меня так обсуждаете?
Блин. Наши личные с ним трения не повод подставлять ребят.
— Нет, это мое мнение.
— И что я не так делаю, что вы чувствуете себя рабами?
— Зарплата маленькая.
— Это говорит мне дочь миллионера. Чего ты работаешь тогда тут, если маленькая? Думаю, у тебя хватает связей найти более достойную работу. Или у того, кто медведей дарит, денег только на игрушки и хватает? Или тебе надо что-то от меня? Я вот все думаю и никак не пойму. Все не так, но ты не уходишь.
Все действительно не так, но и уйти мне пока некуда. Медведь этот еще. Ведь его зацепило не то, что его подарили, а то, что его подарил кто-то простой и без пафоса.
— Я могу идти работать?
— За эту маленькую зарплату?
— Да, за эту маленькую зарплату.
— Можешь.
Радовало то, что он ни о чем не догадывался, и одновременно злило, что он, похоже, и не хотел знать.
* * *
Чем ближе подходило время к первому УЗИ, тем больше я себя накручивала. И к обеду четверга уже раз пять сбегала в туалет, успокаивая нервы. Возможные отклонения в развитии ребенка, пороки, синдромы. Учитывая те диагнозы, что ставили врачи до беременности, что-то действительно могло пойти не так.
Еще и литр влитой в себя воды вот-вот готовился сорвать шлюзы с петель. Я пытаюсь отвлечься и не думать об этом. Смотрю на пару напротив. Как парень с кольцом на безымянном пальце держит за руку жену и, не стесняясь, что-то шепчет ей. Наверное, так и должна проходить счастливая беременность. Заботливый муж, нежность и теплота. Я опускаю глаза в пол. Хочется спрятаться от них, потому что ощущение, что у меня на лбу написано “мать-одиночка”.
— Орлова, — звучный голос доносится из-за двери и я с облегчением выдыхаю. Очередь, хоть и длинная, но все же не бесконечная.
В кабинете УЗИ меня не жаловали. Среди потока цифр и каких-то показаний до меня донесли лишь то, что с плодом все нормально. Даже не ребенок, не человек, для них это просто плод. Но для меня целая Вселенная. Тайна, которой хотелось делиться со всеми. О которой хотелось прокричать и похвастаться. Но самое страшное, что могло произойти — это если эта информация дойдет до отца. Боюсь меня не защитят ни Алиса, ни Миша, никто…
Я возвращаюсь домой и прикрываю дверь в комнату. Раздеваюсь и остаюсь в одном белье. Разворачиваюсь боком к зеркалу, рассматривая свой профиль и живот. Для посторонних, конечно, еще ничего не видно, но я то знаю свою фигуру. Грудь как будто стала больше. Да и живот уже немного увеличился. Я смотрю на себя и, улыбаясь, надуваю воздухом живот настолько, насколько получается, чтобы посмотреть, как буду выглядеть через пару месяцев, когда ребенок начнет стремительно расти.
— Лер, пошли, ужи… — Слышу осекшийся голос тети Нины в дверях, — нать. — Заканчивает она и замолкает.
Я тут же сдуваю живот и разворачиваюсь к ней спиной, чтобы натянуть футболку и леггинсы.
— Сейчас, — Киваю через плечо, делая вид, что просто так рассматривала себя. — Набрала немного, мне кажется. — Оправдываюсь, чтобы у нее не возникло никакой левой мысли.
— Хм, — усмехается женщина и подпирает плечом стену. — А мне почему-то кажется, что ты не набрала немного, а просто беременна.
В горле все немеет и сложно повернуть язык, чтобы опровергнуть это. Она сказала это так спокойно, словно давно знала и сейчас просто ждала повода.
— Нет, — прочищаю горло и поднимаю наконец на нее глаза. — С чего вы взяли?
19
— Алиса говорит, что я смотрю слишком много сериалов. Я ведь права?
Почему я должна ей открываться? Чтобы потом узнала Алиса, а следом Миша? И все вышло из-под контроля, а планы пришлось бы менять.
— Нет, — качаю головой из стороны в сторону. — Вы ошибаетесь теть Нин, я просто набрала вес на ваших борщах.
— Ну не хочешь, — она слегка улыбается и соглашается с моим решением молчать, — можешь не рассказывать. Месяц-другой и там ты уже не отвертишься. Пошли ужинать.
Она разворачивается и выходит из комнаты. Это даже не было вопросом. Это просто был факт. В котором она уже не сомневалась. Откуда только? Ладно, сегодня я живот рассматривала, но ведь и она вела себя так, как будто давно знает или догадывается. А если Алиса тоже вот так догадывается?! Они ведь могли это обсуждать.
Я тихо выхожу из комнаты и иду на кухню. Усаживаюсь за стол напротив нее и вдыхаю аромат горохового супа. Помню в детстве меня не могли заставить есть супы, а сейчас я люблю все, что готовит тетя Алисы.
Если вдруг она еще не поделилась своими наблюдениями с Алисой, то вполне возможно, скоро это сделает и вдвоем они меня дожмут. Этого я не могла допустить никак. Как бы я не хотела говорить об этом, но сейчас проще признаться одному человеку, чем потом прятаться ото всех.
— Даже то, что ты сейчас молчишь и перевариваешь это все в себе, тебя выдает. Ты другая, когда слышишь про себя ложь. Ты будешь отстаивать или злиться. Обороняться. Но ты не будешь молчать и прокручивать тысячи мыслей в себе.
Какой смысл уже скрывать, если она и так знает, и похоже, я ее не переубежу. Вот, кто умеет читать людей по жестам.
— Да, я беременна, — опускаю глаза в тарелку, готовясь слушать лекцию.
— Правда? — она даже вскрикивает и начинает хлопать в ладоши, — я стану бабушкой?
Я не могу не улыбнуться ее радости. Человек, о котором я вообще не думала, что он первым узнает, радуется сейчас за меня больше всех.
— Думаю, Алисины дети вам скорее будут внуками.
— Да вы как сестры, значит мне как племянницы обе. А кровное родство — это не главное. Я так понимаю, что никто не знает?
— Нет, никто, — я качаю головой уверенно из стороны в сторону, — и вы тоже будете молчать.
— И что, ты