небо вечно, но в то же время это самая переменчивая часть природы.
Остальная часть подъема прошла как во сне. Склон стал круче, дорога – не такой оборудованной и гладкой, но Сона то и дело обгоняла шедших впереди путников. Ноги налились свинцом, и каждый шаг отдавался жжением в груди. Но она медленно и настойчиво ползла вверх, делая краткие передышки. На привал не стала останавливаться даже у последнего кемпинга, где почти неподвижно валялись обессиленные люди. Она не давала себе слабину, зная, что если остановится, то больше не сможет идти дальше. Голова кружилась, горло и легкие горели, пот градом катился по лицу, но Сона, сжав зубы, шла дальше. «Вперед, только вперед! Нельзя останавливаться!» – твердила она, будто соревнуясь с самой собой в этом испытании воли.
Она проводила параллель со своей жизнью и чувствовала, что должна совершить этот рывок. Должна выйти на новый виток своей жизни. Доказать себе, Хесу и всему миру, что никогда не сдастся, как бы ни пытались ее сломать.
Последний отрезок пути она почти не помнила и практически в беспамятстве добралась до смотровой площадки, где уже собралось человек двадцать. Цепляясь руками за перила, Сона рухнула на деревянный пол и дрожащими руками открыла бутылку. Воды осталось на пару глотков, и она жадно припала к горлышку. Немного придя в себя, взглянула на время, обнаружив, что подъем занял у нее почти три часа. Практически спринтерская скорость! Не зря она чуть не умерла на последнем отрезке.
Было почти четыре утра, и небо из черного медленно превращалось в серое. Скоро рассвет… Поднявшись на ватные ноги, она подошла к краю и уперлась руками в деревянное заграждение. Остров был как на ладони и даже в предрассветных сумерках внушал трепет и восторг. Гладкие волны холмов спускались от вулкана, плавно переходя в густые леса. Внизу растительность мельчала, смешиваясь с казавшимися с этой высоты крошечными домиками. А дальше расстилался океан… Бескрайний, волнующий, непокорный. Сегодня Сона первая в Корее встретит рассвет и первая увидит новое солнце.
Там, где вода сливается с небом, постепенно проступали очертания рваных облаков. Сначала желтых, потом оранжевых и, наконец, ярко-лиловых. Сердце трепетало от охватившего все тело невыразимого восторга. Это было самое прекрасное, что она видела в своей жизни. Прохладный ветер трепал влажные от пота пряди, и холодные пальцы сжали деревянные перила. Сона ждала. И когда первый мощный луч рождающегося солнца стрелой разрезал небосвод, чья-то теплая ладонь легла на ее руку. И родные глаза, которые она так хотела увидеть, сказали, что он рядом. Всегда был, есть и будет. Ее тыл, ее опора, ее настоящая любовь.
Глава 9
Теплый солнечный свет ложился на их сцепленные руки. Дорога вниз показалась Соне простой и легкой, несмотря на бессонную ночь и чудовищно сложный подъем. Она готова была взлететь от переполнявшего ее спокойствия и полной гармонии, которую она ощущала рядом с Хваном. Они молчали. Просто шли рядом, чувствуя, как тепло перетекает из руки в руку.
Ей было очень хорошо. Она не помнила, когда в последний раз испытывала такое умиротворение. И ругала себя за то, что так поздно осознала, как сильно нуждается в идущем рядом мужчине. Ноги ныли, но Сона не замечала боли в мышцах, время от времени поворачивая голову и встречаясь с искрящимися глазами Хвана. Каждый раз от его легкой улыбки сердце срывалось прямо к подножью вулкана.
С момента встречи на вершине оба не проронили ни слова. Просто взялись за руки и, не сговариваясь, направились вниз, будто читали мысли друг друга. Так было всегда, просто Сона не замечала этого. Хван приходил на помощь именно тогда, когда она больше всего в ней нуждалась. Он чувствовал ее как никто и точно знал, что сказать и сделать в тот или иной момент. Ему не нужно было ни на что намекать или просить, он считывал ее, будто его душа была четко настроена только на ее волну. Как часто в жизни мы гонимся за несбыточными мечтами и не замечаем, что все, что нам нужно, всегда было рядом…
Хван остановился возле кемпинга и развернул Сона лицом к себе. Ласково провел ладонью по ее волосам, заправил прядь за ухо.
– Как ты здесь оказался? – спросила она, с улыбкой разглядывая его лицо. Вроде бы такое родное, но в то же время немного другое из-за изменившихся между ними отношений.
– Поднялся за тобой. Ты так неслась, что я чуть концы по дороге не отдал, – усмехнулся он, и Сона наконец увидела любимые смешинки в его глазах. Как же ей их не хватало!
– Откуда ты узнал, что я здесь? – удивилась она. – Мне показалось, ты был на пляже, но я тебя не нашла.
– Я прятался, – рассмеялся он, погладив ее по плечам. – На самом деле, я хотел подойти к тебе еще в кафе, но сначала ты была занята праздником, а потом присоединилась к друзьям в беседке. Хесу отвратительно себя повела. И твой бывший начальник – просто урод!
– Ты все слышал?
– Почти. – Лицо Хвана омрачилось. – Больше ни в какой Сеул тебя не отпущу. И держись подальше от подлых людей.
– Я никуда не уеду, – усмехнулась Сона, про себя добавив: «От тебя». – Кто бы мог подумать, что из-за Ухена у Хесу настолько съедет крыша. Но мне все равно, я не чувствую ни злости, ни обиды. Я отпустила ее, теперь она чужой для меня человек.
– Все правильно. Ты молодец. Хесу не стоит твоих переживаний, – Хван тепло улыбнулся и поцеловал ее в лоб. – Ситуация похожа на историю твоей мамы, не находишь?
– Согласна. И я не хочу повторения того кошмара, – Сона зябко поежилась, и Хван обнял ее за плечи. Тепло и нежно, легко и невесомо. Несмело, будто давно хотел это сделать, но не решался. Она уткнулась носом ему в шею, вдыхая терпкий, но очень приятный запах его кожи.
– Ты все еще хочешь другого инструктора? – тихо спросил он, и по его голосу она поняла, что он улыбается.
– Не хочу. И никогда не хотела, – Сона обняла его за талию, слегка поглаживая по спине. – Прости, что была такой эгоисткой. Ты мне очень нужен. Правда.
– Я знал, что когда-нибудь ты разберешься в себе и поймешь это, – Хван поцеловал ее в макушку и отстранился. – И знал, что дождусь тебя.
– Насчет Ухена… – Сона решила прояснить все до конца, чтобы у Хвана не было больше сомнений.
– Ты не должна ничего объяснять, я доверяю тебе, – возразил он. Однако