– Я не на холодном, – бурчу я.
– Конечно, я уже полчаса наблюдаю, как ты тут кукуешь.
Наблюдает? Хлопаю глазами.
– Я тебя не видела…
А! Точно. Он, наверное, у родителей был.
– Вставай, – командует Гордеев и, не дожидаясь моей реакции, тянет меня с качелей. – Пойдем, дурная.
– Это я дурная? – не выдерживаю я. – Это у тебя не все с головой в порядке! Я только сейчас расшифровала твой подарок!
– Ну вот что с жемчугом делать, ты сразу догадалась. А тут растерялась? – рявкает Денис, и я заливаюсь краской, вспомнив анальную пробку, украшенную жемчужиной.
– Откуда мне было знать, что там ты придумал? Учитывая твои постоянные репрессии, я думала, ты букву «Б» просто забыл повесить! КГБ – это прям про тебя! Куда ты меня тащишь?
Я запоздало замечаю, что пока я ругаюсь, меня настойчиво и целенаправленно куда-то ведут.
– Греться.
Все. Лимит слов на сегодня исчерпан, блин.
– Я живу в другой стороне!
– Я в курсе.
Мы подходим к дому его родителей. Денис молча набирает код, удерживая меня одной рукой. Не то чтобы я вырывалась. На самом деле, я млею от тепла его ладони.
– Зачем? – спрашиваю я.
– Ты кажется, так ничего и не поняла. Я объясню.
– Объяснит он, – фыркаю я. – А ты уверен, что я тебя пойму? Или как с подарком получится?
– Есть методы, не дающие осечек, – Гордеев окидывает меня таким красноречивым взглядом, что у меня слабеют коленки.
То есть словами через рот он говорить отказывается? Я смотрю в его красивое лицо, и поражаюсь двум вещам: его самоуверенности и своей слабости перед ним.
Уже оказавшись в его квартире, я не могу понять, как я сюда попала. Наверное, это гипноз. Я даже не запомнила, на каком она этаже. От волнения у меня все плыло перед глазами и в ушах шумело. Денис вытряхивает меня из пальто, снимает с меня сапоги, потому что я внезапно робею.
– А родители?… – шепотом спрашиваю я.
– Обойдемся без них пока, – успокаивает меня Гордеев и ведет в комнату.
И с этого момента я уже помню абсолютно все. В деталях.
Аргументы Дениса были тверды, уверенны, и я сдалась под напором неопровержимых доводов. Мне не удалось возразить ему ничего внятного. Все протесты были отклонены ко взаимному удовлетворению сторон.
Я лежу на животе, обессиленная и счастливая, прижимаясь к горячему боку Гордеева, который рисует пальцем на моей влажной от испарины коже какие-то символы.
– У тебя не было выбора, Ксюш, – вдруг говорит он. – С самой первой ночи.
– Почему? – удивляюсь я. Мне не показалось, что тогда я поразила Ящера. Думала, он просто взял, что предложили.
– Плохому мальчику в руки попала хорошая девочка, и она оказалась очень жаркая, красивая и яркая. Я дрогнул только один раз, но быстро одумался. А вот ты, – мне отвешивают шлепок по попе, – притащила домой черте что!
– Это ты про Костю, что ли?
– Ты еще помнишь, кто это? – звереет Гордеев. – Я сейчас это исправлю!
Эпилог
– У нас кто-то умер? – Гордеев переводит взгляд с меня на Николая и обратно.
– Да! Мои надежды! – шмыгаю я носом.
– Колины надежды тоже потерпели крах?
Коля, которого я затащила попить чай, явно мечтает смыться. Он вообще до сих пор не понимает, за какие грехи его сделали моим водителем.
– Денис Сергеевич, я… – мямлит он.
– Что случилось? – напрягается Гордеев.
– А ничего не случилось, – хлюпаю я. – Вообще ничего. Я детей хочу! Старость на носу, а у меня ни одного младенца.
– А почему ты об этом говоришь Коле, а не мне?
– Потому что я не знаю, нужны ли тебе дети!
– Я и сам не знаю, нужны ли мне дети, – пожимает Денис плечами. – Но если они нужны тебе, то не проблема. Сейчас сделаем.
Коля, воспринявший слова хозяина буквально, линяет из кухни со словами, что он еще маленький для такого зрелища.
– Как сейчас? Сначала надо пожениться! А меня замуж никто не звал! – бунтую я, глядя на то, как Гордеев снимает пиджак.
– Точно старость. Три месяца назад я делал тебе предложение. На следующий день после твоего двадцатитрехлетия, припоминаешь? Ты сказала, что торопиться не надо.
– Я это сказала, чтоб ты меня уговорил!
– Хорошо, сейчас уговорю, через неделю распишемся, – вздыхает Денис, расстегивая манжеты на рубашке.
– Я хочу нормальную свадьбу, а не роспись!
– Ксюша, – щелкает пряжка ремня, – самое раннее свадьба через две недели… Ребенок вряд ли родится раньше, чем через девять месяцев.
– Ладно, – соглашаюсь я. – Тогда я успею съездить в универ до того, как пузо на нос полезет.
– Ты собралась в универ, – настораживается Денис, уже расстегнувший пуговицы на рубашке. – Зачем?
– Затем, что аспирантуру я еще не закончила, и мне надо решить кое-какие вопросы…
Ящер увез меня в Москву, и ему очень не нравится, когда я уезжаю с ночевой.
– Давай, я решу твои вопросы, – он надвигается на меня, и я по выражению лица догадываюсь, каким способом мы сейчас будем их решать. А если не получится, значит, плохо старались. Надо еще раз попробовать.
– Это не в твоей компетенции, мне надо к научруку…
Гордеев опасно прищуривается:
– Маменькин пирожочек, – припоминает он.
Я сто тысяч раз объясняла, что мой научрук не он, но эта простая мысль в голове Дениса никак не приживается. Гордеев гладит меня по волосам:
– Ксюша, план меняется. Ребенка делаем прямо сейчас. Свадьба через неделю.
– Ну не настолько я стара, – возмущаюсь я. – Неделю до свадьбы я подожду… Может еще и не сразу получится…
– Слово Гордеева, через месяц будешь имя выбирать, – высекает Денис.
Ой, кажется, Коля вовремя сбежал!
Меня приподнимают и усаживают на стол. Секунда и под подол домашнего платья проникают наглые руки, сопротивляться которым у меня нет никакого желания.
– Поцелуй меня, – требует Гордеев, пальцами уже подбираясь к нежному местечку.
Я послушно тянусь к его губам, зная, что сейчас спорить с Денисом бесполезно.
Да и ни к чему, мне определенно понравится все, что он сделает.
Порочный жаркий поцелуй, обещающий удовольствие, сносит мне крышу.
Грудь наливается и тяжелеет, соски набухают и требуют ласки. Внизу живота, там, где хозяйничают бесстыжие пальцы, влажно и горячо.
За эти три месяца, что мы вместе, я стала смелее. И сейчас я без раздумий запускаю ладошку в белье Дениса и обхватываю толстый твердый ствол. Он подрагивает в руке, и от мысли, что скоро он будет во мне, смазки выделяется еще больше. Я уже готова принять его, но Гордеев не торопится.
Денис любит смотреть, как я сгораю, и никогда не отказывает себе в том, чтобы запалить этот костер.
Не прекращая поцелуя, он тянет свободной рукой завязки на платье, и оно распахивается, давая ему неограниченный доступ к томящемуся телу. Ладонь Гордеева накрывает и сминает ноющую грудь. Я увлеченно наглаживаю член, чувствуя, напрягается пресс Дениса.
Оторвавшись от моих губ, он раскладывает меня прямо на столе, спускает белье и сдвинув полоску трусиков в сторону, покоряет мою глубину.
С каждым толчком вырывая у меня тихие вздохи, Гордеев поднимает меня к небесам. Не удержавшись обхватываю его ногами, и он придавливает меня, вколачиваясь в мягкую киску, осыпает поцелуями лицо, чувствительную шею, ключицы, касается языком сосков, заставляя меня выгибаться.
Денис распускает пучок из моих волос и зарывается пальцами в пряди, наматывает их на кулак, и с рычанием кончает. Впервые в меня.
Мне кажется, я ловлю оргазм только от одной этой мысли.
Что между нами не остается никаких границ.
Гордеев обхватывает меня своими лапищами и несет в спальню.
Ну, конечно, прячу я улыбку в его плечо. Он же дал слово. Будет стараться.
Кто бы мог подумать четыре месяца назад, когда я дрожала от одного взгляда Гордеева, что я буду готова отдать многое, чтобы он взгляд не отводил.