Её губы дрожат, а потом растягиваются в улыбке.
— Они абсолютно идеальны. Как ты узнал? Потому что они мне определённо нравятся больше.
Я снимаю серьги с подушек, удерживающих их на месте, и протягиваю одну.
— Потому что я изучаю тебя, и это самая увлекательная тема, которую я изучал. — Её рука дрожит, пока она забирает у меня серёжку, и я понимаю, что мне нужно поднять настроение. — Не считая того, что порой она раздражает, но всегда готова трахнуться.
Плечи жены дёргаются от смеха, когда она снимает свои золотые сережки и надевает гвоздики.
Как только Инди закрепляет танзанитовые гвоздики, я провожаю её в комнату, где будут проходить финалы, весь путь игнорируя свой гудящий телефон.
Когда мы подходим к двери, Голиаф хлопает меня по руке. Он смотрит на свой телефон.
— Сэр, вам нужно ответить на звонок.
— Не сейчас. Нет ничего важнее этого.
Инди поворачивается и улыбается мне, подмигивая.
— Ответь на звонок, Джерико. Только не пропусти игру. Я хочу, чтобы ты увидел мою победу.
69
Индия
Я вхожу в комнату, с идущими за мной Голиафом и Бейтсом. Белевич стоит вдоль стены. Я иду к нему, расправив плечи, выставив грудь и чувствуя себя совершенно непобедимой.
— Вы хорошо играли, мистер Белевич.
Русский небрежно потягивает, как я полагаю, стакан его фирменной водки Белуга Нобл.
— Не так хорошо, как ты, миссис Фордж. — Он оглядывается. — Куда пропал твой муж?
Я поднимаю руку к одной из своих новых серёжек и улыбаюсь.
— Он скоро вернётся. Не волнуйтесь.
— Похоже, он твой счастливый талисман. Мне не хотелось бы, чтобы ты сейчас его потеряла.
Что-то в голосе Белевича вызывает у меня тревогу и по спине пробегает холодок.
— Что, чёрт возьми, это значит?
Русский снова отпивает, золотой перстень на его мизинце блестит на свету.
— Ничего. Я просто надеюсь, что у вас обоих всё будет хорошо. Но больше всего я надеюсь, что уйду отсюда победителем нашего пари.
За своей спиной я чувствую порыв воздуха, оборачиваюсь и вижу четырёх мужчин в чёрных костюмах, которые выглядят как частная охрана для другого хайроллера (прим. пер. — игрок, играющий с высокими ставками), вышедшего за дверь. Голиаф следует за ними на небольшом расстоянии, оставив только Бейтса, ожидающего в стороне, пока я закончу разговор с Белевичем. Я ищу Джерико, но не вижу его.
— Не смотри на них так пристально. Тебе не нужно их внимание, — тихо говорит Белевич, и я снова резко перевожу на него взгляд.
— Вы о чем?
— О тех людях, за которыми следит твоя охрана. Он не должен следовать за ними. Ему следует уйти в другую сторону.
Что, чёрт возьми, происходит? Озноб, который я чувствовала несколько минут назад, пробежал по моей коже, когда исчез Голиаф.
— Кто они, чёрт возьми?
— Братва. Один из них играл, но проиграл мне последний раунд. — Белевич ворчит, но выглядит так, будто он этим гордится.
— Разве вы не должны беспокоиться о них больше, чем я или Голиаф?
Белевич оттягивает воротник накрахмаленной белой рубашки настолько, чтобы я могла увидеть контур крыла, вытатуированного у него на шее. Именно тогда я вспоминаю слухи, которые ходили на Ибице о связях Белевича с русской мафией.
— Конечно нет. — Его русский акцент усиливается. — По крайней мере, не из-за этого.
— Куда они идут? — я сглатываю, пытаясь остановить панику, окутывающую меня сильнее.
— Наверное, пить водку. — Он салютует своим бокалом, и я выдавливаю маленькую улыбку.
Он просто издевается надо мной? Пытается выкинуть меня из игры? Конечно, да, и я, блядь, на это попалась.
Я отхожу от Белевича с кивком, который говорит, что: «Я вижу, какого хрена ты делаешь, и это не сработает».
— Увидимся за столом, Белевич.
— Аналогично, королева Мидас.
Я пытаюсь избавиться от тревожного предчувствия, сосредоточившись на дыхании, но оно полностью не утихает. Голиаф возвращается в комнату, но Джерико не видно.
Что-то не так. Но разве тогда Голиаф не был бы с Джерико? Я оглядываюсь через плечо на гиганта с дредами, но он остаётся совершенно неподвижным, ничем мне не помогая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я слишком остро реагирую. Ничего не случилось. Джерико просто опаздывает.
Карты розданы, и я сосредотачиваюсь на игре, забывая про всё, кроме других игроков.
70
Индия
Я выиграла. Я выиграла. Блядь, я выиграла!
Я вскакиваю со стула и оборачиваюсь, чтобы броситься в объятия Джерико… но его там нет. Голиаф тоже пропал. Бейтс приближается, чтобы забрать мои фишки, пока вокруг меня собирается толпа, аплодируя и открывая бутылки Дон Периньона.
Напротив меня Белевич слегка приподнимает свой пустой стакан из-под водки. Он сбросил карты в начале финальной раздачи, что тогда меня удивило, но сейчас мне всё равно.
— Где Фордж? — спрашиваю я Бейтса, страх снова скручивается у меня в животе. — Он сказал, что будет здесь. Я его упустила?
Бейтс качает головой.
— Нет. Думаю, у него возникли дела. Голиаф пошёл проверить его минут двадцать назад, чтобы мистер Фордж не пропустил последнюю раздачу. Я не знаю, что с ним случилось тоже.
Теперь страх ползёт по моим венам с каждым ударом сердца.
Я хватаю Бейтса за руку.
— Что-то не так. Он бы не пропустил игру. Не после всего этого.
— Миссис Фордж, я не могу вас оставить. Таков мой приказ.
Я сжимаю его сильнее.
— Сейчас тебе приказываю я. Пойди и найди моего грёбаного мужа, пока я сама тебя не уволила. — Я отпускаю хватку, сдерживаясь, чтобы не подтолкнуть его.
— Миссис Фордж…
— Я в полной безопасности в комнате полной людей, и я собираюсь принять огромный чек, снимаясь на телевидение. — Мой голос резок, потому что я потеряла чёртово терпение. — Со мной ничего не случится, если ты пойдёшь и поищешь его. Вернёшь сюда свою задницу через десять минут. А теперь бери мои фишки и иди.
Бейтс хочет возразить, но организатор Гран-при проталкивается между нами, держа хрустальный бокал пузырящегося шампанского. Комментатор идёт следом с микрофоном и начинает задавать вопросы о моей игре и как я себя чувствую после победы в таком престижном турнире.
Понятия не имею, что говорю им обоим, потому что мой мозг работает со скоростью миллион миль в час в другом направлении. Я стараюсь говорить коротко и мило, улыбаясь в камеру, пока принимаю гигантский чек. Когда я наконец выхожу из толпы, Бейтс всё ещё не вернулся.
Что, чёрт возьми, происходит?
Я проталкиваюсь сквозь толпу, пожимая руки и используя чек словно щит, пока не добераюсь до лифта и нажимаю кнопку пентхауса.
К счастью, я засунула ключ-карту от номера в свой маленький клатч вместе с помадой, чтобы подправить макияж. Паники не возникает, пока я не выхожу из лифта на уровне пентхауса и не вижу двух мужчин, лежащих на ковре передо мной.
— Нет! — я мчусь по коридору и останавливаюсь рядом с Бейтсом, чья шея повернута под неудобным углом.
О, срань господня. Он мёртв. Он мёртв.
Бегу к следующему телу. Это Донниган. Проверяю пульс. Он тоже мёртв.
Слёзы жгут глаза, когда я прикладываю ключ-карту, чтобы открыть дверь.
— Джерико!
Я осматриваю гостиную. Она полностью разрушена. Столы перевернуты, зеркало над столиком около стены разбито. Осколки разбитого стекла смешаны со следами тёмно-красного цвета.
Голиаф лежит на полу лицом вниз, а на ковре рядом с ним растекается тёмное пятно.
— Нет! Нет!
Я встаю и оборачиваюсь, моя голова поворачивается быстрее, чем моё тело. Я оказываюсь в спальне. В ней тоже беспорядок. Покрывало отсутствует, а на ковре тёмное пятно. По всей комнате разбросаны бумаги, а в моих чемоданах кто-то рылся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Кровь шумит у меня в ушах, когда я бросаюсь в ванную, но она пуста. Нигде нет никаких признаков Джерико.