Читать интересную книгу Версаль. Мечта короля - Элизабет Мэсси

– Ничего удивительного, – пожала плечами Генриетта, пытаясь скрыть досаду. – Разве Атенаис можно в чем-то отказать?

Людовик взял со столика книгу, небрежно перелистал.

– Откуда она у вас? – спросил король.

– Филипп привез с войны. Подарок предназначался Шевалье, но ему книга не понравилась, поэтому…

– На тебе, Боже, что нам негоже?

– Я привыкла.

Людовик стал вглядываться в страницы. Теперь он листал их очень медленно, замечая, что в верхней части каждой страницы был проставлен какой-то символ. Один очень напоминал букву «h». У короля вдруг округлились глаза.

– Все страницы в пометках, – сказала Генриетта. – Надо же так испортить книгу!

– Где, ты сказала, мой брат ее раздобыл?

В покои Беатрисы Шевалье приходил без приглашения и тогда, когда это было удобно ему самому. Сейчас он стоял, сцепив руки за головой и упираясь спиной в подоконник.

– И как Софи осваивается у Генриетты? – спросил он.

Беатриса отложила платье, рукав которого вышивала, и придала лицу выражение полной уверенности.

– Генриетта очень ею довольна.

– В самом деле? Тогда, быть может, вы объясните, почему ее видели отъезжавшей в карете вместе с маркизой де Монтеспан?

Игла замерла в пальцах Беатрисы.

– Я… я об этом даже не знала.

– Когда она вернется, передайте, что мне нужен подробный отчет о том, как Генриетта проводит время. С кем встречается, о чем пишет. Словом, все.

Беатриса сделала еще стежок. Нитка легла не так – стежок получился кривым.

– Конечно. Теперь я понимаю.

– И что вы понимаете? – морща лоб, спросил Шевалье.

– Почему вы приложили столько усилий, чтобы ввести Софи в свиту Генриетты.

– Вы меня удивляете, дорогая кузина. А я было подумал, что вы всегда опережаете меня на два шага. На вашем месте я бы постарался, чтобы так оно и было.

Шевалье повернулся к окну. Вдали, над лесом, в синеве неба летала стая скворцов, образуя живые прихотливые узоры.

– И вот что, Беатриса. Приведите в порядок свои дворянские грамоты. Король не вчера объявил об этом. Ваша медлительность начинает отражаться на мне не лучшим образом.

– Наши документы уже должны были отправить с оказией.

– Тогда истово молите Бога, чтобы эта оказия благополучно достигла Версаля.

На этот раз гвардейцам велели стоять за дверями Салона Войны и никого внутрь не пускать. Фабьен Маршаль разложил на столе перехваченное шифрованное донесение и раскрыл сборник псалмов, поместив его рядом с шифровкой. Король, Бонтан, Кольбер и Лувуа подошли ближе. Атмосфера в салоне была полна напряженного, нетерпеливого ожидания.

– И что это? – спросил Людовик.

– Сведущие люди считают это цистерцианским кодексом, – сказал Фабьен. – Не здешним. Из голландских земель. Вещь очень редкая и почти забытая. Судя по всему, символы служили альтернативой римским цифрам.

– Просто другие цифры, – разочарованно произнес Лувуа. – Что в них удивительного?

– То, что каждой цифре соответствует буква. И символы, которые мы видим на каждой странице, отнюдь не результат небрежного обращения с книгой. – Фабьен повернулся к королю. – Ваше величество, книга была обнаружена в Камбре. До недавнего времени эти земли принадлежали Фландрии. Посему смею предположить, что заговор с целью вас убить берет начало там. Голландцев наша война держала в постоянном напряжении. Они старались прекратить ее любыми доступными им средствами.

– Вы предполагаете, что Вильгельм Оранский собирался подослать сюда убийцу под видом фанатичного испанца?

– Ваше величество, я не предполагаю. Я в этом уверен. И что еще важнее, их сюда послали для поиска местных пособников. Значит, их приспешники находятся среди нас. Потерпев неудачу, враги наверняка повторят попытку.

Людовик сдержанно кивнул.

– Первое послание очень простое, – сказал Маршаль. Он взял лист, на котором производил расшифровку. – Здесь сказано: «Тех, кто принесет этот шифр, убейте». А вот второе послание – оно более интригующее. Это даже не послание, а загадка.

Фабьен передал лист королю.

– «Конец близок, – прочитал вслух Людовик. – Примирись с Богом».

Луизе снилось, что она одна в большой комнате без окон и дверей. Но вместо кромешной тьмы там было нестерпимо светло. Луиза пыталась закричать и не могла произнести ни звука. Она хотела встать. Тело ее не слушалось. Кто-то подошел к ней сзади и поцеловал в шею. Это подняло в Луизе волну надежды. Она узнала прикосновение и того, кто к ней прикоснулся. Луиза уперлась в него спиной, вынырнув из ярко освещенного пространства сна… в темноту своей спальни.

– Я не ждала вас сегодня, – прошептала она не до конца проснувшимися губами.

Луиза напрягала зрение, стараясь при слабом мерцании звезд рассмотреть лицо короля. Он продолжал целовать ей шею. Потом его руки приподняли подол ночной сорочки, а губы принялись целовать ее живот, опускаясь все ниже, к заветному пространству между ног.

– Но ваши ласки я узнаю всегда и везде.

Король целовал влажное лоно, слизывая соки ее страсти. Луиза застонала.

Луна, вынырнувшая из-за облака, осветила спальню. Голубоватый луч упал прямо на лицо того, кого Луиза приняла за короля.

– Дорогая, в ласках мы с ним похожи. У нас это семейная черта, – засмеялся Филипп.

Луиза вскрикнула и буквально скатилась с кровати.

– Боже, будь ко мне милосерден!

Филипп остался на кровати. Взгляд прищуренных глаз был откровенно угрожающим.

– Я передам брату свои ощущения. Скажу, что у него отменный вкус.

– Уходите! – закричала Луиза. – Я пожалуюсь на вас королю!

– И что же вы ему скажете? А? Сердце мое, не забывайте: я – его брат. И всегда останусь его братом. А вы – одна из тех, на ком король временно остановил свое внимание. Надо смотреть правде в глаза: вы его больше не интересуете. На вашем месте я бы не брыкался, а наслаждался, пока вам еще дарят наслаждение.

Филипп грубо схватил Луизу за руку и заставил вернуться в постель.

– Королевское внимание греет, как солнце. Но учтите: когда вы окончательно опостылеете моему брату, наступит холодная зимняя ночь.

Карета остановилась напротив громады Кассельского замка. В сумерках он всегда выглядел более зловещим, чем при свете дня. Слуга помог маркизе де Монтеспан и Софи выбраться из кареты. Ветер кружил сухие листья по широким ступеням крыльца. Вечерний воздух был обжигающе холодным.

Атенаис крепко сжала руку Софи и требовательно прошептала:

– Говорить буду я. Если он начнет к вам приставать, сделайте вид, что вам это нравится. Поверьте моему опыту: если ему не оказывают сопротивления, он быстро теряет интерес.

Софи вздрогнула. Ей показалось, будто опавшие листья каким-то образом оказались у нее внутри.

– Да, сударыня, – прошептала она.

– Вот и умница.

Собрав всю смелость и решимость, незваные гостьи поднялись на крыльцо.

Слуга привел их в тускло освещенную переднюю и попросил обождать на скамейке. Сквозняки, гулявшие по замку, пригибали пламя единственной свечи, заставляя его клониться в разные стороны. Откуда-то доносились приглушенные звуки, разобрать которые было невозможно. На дальней стене висел портрет герцога, но маркиза де Монтеспан намеренно избегала смотреть на полотно.

Послышались шаги. К Атенаис и Софи приближался хозяин замка. Его осанка была горделивой, а походка – уверенной.

– Кого я вижу! Моя маленькая инжиринка. Какая приятная неожиданность.

Гостьи встали и сделали реверанс.

– И я, герцог, очень рада снова вас видеть.

– Малышка Атенаис успела вырасти. – Герцог Кассельский масляно улыбнулся Софи. – Сколько красоты за один день. Воистину я родился под счастливой звездой.

– Герцог, я приехала по поручению короля, – сказала маркиза де Монтеспан. – Он приглашал вас на грядущее празднество, однако не получил ответа.

– Неужели я не ответил? Проклятая забывчивость. Передайте его величеству мои искренние извинения. Уверен, он поймет причины, не позволяющие мне посетить Версаль. Это не мешает мне испытывать большую радость по поводу славного окончания войны.

Герцог Кассельский повернулся, намереваясь уйти.

– Отчасти вы правы: встреча в Версале действительно задумана королем как празднество, – сказала Монтеспан. – Но это еще и дань памяти всем благородным и мужественным людям, пожертвовавшим жизнью ради победы в войне.

Ее слова вынудили герцога остановиться.

– Поблагодарите его величество. Но я предпочитаю отдавать дань памяти в одиночестве.

Маркиза де Монтеспан и герцог Кассельский долго глядели друг на друга. Их молчание становилось тягостным.

– Я по достоинству оцениваю вашу роль королевского гонца, – наконец сказал герцог Кассельский. – Вам пришлось проделать неблизкий путь. Сочту за честь, если вы со своей юной спутницей останетесь у меня на ужин. Но сразу хочу предупредить: мое решение не изменится.