Гарденер не из сообщений, а из первых рук беженцев, стремящихся найти укрытие под его властью и спастись от смертельного холода и голода, наступавших им на пятки.
Естественно, подобное положение не могло омрачить настрой воинов всех мастей и положений, но вместе с тем только укрепило их решимость сражаться за правое дело. Для них, как никогда стало просто идти за победоносным королём, ведь последний поход был собран уже не ради богатства, титулов или земли, а ради самой жизни. Жизни их самих, семей и рода. Ради будущего всего континента, а возможно цена на кону стояла ещё более весомая. Легенды на этот счёт были как никогда мрачны, не помогая с точной конкретикой.
В любом случае никто не смел жаловаться, бежать или стенать, ведь каждый из них знал на что шёл, давая клятву перед королём и духовенством, а значит и перед самими богами. Благо нашу облегчал их лидер, чья фигура в столь суровых и тёмных временах была подобно одному лишь маяку в ненастном шторме. Гарденер даровал собой им всем надежду на победу, возвращение домой и даже тепло, причём буквально. Практически каждому воину и солдату Эдмунд в ходе похода приживил к плечу цветок Драконье Крови.
Притом «приживил» в данном случае не было оборотом речи, а реальным действием. Благодаря опыту, полученному в ходе улучшения собственного тела, корневые отростки цветов присоединялись прямиком к человеческой нервной системе, запуская процесс регулировки тепла, спасая тех практически от любых низких температур. Эти симбиотические отношения изрядно помогли воинству сохранить свои силы и избежать потерь, а также не дать истлеть морали священного воинства андалов. Процесс тот был весьма болезненный, тут уж ничего не поделать, но это решение было куда как лучше, нежели погибнуть от обморожения.
Фуража также было достаточно, как никогда, ещё и другим хватит. Ведь стоило людям только остановиться на привал, как тут же близлежащие окрестности на короткий срок превращались во фруктовые сады и поля, мгновенно погибающие после их ухода. Король не щадил себя ни дня, отчего даже те, кто втайне был обижен на него или же и вовсе ненавидел смогли смерить свои эмоции, проникаясь к избранному Семерыми монарху неподдельным уважением. В конце концов ещё никто из тех, кто вёл их бой не относился к ним с такой внимательностью и заботой, пускай ни один из них в том вслух не признается.
Впрочем, для самого Гарденера в этом не было ничего особо заботливого или милосердного. Лишь холодный и рациональный расчёт. К моменту решающей битвы он должен был сохранить как можно больше воинов, а потому был вынужден учесть все риски и проблемы на своём пути. Благодаря же обновлённому телу, лишь с виду человеческому, полное обеспечение и забота о столь огромной армии не стала для него проблемой. Он словно сам стал отчасти божеством, по крайней мере он не раз видел, как некоторые рыцари в самом деле возносили мольбу не только Семерым, но и ему. Но что самое удивительное – в их числе также можно было найти септонов.
И да, жрецы веры также отправились в этот поход, не с оружием, а с молитвой. Практика военных священников была, пожалуй, не так уж и распространена в этом мире, но кое-где всё же имелись её зачатки. Теперь же и в рядах его армии появились жрецы, вооружённые, словом, а не мечом, что было совсем не так уж маловажно, как могло показаться на первый взгляд. Имеющие хоть какую-то врачебную практику, они помогали там, где было слишком расточительно тратить святую воду, чьи запасы сейчас казались малы, как никогда. К тому же их было намного больше, чем тех же мейстеров и школяров, занимавшихся обслуживанием осадных машин и их снарядов наравне с осадными инженерами, что позволяло избавить группу учёных от врачебных обязанностей.
Сейчас же перед воинством раскинулся древний, как и Стена, замок Винтерфелл. Множество крепких башен и видавших лучшие виды стен встречали андалов знамёнами рода Старков и Гардстарка, как и подобало сему замку. Впрочем, было в этой картине и кое-что не столь величественное, сколь удручающее. Множеством косых пристроек и палаточных городков обросла крепость, в чьих стенах было не протолкнуться от беженцев со всех концов северного края региона. Измождённые напуганные лица детей, мужчин, женщин и стариков встречали войско мрачно и без всякой надежды, но лишь до того момента, как король не отдал приказ раскрыть провозки с провиантом и раздать его всем желающим. В любом случае сейчас было намного важнее помочь людям пережить зиму и не дать пополнить несметное воинство мертвецов.
- Мой король. Винтерфелл – ваш. – встречал его заметно исхудавший Джон Гардстарк, регент Севера и верный вассал андальской короны в заполненном внутреннем дворе крепости. На улицу встречать южного монарха, явившегося в качестве спасителя без всяких на то условий, высыпали практически все обитатели замка, будь то северяне или же отправившееся против Красного короля в северный поход южные войска, что чрезвычайно были рады видеть своих товарищей и братьев по оружию. Особенно в таком весомом количестве.
- Встань, Джон. Не гоже мне напоминать, что Винтерфелл, не мой, а твой. Пока что. – с нарочито вежливой улыбкой приподнял Неуловимого Волка за плечи король. – Как продвигаются поиски твоей семьи, друг мой? – добавил Эдмунд, как только Гардстарк вновь стал крепко стоять на ногах, избегая в своих словах двусмысленности, ибо даже сейчас северяне Винтерфелла смотрели на него и его сопровождающих крайне хмуро и недоверчиво, в своей извечной манере.
- Простите, мой король, ошибся. – покорно кивнул парень и сам улыбнувшись вслед за королём. Правда получилась эта улыбка такой же вымученной, но со всем по другой, нежели у монарха, причине. – Боюсь следы моих братьев и сестры практически затерялись. Последние слухи говорят о том, что видели великана сопровождающего калеку и ребёнка возле Темнолесья, а после они взошли на корабль до Медвежьего острова. Проверить их трудно, но я не оставляю надежд. – удручённо покачал головой бывший бастард, которому сейчас было совсем нелегко.
- Вот как, значит. Мои молитвы с тобой, Джон. – похлопал вассала по плечу Гарденер, а затем обратил свой взор ещё одну, накрытую тёмной тканью повозку, въехавшую во внутренний двор Винтерфелла. – Однако, боюсь, что я привёл с собой не только помощь, какую только мог, но и очередную скорбь для всего дома Старков. – тень вины пробежала по лицу владыки Дубового трона лишь на мгновение, чтобы вновь статься холодной и