рыком кинулся на них. Вместе они проломили балконную ограду и полетели вниз.
Капитан Ватрен грязно выругался, когда мир вокруг исчез в вихре цветов и звуков. Весь последний час он пытался добраться до вторых ворот, проталкиваясь через толпу усмехающихся солдат и исступленных священников. Но теперь по одному слову Дравуса вся эта масса людей со щенячьими глазами исчезла в синем огне. Амфитеатр менялся на глазах.
Сержант Сериф и его отделение вскинули болтеры и окружили капитана, всматриваясь в пылающую бурю.
— Каково… — заговорил сержант, прищурившись и глядя на ослепительный свет.
Шипастые щупальца хлестнули сержанта, сбив его с ног и откинув на его подчиненных.
Сериф упал; щупальце обвило его нагрудник. Раздался треск керамита. Сияние угасло. Вместо толпы жрецов перед космодесантниками бушевала бурлящая орда мутантов. Рычащие твари набросились на Кровавых Ангелов, размахивая ружьями и ножами.
— Огонь на поражение! — закричал Ватрен, и космодесантники выпустили смертельную очередь разрывных снарядов.
Капитан активировал цепной меч, шагнул вперед и отсек щупальце, сжимавшее сержанта. Обладатель конечности прыгнул на него; должно быть, прежде это был обычный солдат, но теперь его череп разделился на две птичьи головы, а из тела рос целый лес корчащихся рук. Капитан Ватрен спокойно ждал, пока тварь приближалась к нему, а затем двумя хладнокровными выстрелами оставил от обеих голов лишь осколки костей и клочья перьев.