заедешь?
Это не вопрос, скорее уже призыв к действию. Но если он хочет, я должна попробовать. Возможно, все еще можно уладить.
— Хорошо, я заеду.
— Через пару дней как раз Ван будет в столице, я хочу, чтобы вы встретились и поговорили.
— Ты опять начинаешь?
— Вам надо поговорить. Разбежались и все? Я с ним разговаривал, он сказал, ему стыдно, что он так вел себя. Хочет извиниться.
— Можешь передать, что я принимаю его извинения, но встречаться с ним не буду.
— Ради меня, Лерок.
— Даже ради тебя, пап. Я теперь от тебя не завишу, поэтому ты мне не можешь приказывать.
— Ты всю жизнь собралась в этом бараке жить и кататься на маршрутке? Работать за двадцать тысяч? Я даже представляю, как у тебя все горит внутри от негодования, что приходится с этим мириться.
— Тяжело, да. Но я справляюсь и дальше собираюсь также жить.
— Зачем это все? Если ты можешь забрать свое и пользоваться.
— Пап, я не буду с ним встречаться и тем более к нему возвращаться.
— Послушай, вы встречались почти полгода. Неужели все погасло в один миг?
— Да. Если мужчина раз поднял руку, значит, он сделает ещё раз также и снова будет ждать прощения.
— Какие мы мудрые стали… Но иногда вы делаете такое, что сложно сдержаться.
— Я не хочу быть с ним, я не люблю его. Не хочу жить в Китае, не хочу растить с ним детей и я не хочу, чтобы мне указывали, что делать.
— Не заставляй меня создавать тебе такие условия, чтобы ты сама пришла ко мне. По моим данным ты одна, так что полюбишь того, кто хочет быть с тобой.
— Что ты за отец такой? Ты должен желать своей дочери счастья, а не угрожать.
— Я желаю и знаю. Ты потом сама будешь спасибо говорить, что я вбил в тебя мысль такую и не дал совершить ошибку.
— Не буду.
— Лера! — Он повышает голос,
— Пока, пап, я думала ты хочешь помириться, а ты опять лезешь в мою жизнь.
— У тебя есть время подумать до его возвращения. Будешь жить, как раньше.
— Он что, готов простить измену?
— Какая измена? Я сказал, что не было никакой измены. Ты это придумала, потому что разозлилась на него и захотела сделать больно. Ты сама мне все рассказала, когда вернулась. Так что просто подтверди мою историю.
- Я не буду этого делать. Я не буду ничего подтверждать, потому что я ему изменила. И я не хочу его обманывать.
— Будешь.
— Пап, пойми, я уже от тебя не завишу и дальше как-нибудь справлюсь. Тебе нечем меня шантажировать.
— Ты можешь лишиться и работы.
— Благо сюда меня взяли не по твоей просьбе, поэтому…
— Если не захотят проблем, то уволят зато по моей.
— Ты так говоришь, словно я не твоя дочь.
— Моя. Поэтому я знаю, что для тебя лучше. Если тот, кто взялся меня разорить, будет продолжать действовать, то у нас не останется ничего. Мне надо тебя обеспечить и пристроить, пока есть возможность.
— А если мне и так хорошо? Без всех твоих миллионов хорошо и спокойно?
— Так о нас с матерью подумай, если тебя всё устраивает.
— Вот оно что. Так ты так и говори, что нам плевать на тебя, мы хотим тебя продать повыгоднее, чтобы дальше жить как в сказке, а ты там — как получится.
— Великая мученица Валерия, блин. Не строй из себя жертву. Да все хотели бы оказаться на твоем месте. Деньги, жених, любой каприз. Ты спала со всеми подряд и хорошо было. А тут вдруг решила себя в монашки записать? Если надо ради родителей, значит, ты будешь ради родителей это делать, которые тебя вырастили, дали образование и обеспечили всем. Пора и о других подумать, а не только о себе.
— Да лучше под землёй, чем с такими родителями.
— Языком не молоти, дура.
— Тогда лучше убей меня сразу, но я не выйду за него замуж. Ни за кого не выйду.
В коридоре слышу смех, все возвращаются в кабинет. А мне дышать становится тяжело от страха. Он ведь заставит, если собрался. За моей спиной все провернет, а я и сделать ничего не успею.
— Я пришлю тебе дату, когда мы с матерью ждем тебя в гости. Только попробуй пойти против
— Уже пошла.
Сбрасываю вызов и выключаю звук на телефоне. Не хочу, чтобы весь офис стал свидетелем моей драмы. Я утыкаюсь взглядом в монитор, делая вид, что очень занята.
— Лер, ты сбежала с дня рождения, чтобы работать? — выносит мозг парень в клетчатой рубашке.
— Да. И что?
— Михаилу это не понравилось. Ты как будто проигнорировала его день рождения.
— Да, — повышаю голос. — Я его проигнорировала. У меня есть на то причины. Но вас это не касается.
Они все замирают в той позе, в которой начали слушать меня. Мне же работать с ними, чего я раскричалась.
— Извините, у кого-то сегодня день рождения, а у меня ужасное настроение. Я с родителями поругалась.
— Ну ничего, бывает, — поддерживает паренек, — я тоже со своими периодически…
— Ты прав, личное надо было оставить дома, а не тянуть сюда. Пойду его поздравлю и извинюсь заодно.
Парень кивает, как будто это именно то, чего он хотел. Я беру пакет с подарком, который купила на днях, и покидаю кабинет.
— У Михаила кто-то есть? — киваю Веронике, которая смотрится в зеркальце, не замечая меня.
— Нет, — отвечает мне, не отрываясь.
— Могу я зайти?
Прежде, чем ответить мне, она сканирует меня на предмет запрещенных для соблазнения деталей и останавливается на бумажном подарочном пакете.
— Сейчас узнаю, — делает все так медленно, будто ждет, что я психану и уйду. Лучше бы она не знала, на каком пике нервозности