завалена кучами земли. На земле будет расти трава, и только Аллах будет бродить вокруг.
Вторая не представляла себе ничего. Она шла и грызла ногти. Ни о чем не думая. Ей не хотелось видеть то, что происходило вокруг, она и не реагировала.
Третья шла, смотря на все широко раскрытыми глазами. Она хотела все запомнить. Не зная, зачем ей могут понадобиться воспоминания в другой жизни, ей хотелось заполучить эти воспоминания.
Три женщины остановились у одного кооператива, осмотрелись и стали читать табличку, висящую напротив звонков. Прочитали. Одна ткнула пальцем в надпись. Было написано имя.
— Вот!
— Звони!
— Нет, погоди! Давай еще раз подумаем.
— Не о чем тут думать.
— Звоню.
— Ладно. Вряд ли мы пожалеем об этом.
— Прошло какое-то время. Дрожащий старческий голос спросил: «Кто там?»
— Патронажная сестра — ответила одна и толкнула дверь.
Вот так начинается эта история. Обреченно, предусмотрительно. Первый взгляд имеет такое огромное значение…
Дверь открыла пожилая дама. Она опиралась на два костыля и выглядела жалкой, и все-таки это была дама. Старческие пятна покрывали ее руки, лицо, ноги и все, что можно было увидеть. Артрит разрушал ее изнутри. Глаза были мутными и бесцветными. Она хрипло дышала.
— Что вам нужно?
— Мы из социальной службы. Можно войти?
— Я не общаюсь с социальными службами.
— Теперь общаетесь.
— Кто вас послал? Я живу не одна. Ко мне приходит женщина. Сейчас должен подойти мой племянник.
— Мы только хотим вам помочь.
— Три женщины аккуратно отодвинули даму с костылями и вошли в коридор.
— Куда можно пройти?
— Зачем вы это делаете?
— Туда?
Пожилая женщина была недовольна. Она смутилась. На нее нахлынули воспоминания… Так увели ее семью много лет назад. Никто не вернулся.
Три женщины были недовольны. Они были смущены. На них обрушились сомнения. Они пошептались.
— Глупости.
— Давай уйдем!
— Мы уже пришли. Надо сделать дело. Мы же решили!
— Ради чего? Тут ничего нет.
— Какое зеркало!
Старушку звали Венерой. В этой истории у каждого есть имя, но никто им не пользуется.
— Скажите, зачем вы пришли?
— Мы будем помогать вам трижды в неделю. Вас включили в программу долгожителей…
— Ха-ха-ха! Для долголетия нет программы, мои дорогие.
— Служба социальной защиты будет обеспечивать вас медицинской помощью и помогать по хозяйству. Скажите, в чем вы нуждаетесь.
— Я ни в чем не нуждаюсь! Оставьте меня в покое! Социальная помощь! Спохватились! Мне девяносто три года! Я даю уроки немецкого и английского языков. Я едва передвигаюсь! После Девятого сентября народная власть уничтожила мою семью! Мы жили в землянках! А теперь они вспомнили обо мне! Я этому не верю!
— Извините. А что это за зеркало? — Лили не могла оторвать взгляда от своего отражения. Оно было перевернуто, но это не имело никакого значения для нее.
— Венецианское.
— Они уничтожили вашу семью, но хоть зеркало оставили… А моя мать однажды исчезла. Конечно, она не прихватила с собой зеркала.
— Я сочувствую вам.
— Не стоит. Ну, до скорого. Мне было приятно с вами пообщаться.
— Ты уходишь?
— Ну, мы ведь закончили?
— Дама не сказала нам, в чем она нуждается.
— Но это же видно. У нее все есть. Вот маленькие стульчики… Они тоже венецианские? Господи! Какая кукла! Господи! Можно ее потрогать?
— Дамочка, сядьте, я запишу ваши данные. — Стефана закашлялась. Она не могла остановиться, но смогла вытащить бланки и ручку.
Это была ее любимая ручка. Она часто протекала в сумке, но Стефана не могла расстаться с ней из-за такой мелочи.
Старая дама беспомощно оглядывалась. Три женщины сновали по ее дому. Она не могла их остановить, не могла их ударить, вытолкать. Их глаза шарили по стенам, рылись в буфете, заглядывали в шкаф.
— Представьтесь! Из какой вы организации? Покажите свои документы!
— Все, заканчиваем!
— Мы уходим! Не провожайте!
— Мы придем еще!
— Нет! Сейчас или никогда!
— Хватит! Пошли!
— Вы жалкие, жалкие…
— До свидания!
— Я позвоню в социальное министерство.