Читать интересную книгу Возмездие (СИ) - Злобин Михаил

— А на что это было похоже, Марина? — Мой голос звучал совершенно ровно, я бы даже сказал, почти ласково, но именно эти нотки и заставили парня встать между нами и задвинуть сестру к себе за спину.

— П-похоже на т-т-то, что т-т-ам, — тонкий пальчик с развеселым маникюром на короткое мгновение высунулся из-за чужого плеча, указав на свежую могилу, а потом быстро спрятался, будто я мог его откусить, — кого-то зарыли заживо…

— Скорее на то, что труп в гробу вдруг ожил, — подал голос Антон, и от этой реплики его сестра скукожилась еще сильнее, став похожей на перепуганную мышку.

— Ты совершенно прав, именно это сейчас и произошло.

— Но… этого же не может быть! Так не бывает! — Парень начал чрезмерно жестикулировать руками, словно эти размахивания могли хоть как-то помочь объяснить произошедшее минуту назад. — Это же какой-то фокус, да? Розыгрыш, точно! У вас новое шоу? Вы теперь скрытой камерой снимаете, как доводите людей до усрачки?! А потом крутите по всем каналам, веселясь с наших перепуганных рож?!

Юноше показалось, что он нашел вполне логичное объяснение тому, что увидел и услышал на этом кладбище, но его сестра не сводила с моего лица встревоженного взгляда, который лучше любой эмпатии демонстрировал мне — она верит, что все это было по-настоящему.

— Вы ведь не простой медиум, так? — Тихо, но четко спросила Марина, и от страшного предчувствия, которое целиком пропитывало ее слова, замолчал даже ругающийся Антон. — Зачем вы нам это показали?

— Разве вам самим не было любопытно? Я чувствовал ваш интерес, особенно твой, Марина. Ты ведь желала увидеть что-нибудь необычное.

— Но вам-то это зачем было нужно?

— Просто хотел сделать ваши последние минуты интересными, только и всего, — честно признался я.

После моих слов тишина на кладбище стала почти абсолютной. Стало даже слышно, как посигналила какая-то машина, хотя мы находились почти в километре от ближайшей дороги. И в этом могильном безмолвии, я чувствовал заполошное биение пары молодых перепуганных сердец. Живых сердец. Тук-тук… тук-тук… тук-тук…

Эти подростки не были глупцами, и они быстро поняли, что увиденное ими слишком… необычно, чтобы показывать широкой публике или даже редкому прохожему, которого едва ли когда-нибудь снова повстречаешь в жизни. И пусть где-то глубоко внутри у них еще теплилась надежда на нереальность происходящего, но меня они уже начали всерьез опасаться.

Первым в себя пришел Антон.

— Марина, беги! — Он с силой оттолкнул сестру, отчего та едва устояла на ногах, и бросился прямо на меня, не беспокоясь о том, что я и выше, и крупнее него.

Какой же ты наивный мальчишка…

Глава 16

Неумелый, но весьма быстрый удар парня я играючи пропустил мимо своего лица, отступив всего на полшага. Не встретивший цели кулак Антона пролетел в нескольких сантиметрах от меня, увлекая за собой по инерции и своего хозяина, и мне стоило приложить совсем чуть-чуть усилий, чтобы он потерял равновесие и растянулся на земле.

Я легко мог ответить жестче, не в пример более жестче. И с вероятностью в девяносто девять процентов юноша уже бы не поднялся после этого. Но мне не хотелось до такого доводить. Впервые за долгое время в моей разлагающейся душе шевельнулось что-то иное, помимо черной лютой ненависти. Пусть это уже и не было полноценным человеческим состраданием, испытывать которое я, скорее всего, уже не способен, но все же каким-то позабытым горьким сожалением. Оно столь разительно отличалась от остальных моих чувств, что я не смог задавить его в себе.

Встреченная парочка ребят помогла своим обществом мне осознать, что я сам все еще человек. Никакое не высшее существо, которым мнил себя не так давно, никакой не распорядитель судеб, судия или палач. Я простой человек, который когда-то давно свернул не на ту тропу, а сейчас зашел по ней такдалеко, что никаких сил уже не хватит, чтобы вернуться с нее обратно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Один только лишь короткий разговор с живыми и безобидными людьми, которые не были по самые уши замараны участием в преступлениях, махинациях или коррупционных схемах сумел ненадолго сбросить с моего разума пелену ненависти. Людьми, в чьих душах огонек юношеской наивности и веры в безоблачное будущее еще не угас окончательно…

— Антон, не нужно этого, пожалуйста, — попросил я, наблюдая за тем, как парень вскакивает с земли и предпринимает новую попытку меня атаковать. В этот раз он попытался броситься мне в корпус и обхватить руками за пояс, но я легко толкнул его в плечо, сбивая с траектории, и Антон пролетел рядом, как разогнавшийся бык мимо тореадора.

— Беги! БЕГИ, ДУРА! — Ревел мальчишка на замершую в нерешительности сестру, не обращая никакого внимания на мои слова. А Марина все стояла, как вкопанная, переводя испуганный взгляд то на меня, то на своего брата.

Я чуял, как ей страшно, ощущал, насколько сильно ей хочется сбежать отсюда, однако желание забрать с собой Антона было сильнее этих недостойных чувств. И я осознал так же ясно, как и то, что сейчас на дворе поздняя зима — девушка не сделает и шага, потому что ей претит сама мысль о том, чтобы бросить брата.

— Антон, успокойся, она никуда не побежит, ты ведь сам прекрасно знаешь это. Я чувствую это в тебе.

— Какого хрена тебе от нас надо? — Юноша впервые обратился ко мне с того момента, как попытался напасть. — Зачем ты нам все это показал? Зачем привел сюда?

— Я думал, вы уже догадались.

— Откуда? Мы тебя вообще первый раз видим, о чем мы можем догадываться?!

— Антон… — подала голос Марина, — кажется, это все из-за меня…

— Да о чем ты, Мелкая? Ты-то тут при…

— Я слишком открыто пялилась, Тошка, вот почему нас привели сюда…

Удивительно, но девочка-подросток абсолютно точно сумела проанализировать ситуацию и понять ту причину, по которой я позвал ребят с собой. И это несмотря на то потрясение, что она испытала только что. Как же не хочется их убивать…

— Верно, Марина, — согласно кивнул я без тени улыбки, — мне действительно жаль это делать, но я не могу оставлять живых свидетелей. Для всех я умер, и так должно оставаться впредь.

— Но… но… — девушка силилась что-то сказать, однако не сумела придумать ни единой хоть сколько-нибудь убедительной причины, по которой я должен был сохранить им жизни. Даже Антон, который с неистовством загнанного волка бросался на меня минуту назад, теперь сник и подавленно молчал. Та легкость, с которой я несколько раз опрокинул его на землю, его если не напугала, то очень впечатлила. Он осознал, что даже против одного меня у него нет ни единого шанса. А уж теперь, когда вокруг нашей компании стали появляться мои хмурые и молчаливые марионетки, совсем было глупо на что-либо надеяться.

Парень затравленно огляделся, отметив несколько безмолвных фигур, что замерли немного поодаль, и снова вперился в меня упрямым взглядом.

— Ты… вы говорили, что для всех вы должны оставаться мертвым. Но ведь все эти люди знают этот секрет, так в чем проблема? Отпустите нас. Парой человек больше, парой меньше. Кто нас вообще станет слушать, когда у нас нет никаких доказательств?

— Не так, Антон. Я сказал, что не могу оставлять живых свидетелей. Все они, — я обвел широким жестом несколько легионеров, что обступили маленький клочок земли, на котором был установлен деревянный крест и временная ограда, — неживые.

— Что? — Голос парня дал петуха и прозвучал настолько тонко, будто это спросила его сестра. — Это же невозможно! Они… нет, я не верю…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Веришь. Ты в это веришь, и поэтому напуган. Но не бойся, подойди к любому из них, загляни в мертвые глаза.

Загипнотизированный моим голосом, словно сомнамбула, юноша сделал несколько шагов и немигающим взглядом уставился в одного из мертвецов.

— Он не выглядит мертвым… он как обычный человек…

— И все же, он мертв. Это другая грань моего дара, Антон. Та, которую я скрывал и буду скрывать ото всех. Та, из-за которой умерло уже очень много людей, и умрет еще больше. Мне очень жаль.