хлопнула дверь. Застыв на пороге холла, Талла от переизбытка эмоций стиснула дверную ручку. Глухим треском тишину разорвал ломаемый пластик … Ни мгновения слабости, до боли в ладони — Талла вздрогнула при звуке лопнувшего фиксатора. Встряхнулась: крепкий ублюдок ей попался — чересчур крепкий.
Антрацитовые просторы космоса охладили Николая. Уже спокойнее он обдумал ситуацию. Где, кого и за что? А есть ли разница?
Он вырвался.
И спустя четырнадцать дней попал.
***
Глазной объектив «курьера» взорвался снопом искр, что накрыли пульт управления размашистой дугой. Бес не выдержал планомерного контакта с ферропластиковым покрытием аппаратуры. Сдался на четвертой минуте, первой вспышкой замыкания вознаградив усилия димпа, который с завидным постоянством бил андроида головой о стенд.
Белесый веер на миг выхватил из полумрака многообразие сенсорных рядов.
Конечности андроида дернулись под аккомпанемент затухавшего гудения. Охотник перевел взгляд на стену мониторов. Изучил картинку с логотипом канала новостей «Для Всех и Для Каждого». Студия специализировалась на мерзостях, способных шокировать галактику — с очень неплохим рейтингом. Очередной вехой стала запущенная в эфир байка о том, что Дар Кор Рон лишь фикция, придуманная УКОБом для увеличения бюджета. С доказательствами.
Спустя день Охотник навестил офис студии — эпицентр биения пульса «всех и каждого», обжившего небольшое спутниковое кольцо на орбите захудалой планеты. Доступными контраргументами вывел из строя мобильные системы безопасности, разогнал персонал и теперь в гордом одиночестве добивал последнего автоматического охра. Идиллия.
Уцелевший зрачок андроида с натугой выдал серию багровых пульсаций; электронный пульс замедлялся, как замедлялись и скребущие движения автомата. Димп к тому времени полностью сосредоточился на визор-стене, чьи мониторы переключились на внешние панорамные камеры спутника.
Три патрульных крейсера, вынырнув из бездны гиперпространства, тусклыми бронированными линиями застыли на орбите. Проигнорировали визуально наблюдаемый разгром офиса студии и линию катеров, приткнувшихся у доков. Дальше хуже — потратили секунду на корректировку курса и вновь исчезли за жемчужным ореолом марш-броска.
— И куда вы? — Охотник разжал пальцы; «бес» сполз на пол. Ломанной куклой упокоился подле пульта, разразился чередой вибраций и замер. Подчиняясь неведомой схеме, кибер-нога принялась ритмично подергиваться, ударяясь о корпус соседнего прибора. Это нервировало…
Охотник сапогом притиснул конечность к напольным плитам. Пробежал пальцами по клавиатуре, готовя технику для подключения к общественным информационным каналам. Время объять эфир.
— Чего… — Он усвоил фразы, хаотично бросаемые динамиками. И не поверил.
ЦУКОБ подвергся нападению. Противник в количестве одной боевой единицы получил доступ к гражданским зонам, блокировал локальную автоматику и захватил 37 человек. В ответ на попытку провести переговоры недвусмысленно послал Управление в жопу. И сделал это голосом Таллы.
— Дура! — рявкнул Николай, обращаясь к лихорадочным метаниям экранного визор-ряда. — Хетч! Дура!! Хетч!!
Кулак с хрустом загнал плоскость монитора в электронное нутро.
Освобожденная нога андроида возобновила механические пинки.
Глава 15
Столпотворение — термин наиболее точно отражал число флотилий, прибывших к ЦУКОБу. Космос в пределах досягаемости такт-экрана кипел от сигналов. Точно все разом сошли с ума, что неудивительно, принимая во внимание специфику проблемы. Большинство участников событий, в попытке описать случившееся, обращались за эпитетами к атавистической области лексики — фонтанировали матом. Репортеры одобряли.
Визор-ряд транслировался десятком каналов. Громады линкоров, сиявшие иллюминацией и отсветами бортовых огней вспомогательных судов, по одну сторону барьера, гражданские суда, огрызавшиеся рулевыми энерговыхлопами, по другую, а между ними, буферным слоем, крейсерские ряды и десантные катера, что роились над ангарными створами кораблей носителей — выписывали замысловатые кривые, молниями бросались навстречу нарушителям у линии оцепления. В сопровождении хора радиоголосов, визор-трансляций и кодированных передач.
У менее подготовленных пилотов могла разыграться клаустрофобия в условиях открытого космоса. Пространство, как таковое, сузилось до размеров просвета между несколькими кораблями, чьи борта сотворили из вселенной изменчивый лабиринт, за которым Управление просматривалось с трудом — отдельными фрагментами, вроде черных шахт доков, оружейных башен или ажурных сетей антенн.
Николай сосредоточился по выходу с маршевого участка. Общая картина при штурмовой скорости запечатлевалась рядом стоп-кадров: Управление, линкор 2-805-14 «Эстендридж», троица десантных катеров на перехвате информационного сателлита…
Танцы с чертями.
По флоту Кор Рона, прочертившему окрестности Управления, выстрелило максимальное число ракетных портов. Те, кто обладал хорошей реакцией и не поворачивался к напарнику с вопросом типа: «Я на этой посудине зад отсидел, а ты?» успели. Десятки ракетных шлейфов серебристыми лентами устремились к цели. Зонтиком, по сходившимся траекториям, пронеслись вблизи от рассыпавшегося десантного строя…
Феерия. Выстроенная такт-экраном репродукция демонстрировала космос, сиявший реактивными звездами. Цвет морозного утра, бархатной ночи и смертельной опасности.
Охотник резко сменил плоскость полета катеров. Невозможно — сказали бы аналитики и ошиблись. Палубные команды знали по опыту, что машины альфа-противника способны действовать при немыслимых перегрузках, когда жизнь растекается в кровавом фарше. Но системы наведения, зачастую, настраивали теоретики…
Ракетные боеголовки, подчиненные автоматике, запоздало вильнули и смертоносным рывком приблизились к объекту.
Николай уцепился за островок спасения, коим стал штурвал. Если носитель протянет еще несколько минут под прессом перегрузки — карьера достигнет апогея.
***
Талла улыбнулась. Мало кто в галактике согласился бы поменяться с ней ролями. Она проникла в сердце федеральной безопасности… Хотя отсек, который ее приютил, напоминал скорее отстойник. Красноватые росчерки на полу и стенах, тяжелый дух крови и спертого, напитанного страхом воздуха. Мертвые тела. Заложники на пластике пола — живое кольцо вокруг опрокинутых агрегатов, исполнявших роль бруствера. Хрупкая защита от нападок боевиков Управления.
Она усмехнулась разбитыми губами. Покойный Мастер утверждал, что безопасность — лишь разновидность самообмана. Никто не застрахован от Костлявой, что приходит и всегда берет свое…
Офицер безопасности с благородной сединой на висках, ныне заляпанной алым, незаметно передвинулся чуть вправо — к широко открытым глазам мертвеца. Патрульный, зона 12, вооружен излучателем — ныне чья-то память. Офицер припомнил слова молитвы и обратился к Хранителям на всех диапазонах — пусть враг не заметит попытки пристроить ладонь на рукояти лима.
«Глупо». — Снайпер, стиснутый вентиляционной шахтой, досадливо оторвался от электронного прицела. Незнакомый безопасник, судя по форме из крупных чинов, расплатился за геройство отчаянным воплем. Женщина отстрелила ему руку.
Выстрел достойный — не целясь, без лишних эмоций. Воздав должное профессионализму противника, снайпер вновь придвинулся к окуляру. Сдобренный цифрами портрет неизвестной увеличился на порядок. До цели 30 метров.
Боец медленно выбрал слабину гашетки. Стрелять необходимо наверняка — абстрагируясь от стонов, хрипов и приглушенных команд группы захвата.
Мира нет. Есть слипшиеся на затылке волосы цели, прицельные нити и палец, что плавно давит на спуск.
«Не шевелись, родная». — Снайпер улыбнулся.
***
Охотник харкнул кровью. Первый взрыв, случившийся от флагмана не