Читать интересную книгу Смерть online - Пи Трейси

– Не знаю. С короткими волосами вид совсем устрашающий. Ты ей дал список школ?

– Пятьдесят с лишним страниц, – кивнул Холлоран. – Отказалась от помощников. Думает, что сама справится.

– Ненормальная.

– Знаю. Даю час, прежде чем вернется подмоги просить.

Бонар чуть улыбнулся, потом серьезно сообщил:

– На гильзе никаких отпечатков.

– Догадываюсь.

– Кроме того, ты разбил падре сердце. Я и сам бы остался на мессу, только чтобы его ублажить, да он меня по-прежнему еретиком называет.

– Хочет завоевать.

– Не сильно старается, мягко говоря. – Бонар обхватил рукой живот, словно нес какое-то крупное животное, облизнул палец, начал листать блокнот. – Вчера ребята кое-что прояснили. Ни на одном аэродроме в радиусе ста миль в воскресенье не было ни одного чартерного рейса; ни в одном местном мотеле проезжающие не останавливались. В основном семейные пары, несколько охотников, мы всех проверили и отбросили. По-моему, преступник, кто б он ни был, приехал в машине, сделал дело и сразу уехал, а у нас, черт возьми, нету шанса узнать, кто откуда приехал и куда уехал. Я просмотрел все протоколы о происшествиях в округе за выходные, наши и дорожной полиции, просто на случай, вдруг кто-то остановил за превышение скорости какого-нибудь перепачканного кровью водителя с диким взглядом, да не повезло. Выделил одиноких водителей без пассажиров, если потом придется еще кое-что уточнить, но, должен тебе сказать, у меня складывается впечатление, что мы просто буксуем.

– Разрешите? – Шарон легонько стукнула в дверь и вошла.

– Передумала насчет помощников?

Она подтащила стул из угла и поставила его рядом с Бонаром.

– Насчет помощников?.. Нет, конечно. – Села, вытащила блокнотик из нагрудного кармана. – Я нашла школу, где учился ребенок.

Холлоран посмотрел на часы, бросил на нее недоверчивый взгляд:

– За пятнадцать минут нашла нужную школу из нескольких сотен?

– Нет. Минут за пять нашла. Еще десять разговаривала с ними по телефону. – Холлоран и Бонар уставились на нее с открытым ртом. Она с некоторым смущением пожала плечами. – Просто повезло.

– Повезло? – Бонар высоко задрал брови. – Ты называешь это везением? Святители небесные, женщина, погладь меня по голове, и я побегу за лотерейным билетом.

Шарон тихонько фыркнула, и Холлоран сообразил, что впервые слышит из ее уст такой радостный звук. Весьма привлекательный.

– Я сказала, что ты дал не те списки, и составила собственный. Надеюсь, обратно их не потребуешь? Они весят тонну. Я их выбросила в мусорную корзину.

Холлоран медленно покачал головой, стараясь не выглядеть тупым болваном.

– Так или иначе, из того, что Бонар мне рассказывал о тех самых родителях из преисподней, я предположила, что они не стали бы держать ребенка поблизости от себя. На мой взгляд, это означает школу-интернат. Само собой, католическую, раз уж они помешаны на религии. Как можно дальше от Нью-Йорка, но в пределах штата, чтоб не лишиться льготной платы за обучение и налоговых льгот. Верьте не верьте, их не так много.

Она остановилась, перевела дух, пролистала блокнотик.

– Вот где мне повезло. Список, конечно, короткий, но я уже на втором звонке попала туда, куда надо. – Шарон выложила блокнот на стол, перевернула, чтобы Холлоран мог прочесть ее записи.

– Это что, стенография?

Она нахмурилась, взглянула на страничку.

– Никакая не стенография. Абсолютно четкий почерк, смотри! – Шарон ткнула пальцем в строчку. – Школа Святого Креста в Сент-Питере, в Кардиффе. Маленький городок в районе озер Фингер. Мать настоятельница работает там с шестидесятых годов и, как только я упомянула Бредфордов, сразу же поняла, о ком идет речь. Ребенка помнит потому, что за двенадцать лет его ни разу не навещали родители. – Она замолчала, взглянула на обоих и тихо повторила: – Ни разу.

– Господи помилуй, – пробормотал Бонар, и все минуту помолчали.

– Дальше, – сказал наконец Холлоран. – Удалось узнать имя?

Шарон с отсутствующим видом кивнула, глядя в окно:

– Это мальчик. Брайан. Они его туда отдали в пять лет.

Холлоран ждал, когда она придет в обычное рабочее состояние, зная, что ждать придется недолго. Однажды сказала, что нельзя испытывать сочувствие к детям, подвергшимся насилию. Это парализует, мешает работать. Через две секунды Шарон вновь на него посмотрела, взгляд карих глаз снова стал проницательным, сосредоточенным. Пожалуй, прежнее состояние ему больше нравилось.

– В школе знали, что он гермафродит? – спросил он.

– Не от родителей, но очень быстро выяснили, при первом же медицинском осмотре. «Отклонение от нормы», по словам матери настоятельницы, сладкоречивой старой суки… Извини. Все время забываю, что ты католик.

– Бывший.

– Неважно. Ну, поскольку его сдали в школу как мальчика, к нему и относились как к мальчику. Насколько известно настоятельнице, правду знали лишь врач и несколько монахинь.

– Что же, в той самой школе отдельные душевые кабины? Отдельные комнаты? – поинтересовался Бонар.

Шарон горестно улыбнулась.

– В принципе гермафродиты не снимают трусов в присутствии своих однокашников, особенно когда признаки явные, как в данном случае. – Она забрала свой блокнот, перелистала страницы. – Родители никогда больше не появлялись и не звонили. В день приезда сразу полностью оплатили весь курс обучения. Ребенок, конечно, держался от всех в стороне, но был очень способный. В шестнадцать лет получил аттестат об окончании средней школы и исчез. Через пару лет пришел запрос о дубликате аттестата. Больше в школе о нем не слышали.

Холлоран испустил вздох и откинулся на спинку стула.

– Откуда запрашивали дубликат?

Шарон слегка улыбнулась:

– Из Атланты, штат Джорджия. Интересно, правда? Именно там он родился. Но еще больше меня заинтересовало другое замечание матери настоятельницы. – Она замолчала – нарочно, по мнению Холлорана, – улыбаясь, как ребенок, скрывающий некую тайну.

– Хочешь, чтобы я тебя умолял?

– Еще бы!

Бонар рассмеялся:

– Ну, что там у тебя, выкладывай!

Шарон набрала в грудь воздуху и выпустила канарейку на волю:

– Мать настоятельница, между прочим, сказала, что за все годы работы в школе к ней ни разу не обращались правоохранительные органы, а сегодня, как ни странно, дважды.

Холлоран нахмурился:

– Ты, а еще кто?

– Полиция Миннеаполиса.

– Она объяснила, что им было нужно?

– Расспрашивали о компьютерах, об электронном адресе, а больше она ничего не сказала. Проклятые монахини считают, что, как только откроют рот, сразу же нарушают условие конфиденциальности. Посоветовала за дальнейшими сведениями обращаться в Миннеаполис. – Шарон вырвала листок из блокнота и протянула Холлорану. – Фамилия и номер телефона звонившего офицера. Может, тут нет ничего, только очень уж странное совпадение, черт побери. Внушает нехорошие подозрения.

– Детектив… как его? Не могу разобрать.

– Магоцци. Детектив Лео Магоцци.

– А «О. У.» что значит?

– Отдел убийств, – улыбнулась Шарон.

29

Магоцци решил побеседовать с компьютерщиками из «Манкиренч» в совещательной комнате. Психологи указали бы, что он совершает большую ошибку. Слишком просторное, слишком открытое помещение. Замкнутое пространство, вызывающее клаустрофобию, обладает реальным преимуществом, когда надо выкачать информацию из упрямцев. Просидев пару-тройку часов в одной из крошечных комнаток для допросов внизу, почти каждый расскажет тебе что угодно, лишь бы оттуда выбраться.

Только некогда тратить на эту компанию несколько часов. Если использовать психологическое оружие, то уж крупнокалиберное. Перед их приходом он выстроил стулья переднего ряда в строгую линию – никакого детсадовского полукруга, где каждый чувствует себя в покое и безопасности, никаких столов, за которыми можно укрыться. Пусть сидят на виду, беззащитные, уязвимые, чтобы ничто от них не загораживало большую доску, откуда с глянцевых фотографий форматом восемь на десять глядят сверху вниз мертвецы.

Он сам, как обычно, присядет на краешек письменного стола – дружелюбный учитель перед школьным классом, – но стулья установлены близко к нему, и трех футов не будет. Он останется среди них, и, насколько ему удалось их узнать, они будут чувствовать себя очень неловко.

Джино привел их, закрыл за собой дверь, прислонился к створке, скрестив на груди руки.

– Садитесь, пожалуйста. – Магоцци жестом указал на ряд стульев и затем смотрел в изумленном молчании, как они инстинктивно опрокидывают все его глупые психологические соображения. Секунду поколебавшись, не обменявшись ни единым словом, отодвинули стулья подальше от письменного стола, расставив запрещенным полукругом. Грейс Макбрайд в центре, остальные по сторонам ее веером прикрывают. Интересно, задумался он, сами-то понимают, насколько это очевидно?