Читать интересную книгу Версаль. Мечта короля - Элизабет Мэсси

– Мадам, я пришел вас поблагодарить, – сказал Людовик. – Вы гораздо понятливее остальных.

– О какой понятливости вы говорите, ваше величество?

– Желающий править должен перво-наперво научиться приносить себя в жертву.

Маркиза де Монтеспан молча смотрела и ждала. Король подошел к ней, коснулся ее лица, плеч. «Да, – подумала она. – Наконец-то!»

Людовик целовал ее щеки, пробовал на вкус губы. Потом он сорвал с нее платье, любуясь округлостями ее грудей. Монтеспан закрыла глаза и приподняла груди, чтобы король мог ласкать их. Она не ошиблась. Людовик предавался этому с таким неистовством и силой, что у нее заболели набухшие соски и волна приятной боли разлилась по всему телу. Король поднял ее на руки и перенес на кровать, где она ему отдалась. Самозабвенно.

Утро было серым и хмурым, под стать настроению герцога Кассельского. Он выбрался из кареты и вдруг оторопел… Это походило на кошмарный сон. Его замок, его родовое гнездо, веками стоявшее на холме в окружении деревьев, сгорело дотла. Над почерневшим остовом клубились струйки дыма. На арке ворот раскачивался обезображенный труп Тома, лишенного левой ноги ниже колена и обоих глаз. Над головой мертвеца вился рой мух. Красные пустые глазницы с укором уставились на владельца замка. Несколько слуг герцога и стайка окрестных крестьян стояли в немом оцепенении.

Развалины. Все, к чему герцог Кассельский привык с детства, перестало существовать.

Тягостную тишину нарушил топот копыт. Герцог Кассельский обернулся. К нему приближался всадник в форме королевского курьера. Остановив лошадь, всадник, даже не поздоровавшись, ткнул пальцем в сторону герцога и сказал:

– Сударь, король требует грамоты, подтверждающие ваш титул и благородное происхождение.

– Все это было там, – ответил герцог Кассельский, кивнув в сторону пожарища. – И сгорело.

– Значит, вам нечем подтвердить титул?

Курьер достал из сумки и подал герцогу свиток, скрепленный королевской печатью.

– Только подлинные носители дворянского титула освобождены от налогов. Вы считаетесь должником и должны заплатить сполна.

– Мне нечем платить. Все… все, что я имел… сгорело.

Курьер привстал в стременах и махнул рукой.

– В таком случае вы объявляетесь королевским должником!

Несколько всадников в форме дорожной охраны окружили герцога Кассельского.

– Арестуйте этого человека! – распорядился курьер.

Двое гвардейцев спешились и подошли к герцогу Кассельскому, которого душили отчаяние и бессильная злоба. Он в последний раз взглянул на разоренное родовое гнездо.

Монкур видел все это, сидя в кустах на соседнем холме.

Новобранцы, которым предстояло влиться в ряды королевской дорожной охраны, замерли в строю. Они внимательно слушали Фабьена Маршаля, готовясь принести клятву на верность королю и своей новой службе. Среди них находился и вороватого вида детина, некогда живший в Кассельском замке и занимавшийся совсем другими делами.

Мишель – так звали кандидата в дорожные охранники.

Бонтан подал знак Фабьену. Тот развернул свиток со словами присяги и начал читать:

– Я, находясь в здравом уме и твердой памяти, клянусь, не жалея жизни, охранять эту дорогу и прилегающие земли. Обязуюсь честно служить королю на избранном поприще…

Филипп уснул только под утро. Он лежал, разметав спутанные волосы по подушке. Людовик сидел на кровати, держа брата за руку. За другую руку его держала Генриетта, вглядываясь в лицо мужа. Наконец кошмарные воспоминания отпустили Филиппа, и он забылся сном. Его лицо приобрело умиротворенное выражение.

Генриетта заметила, что Людовик смотрит не на брата, а на нее. Ими обоими владело желание, и оба испытывали отчаяние, сознавая невозможность их любви. Когда Генриетта протянула свободную руку, Людовик не ответил на ее жест. Глотая слезы, Генриетта опустила руку.

6

Осень 1670 г.

Людовик размашисто шел по широкой, мощеной каменной дорожке, что тянулась параллельно Версальскому дворцу. Помимо гвардейцев, короля сопровождали мадам де Монтеспан, Бонтан, Филипп и несколько новоприбывших гостей. Гости улыбались, изо всех сил стараясь не отстать от короля. Людовик шагал так, как и положено «королю-солнце». Его походка была исполнена могущества, страсти и уверенности. Он купался в лучах славы, гордясь достижениями последних месяцев и радуясь возможности показать эти достижения гостям.

Среди сопровождающих был и Паскаль де Сен-Мартен. Молодой человек, отличавшийся живостью ума и порывистым характером, с благоговением взирал на великолепие дворца, залитого лучами осеннего солнца. Паскаль думал о том, что человеческому разуму невозможно сразу постичь все многообразие грандиозного дворца. Вот если бы увидеть здание с птичьего полета. Но птицы, которым это было доступно, не имели разума, способного оценить красоту Версаля.

– Позже мы совершим прогулку по садам, – повернувшись к гостям, пообещал король. – Но вначале я покажу вам восточное крыло. Оно продолжает скромный охотничий замок, построенный моим отцом. В этом крыле вы и разместитесь вместе с вашими семьями. Я желаю, чтобы вы воспринимали Версаль не как королевский дворец, а как ваш дом. Место отдыха и бесед, света и радости!

Завернув за угол, король, придворные и гости увидели толпу рабочих. Скрестив руки, те сидели на земле и строительных лесах. Рядом лежали орудия их труда.

Людовик замедлил шаг. Его улыбка начала меркнуть.

– Рабочие бездельничают. Как некстати, – тихо заметил он Бонтану.

На верхнем ярусе лесов стоял темноволосый строитель. Судя по тому, что у него на одном глазу была повязка, бывший солдат. С сердитым видом он кулаком погрозил подошедшим. Гости растерянно переводили взгляд со строителя на короля.

– Глядите, ваше величество! – крикнул ветеран. – Вот она, наша общая слава.

Подойдя к самому краю лесов, он взмахнул руками, будто собираясь взмыть в небо. Бонтан настойчиво подавал знаки караульным, требуя, чтобы те удалили смутьяна.

– Какие внушительные победы мне довелось видеть! – не унимался одноглазый. – Ваше величество, я воевал за вас в Дуэ! А глаз потерял, сражаясь за вас в Безансоне.

– И за все это ты должен был получить вознаграждение! – крикнул ему в ответ Людовик.

– Ваше величество, а сколько мне заплатят за смерть брата? На него рухнул камень, когда он возводил стены вашего дворца. А за моего племянника, который умирает от гангрены?

Караульные начали взбираться на леса, однако их опередил другой строитель. Он был моложе одноглазого.

– Чего ты хочешь? – спросил король.

– Вы обещали, что Франция будет чтить своих героев, – сказал одноглазый, балансируя на доске.

– Мы их чтим.

– Вранье это! Мы живем и умираем, как рабы. Вот вы говорите, что Франция – это вы. Будь оно так на самом деле, вы бы знали наши страдания! И помогли бы нам!

Молодой каменщик достиг верхнего яруса и теперь полз по доске к ветерану.

– Не будь дураком, – посоветовал он.

Ветеран ответил горьким, безнадежным смехом.

– Король всех нас дурачит.

– Спускайся немедленно! – крикнул одноглазому Людовик.

Одноглазый надел себе на шею веревочную петлю.

– Желаете, чтобы я спустился? Сейчас. – Он посмотрел на Филиппа Орлеанского. – Выполняю приказ вашего брата.

Молодой строитель попытался схватить одноглазого за руку, но было слишком поздно. Ветеран спрыгнул с лесов, прямо на толпу гостей. Те, охнув, закрыли лица. Веревка быстро размоталась на всю длину. Раздался зловещий треск, и петля затянулась. Тело одноглазого забилось в предсмертных судорогах, изо рта поползла кровавая пена. Смерть наступила почти сразу. Тело быстро прекратило раскачиваться и замерло напротив короля. Людовик сердито посмотрел на брата.

Король созвал чрезвычайное совещание. Сейчас он расхаживал взад-вперед. Министры, пришедшие в Салон Войны, стояли вокруг стола, поглядывая друг на друга.

– Погибший считал, что ему и его соратникам не оказали надлежащих почестей, которые они заслужили на полях сражений, – начал Кольбер.

– Они были солдатами, – парировал Людовик. – На войне они умели выполнять приказы. А теперь, получается, разучились?

– Ваше величество, у них есть немало поводов для недовольства, – сказал Лувуа. – Многие покалечились на строительстве, а врачебной помощи – никакой.

– Сколько человек отказываются продолжать работу? – спросил король.

– Две тысячи человек, ваше величество, – ответил Кольбер. – Если они не вернутся к работе, строительство остановится. Зима не за горами. Если помещения для новоприбывших гостей вашего величества не будут готовы, мы никакими посулами не удержим их здесь.