присоединились к полковнику Ивандру в наспех оборудованном оперативном штабе, расположенном на приличном отдалении от взлетно-посадочной полосы.
Ответственным за операцию был назначен капитан Эрнесто Гонсалес, приземистый, коренастый парень слегка за тридцать, манерами напоминавший скорее фермера, чем бойца спецподразделения. Впрочем, до вступления в ряды ББСО он действительно работал на ферме.
Отмеченное шрамом и побитое оспой лицо, несколько длинноватые жирные волосы придавали ему вид человека, потрепанного жизнью, — и это тоже было правдой. В потертых ковбойских сапогах, поношенном разношерстном камуфляже и широкополом стетсоне[44] он выглядел как самый что ни на есть наркоторговец.
К тому же Гонсалес неплохо говорил на английском, который в мире контрабандистов тоже является языком международного общения. Не менее важно и то, что по его совершенно бесстрастному лицу никогда невозможно прочесть, о чем он думает на самом деле. Гонсалес был настоящим мастером блефа, из-за чего полковник уже много раз задействовал его для проведения операций под прикрытием.
Говоря коротко, Гонсалес идеально подходил на роль главного героя в опасном спектакле, который предстояло сыграть будущей ночью.
41
Груз должен был доставить Ан-12. Благодаря дополнительным внутренним топливным бакам, дальность полета составляла более шести тысяч километров, а в плане характеристик УВП — укороченного взлета и посадки — он просто не имел себе равных. Он мог сесть и на шестисотметровой грунтовой полосе, и на авиабазе, расположенной в нескольких тысячах метров над уровнем моря.
Говоря коротко, он идеально подходил для полета над неровной гористой территорией и приземления на взлетно-посадочной полосе, расположенной на вырубленном участке джунглей. Вдобавок самолет был высокоманевренным и отлично годился для полетов на малой высоте, что позволяло ему не попадать в поле зрения радаров.
Использовать для перевозки столь небольшого груза Ан-12, оснащенный четырьмя мощными турбовинтовыми двигателями и огромным грузовым отсеком, было не очень рационально, однако это один из немногих самолетов, способных совершить сложный межконтинентальный перелет.
На протяжении последних сорока минут пилота вели с помощью системы РМА/РМД — комбинации ультракоротковолнового всенаправленного азимутального и всенаправленного дальномерного радиомаяков. Говоря простым языком, его вели по маяку, автоматически наводящемуся на сигнал. Такие есть во всех аэропортах. По правде говоря, Ан-12 триангулировал[45] свое местоположение, используя сигнал сразу с трех маяков, находившихся в ближайших к Доджу коммерческих аэропортах.
Самозваный авиадиспетчер Доджа говорил с пилотом по радиосвязи, используя векторы РМА/РМД для сопоставления дистанции и положения. Звучит сложнее, чем происходит на самом деле, поскольку речь идет о вполне стандартной процедуре, которая задействуется при посадке самолета-призрака с нелегальным грузом на борту на неотмеченную грунтовую взлетно-посадочную полосу.
Обычно босс наркоторговцев не предоставлял пилоту данных о точном местоположении своей базы, опасаясь, что информация может попасть к УБН. Поэтому самолет приходилось направлять с помощью РМА/РМД-триангуляции. И именно поэтому авиадиспетчер Эль-Падре продолжал говорить с пилотом Ан-12 на заранее установленной частоте, подводя его все ближе к Доджу.
Обычно с этой процедурой никаких сложностей не возникало. Обычно.
Но нынешней ночью все было немного по-другому. Случились непредвиденные осложнения.
Началось все с того, что исходивший из Доджа сигнал оказался зашифрован. Радиооператор Эль-Падре потерял контакт с приближающимся самолетом. Он перепробовал все, что только можно, но Ан-12 был вне досягаемости: вместо голоса русского пилота слышалось странное, гулкое, утробное завывание.
Гроза, не иначе. Впрочем, оператор прекрасно знал, что грозы не влияют на ультракороткие частоты, поэтому потеря связи с самолетом вызвала у него тревогу и замешательство.
— Попробуй другую частоту, — рявкнул дородный коренастый детина, стоявший рядом.
Было необычно — очень необычно, — что Эль-Падре хотел лично принять поставку. Побледнев, радиооператор забарабанил по кнопкам, перескакивая с частоты на частоту, однако безуспешно.
Для сидевшего в кабине Ан-12 пилота ситуация тоже представлялась не слишком радужной. Он получал сигнал пеленгации с РМА/РМД-маяков, однако без указаний с земли этот сигнал был бесполезен. Пилот тоже решил проверить другие волны. Возможно, наркоторговцы сменили радиочастоту, забыв его предупредить. И действительно, на одной из частот он услышал вызывавший его голос:
— Медведь-12, прием. Медведь-12, прием. Мы потеряли ваш сигнал. Повторяю, мы потеряли ваш сигнал. Прием, Медведь-12, прием.
Пилот схватил свой прибор связи.
— Это Медведь-12. Куда вы, черт возьми, пропали? — проворчал он. — Я потерял вас на пятнадцать минут. Зачем вы сменили частоту?
Радиооператор полковника Ивандру улыбнулся.
— Вы хотите, чтобы я вас посадил, или будете продолжать жаловаться?
— Хочу, чтобы вы меня посадили.
— Ладно, вот ваш пеленг и векторы для посадки. — Оператор передал пилоту серию пеленгов с РМА/РМД-маяков, которые должны были привести его прямо на Станцию 15. — Вы в двадцати минутах от нас.
— В двадцати, — подтвердил пилот. — Убедитесь, что у вас горят посадочные огни. Внизу сплошные джунгли.
— Принято. Отбой.
Оператор еще раз улыбнулся полковнику Ивандру. Теперь самолет был у них в руках. Они знали его позывной, Медведь-12, поскольку отслеживали его радиокоммуникации с момента приближения к воздушному пространству Бразилии. Казалось, все идет по плану, однако двадцать минут в таких операциях — целая вечность. За это время может случиться что угодно.
Например, радиосигнал Доджа прорвет блокировку, что позволит наркоторговцам предупредить пилота об опасности. Или же штурман самого самолета, если он хоть немного разбирается в своем деле, поймет, что их заманивают на ВПП, расположенную по другую сторону границы. Или капитан Гонсалес наломает дров на земле.
Йегер не находил себе места. Он посмотрел на часы, вышел из оперативного штаба и уставился в небеса. Оставалось пятнадцать минут, а на приближение самолета по-прежнему не было даже намека. Ни отблеска лунного света на металле, ни малейшего гула двигателей.
На карту поставлено очень многое. Охота на Каммлера. Возможность разрушить его планы. Поиски страдавшей от психологической травмы жены Йегера, которая снова исчезла. Не говоря уже о том, что вся эта операция под прикрытием была его идеей.
Нельзя, чтобы все пошло прахом именно сейчас.
Он почувствовал, что к нему присоединились остальные. Нарова. Алонсо. Повеса. Все они, запрокинув голову, смотрели в небо. Йегер в который раз взглянул на часы. Десять минут. Разве не пора уже хоть что-нибудь увидеть или услышать?
Тишина. Стук крови в висках. Йегер кожей чувствовал повисшее в воздухе напряжение. Его пробирала холодная дрожь. Самолет не прилетит, он начал это осознавать.
Их раскусили.
42
— Восемь минут, — послышался чей-то голос.
Тишина. Все продолжали всматриваться в темные небеса.
Йегер мрачно покачал головой:
— Они не прилетят.
— Заткнись, — отозвался полковник Ивандру, для которого подобная грубость была совершенно нетипична. — Я что-то слышу.
Йегер напряг слух. Действительно, над верхушками деревьев раздавался едва слышный гул. Самолет летел так низко, что его невозможно было разглядеть с западной стороны, а шум двигателей приглушала густая растительность.
Через несколько мгновений из темноты с ревом возник Ан-12, летевший со скоростью, немногим