– Барутта!
И тут же, не говоря больше ни слова, бросился душить Орланду ан-Криталь. Увы. Не получилось. Волшебница уже проснулась и послала в Ника чудовищный заряд магии. Волшебника отнесло в противоположный конец комнаты. Женщина встала с кровати и подошла к нему.
– Тварь! – прошипел Ник.
– Зачем так кипятиться, милый, – пропела Орланда. – Тебе ведь было приятно этой ночью?!
– Ненавижу!
– Да неужели? А вот твое тело не разделяет этого мнения! – улыбнулась Орланда, играя ручкой в районе чуть пониже живота Ника.
– Ну и что, – не сдался колдун. – Так же я прореагировал бы на любую деревенскую девку! А ты – тварь! И эта ночь ничего не значит! Теперь-то я буду начеку!
Орланда рассмеялась.
– Теперь уже поздно, милый! Ты выпил настойку, и я могу управлять твоим желанием. Но и это не так важно. Просто я пошлю это видео твоей жене. Как ты думаешь, что она сделает?
Никогда еще Ник не хотел так убить женщину!
– Ненавижу!
– Вот-вот. И Тина тоже тебя возненавидит! Видео я отправлю ей в любом случае. Так что думай, стоит ли сопротивляться удовольствию. Еще на несколько дней ты мой. А потом – посмотрим.
Орланда еще раз исполнила партию издевательского смеха и выплыла из комнаты, прямая, как мачта корабля. Ник медленно сполз по стене. Вэл не простит. Определенно не простит. Хоть она и говорит, что не ревнива, но так говорят все женщины аккурат до первой измены. На словах-то они все добренькие, а вот на деле… Он представил, что сделает его милая жена, когда доберется до него, – и волшебника (заметим, очень неслабого волшебника) затрясло, как в лихорадке. Вэл не будет разговаривать. Она просто оторвет все, что болтается или стоит. Одна надежда – что она чуть-чуть остынет ко времени их встречи. Но надежда, честно говоря, дохлая. Если она и не будет отрывать, то придумает что-нибудь похлеще. Фантазия у нее, как и у всех биологов, очень живая. И особенно – в плане личной мести. Оскорбления Вэл прощать не умела. Ник всерьез задумался об иммиграции куда-нибудь подальше, в неразвитый мир, где его вычислить – как иголку в стоге сена. И пусть этот мир находится на другом краю света!!!
Я насвистывала какую-то песенку. Жизнь была прекрасна и удивительна. Вот уже второй день я отдыхала. То есть не отдыхала, а усердно проводила обряд превращения обычной чешуи в грозный магический амулет. По счастью, этот ритуал был долгим, однообразным, занудным, но не требовал много сил. И я наслаждалась спокойствием. Даже час отдыха в мире эльфов стоил целого года в моем мире. Если ты, конечно, не страдаешь комплексом неполноценности. При взгляде на первого же эльфа все комплексы расцветали жгучим цветом. Красивые, умные, грациозные… У меня и сотой доли обаяния эльфиек не было. Ну и ладно. Ники меня и такую любит.
ВэариОрланда ан-Криталь влетела в кабинет к отцу.
– Папа, ты не мог бы отправить послание в мир эльфов?
– А самой что – слабо? – поморщился волшебник. Игр с баруттой он не одобрял и считал, что в постели все должно происходить только по согласию, без всяких травок и приворотов.
– Папа, но ты же уже один раз это делал, – заныла Орланда. – Тебе будет проще. И потом, неужели тебе не интересно, как она отреагирует на мое письмо?
– Еще и письмо? Какое?
– Вот это, – Орланда подала отцу надушенный конвертик.
Колдун вскрыл его, пробежал глазами и поморщился:
– Зря ты так.
– Знаю, что зря, папа, но я ничего не могу с собой поделать! Ник – мой и должен быть только моим!
– Ты уверена, что он к тебе даже просто подойти сможет после всего этого?
– Уверена, – кивнула Орланда.
А вот колдун в этом вовсе не был уверен. Сам он после такой пакости тоже мог бы подойти к «любимой» женщине, но только с одной целью – шею ей свернуть. И даже не сомневался, что Ник разделит его мнение.
– Хорошо, я отправлю письмо, но ты это зря затеяла.
– Пусть так. Отправляй. И я подожду у тебя ответа, хорошо?
Колдун устало кивнул. Пусть ждет.
– Тина, тебе опять письмо пришло, – порадовала меня Лирин.
Я только подняла руку, прося меня не беспокоить. Я как раз накладывала последнюю порцию заклинаний. Наконец все было готово, и я погладила чешуйку. Красота. Отполированная, она стала похожа на громадный изумруд с нанесенными на поверхность странными знаками. Лирин распорядилась, чтобы чешуйку оправили в золото и подвесили на цепочку – и она стала настоящим произведением искусства.
– Извини, Лирин. Что случилось?
– Можешь не извиняться, я все понимаю. Тебе письмо пришло.
– Да-а? А от кого?
– От того же самого.
– Верховный колдун прорезался, – покривилась я. – Как мило! Не успели по нему соскучиться! И чего он до меня домотался?!
– Тебе подсказать или сама дойдешь? – Лефроэль появился на пороге комнаты и ехидно оскалился во все три десятка зубов.
– Да уж как-нибудь, – съязвила я.
– Да, и тут еще видеоряд, – вспомнила Лирин.
– И это проигрывается?
Видео в исполнении волшебников напоминало штепсель розетки. Или специальное устройство для фумитокса. То, которое в розетку втыкают, только немного поменьше и поизящнее.
– И как этим пользоваться?
– Сперва письмо прочти, – предложила Лирин.
Я последовала совету подруги и развернула конверт. Передо мной тут же появилась в воздухе Орланда ан-Криталь. Изображение было таким качественным, что у меня руки зачесались. Пришлось сжать их в кулаки и перетерпеть.
«Дорогая Тина, – начала она, ехидно скалясь. – Я очень рада сообщить вам, что вы можете возвращаться в свой мир и не тревожить нашу скромную ассамблею своим неотесанным присутствием. Вам больше не требуется выручать вашего мужа. Он вполне доволен и счастлив. И даже согласился сделать мне ребенка. Думаю, что скоро он присоединится к вам. Если вы мне не верите, прошу вас посмотреть запись. Это убедит вас. Разумеется, я сказала вашему мужу, что вы его ждете в мире эльфов, и рассказывала обо всех ваших похождениях. Он тоже передает вам привет и обещает скоро быть дома. Как только мой тест на беременность даст положительный результат.
Искренне ваша, Орланда ан-Криталь.
P.S. Жду ответа, если вы пожелаете его послать».
Больше всего я сейчас желала послать не ответ, а саму Орланду. Туда, где тихо плещется вода, то бишь в унитаз и поглубже! Но кое-как справилась с собой. Пореветь я еще успею. И мама мне всегда говорила: главное в человеке – осанка. Умение гордо держать голову при любых обстоятельствах. Не важно, внешне там, внутренне, будь тебе хоть как тошно – все равно улыбка и осанка. Чтоб все враги от злости поудавились – мол, как это так: я ей пакощу, пакощу, а она все улыбается?! Может, это она мне пакостит? Надо сказать, что мамочка так иных «друзей» до нервного тика доводила. Мне до нее было еще далеко, но Орланда заставит меня упражняться в данном искусстве.
– Давайте посмотрим видео? – спокойно предложила я. Надеюсь, что спокойно. Во всяком случае, Лирин подняла брови. Интересно, а что она хотела увидеть – мой обморок? Или угрозы в адрес Орланды?! Зря. Если все окажется правдой, я и без угроз эту тварюшку на клубки перемотаю и варежки свяжу.
Лефроэль подошел к окну и воткнул устройство в ранее не замеченное мной гнездо. Окно тут же стало чем-то вроде телеэкрана, а на нем заизвивались две фигуры. Несколько минут я внимательно смотрела на них, потом кивнула. Это Ники. Точно. Что ж, надо вежливо ответить.
ВэариОрланда ан-Криталь дернулась, когда в воздухе появилось изображение Тины. На этот раз женщина была одета в какое-то воздушное эльфийское платье, делавшее ее еще красивее. Но держалась прямо и надменно.
«Дорогая моя Олечка», – теперь уже в голосе Тины прослеживались нотки ехидства. Орланда не знала, как тяжело ее сопернице досталось и это язвительное спокойствие, и легкая улыбка, и осанка королевы. Но что еще могла сделать оскорбленная женщина? Можно проиграть, но нельзя позволить врагу издеваться над тобой.
«Я очень рада, что ты сообщила мне о таком эпохальном для тебя событии. Прошу передать моему мужу и твоему отцу, что мы с ними все-таки увидимся на вашем шабаше. Там и поговорим о нашей дружбе и о наших встречах. Еще прошу передать моему мужу, что я была более высокого мнения о его вкусе. Хотя после третьей бутылки ему нравилась даже Мона Лиза. Но ты учти, что пьяное зачатие промаха не дает. До скорой встречи на шабаше. Поклон папочке, поцелуй Нику. Addio».
Изображение исчезло. Верховный колдун покачал головой, с трудом удерживая на лице серьезную гримасу. Больше всего ему хотелось расхохотаться, но куда там! Если он просто улыбнется, дочка его не простит. Ни за что!