предложила: – Хочешь, я пойду с тобой?
В глазах Хвана мелькнула радость, но он тут же снова погрустнел и отвернулся к морю.
– Не хочу тебя напрягать. Это будет очень скучно и уныло. Отец опять начнет промывать мне мозги из-за моего образа жизни и ставить в пример Ухена. Мы снова поругаемся, и я уйду, хлопнув дверью. Так заканчиваются все семейные обеды, на которых я имел несчастье присутствовать.
– Тогда я тем более хочу пойти, – уверенно сказала Сона, понимая, что Хвану очень нужна ее поддержка, но он не соглашается, чтобы она не чувствовала себя некомфортно.
– Зачем? Это того не стоит, поверь мне.
– Я твоя девушка и хочу официально представиться твоей семье. Или наши отношения не настолько серьезны, чтобы знакомить меня с родителями? – отшутилась Сона, тряхнув его за руку.
– Да брось, – Хван слабо улыбнулся уголком губ. – Они никогда не были мне семьей. Не хочу, чтобы у тебя испортилось настроение в твой единственный выходной.
«Какой упрямый!» – с досадой подумала Сона.
– Я бы хотела пойти, если это, конечно, удобно. Или это будет чисто семейный вечер без приглашенных?
– Ну-у… придет Хесу. Ты будешь в порядке? – Хван внимательно посмотрел ей в глаза.
– Мне абсолютно все равно, главное, что там будешь ты. – Она тепло улыбнулась и чмокнула его в щеку. – Что принято надевать на семейные обеды в дом мэра?
Цветы уже доставили, Сона впервые за долгое время сделала полный макияж и уложила непослушные волосы, а Хвана все еще не было. Она так и не решила, в чем пойдет, и в сотый раз просматривала свой гардероб, который не обновляла уже несколько месяцев. Более-менее подходящее к случаю черное платье стало велико и на ее тонкой фигуре болталось, как на вешалке. Сона нервничала и была раздражена предстоящей встречей с мэром Кимом, Ухеном и Хесу. Она знала, что ее появление вызовет массу вопросов, и вряд ли кто-то обрадуется ее приходу. Пожалуй, кроме жены мэра, госпожи Ли. С ней у Сона всегда были очень теплые отношения. Но кто знает, как она к ней отнесется теперь.
Перебирая вываленный на матрас гардероб, Сона услышала снаружи бабулины шаги и обернулась на звук открывшейся двери.
– Ты куда-то собираешься? – выглянув из-за створки, осторожно спросила бабушка.
– Да, скоро ухожу, – Сона подозрительно смерила ее взглядом, пытаясь понять, что у нее на уме. Со Миндже никогда в жизни не интересовалась ее делами. – А что?
– Нет-нет, ничего, просто спросила, – слишком поспешно ответила бабушка и собиралась было скрыться за дверью, но внучка остановила ее за руку.
– Что случилось?
Бабуля вскинула на нее испуганные глаза. Выглядела она как школьница, которая пыталась спрятать дневник с двойкой от родителей. Подозрение усилилось, и Сона выглянула на улицу. «Ну конечно! Что же еще!» Старый трехколесный велосипед стоял посреди двора, готовый «к бою», в большой пластиковой корзине уже лежали аккуратно сложенные снасти и гидрокостюм с ластами.
– Ты же обещала! – всплеснула руками Сона.
– Я измерила давление, все в норме, на всякий случай выпила таблетки, которые прописал тот красивый врач, и вообще я давно уже чувствую себя отлично! – затараторила бабуля, не глядя внучке в глаза.
– Бабуля! Это не временные меры, тебе вообще противопоказано нырять, ты что, не понимаешь? – Сона предчувствовала, что Со Миндже не сдастся так легко и еще не раз попытается сбежать в море, но не думала, что это произойдет так скоро.
– Мне надоело сидеть дома! Что мне здесь делать? – сердито буркнула бабушка, неловко взмахнув рукой.
– А что мне делать, если с тобой что-то случится? – дрогнувшим голосом спросила Сона.
– Я не могу сидеть возле твоей юбки, чтобы тебе жилось спокойно. – Со Миндже никогда не отличалась тактичностью. – Это мой выбор, и тебе придется его принять. Я не могу жить без моря и продолжу нырять, даже если это будет стоить мне жизни.
– Ты просто эгоистка, тебе всегда было на меня наплевать, – прошептала Сона и вернулась в комнату, хлопнув дверью.
– Моя дочь воспитала настоящую грубиянку! – крикнула бабуля. Послышались тяжелые шаги по деревянному порогу, скрип колес велосипеда, а затем – громкий хлопок закрывшихся ворот.
Сона полыхала от злости. «Сумасшедшая! Ей что, наплевать на себя? Неужели не хочется пожить подольше? Неужели это море, черт его возьми, так важно? Что в нем такого?!»
Она пнула ногой валявшиеся на полу джинсы и встала посреди комнаты, уперев руки в бока. Ей было страшно. Страшно, что с бабушкой что-то случится, и она останется совсем одна. Конечно, она понимала, что не имеет права сажать ее под домашний арест ради своего спокойствия, но пережитый в прошлом ужас потери дорогих людей уничтожал все разумные доводы. В таких растрепанных чувствах ее и нашел Хван.
– Ты купила цветы? – указал он на стоявший в вазе огромный букет орхидей.
– Простой жест вежливости, – пожала плечами Сона. – Смотрю, ты не стал заморачиваться с нарядом?
Она кивнула на его привычные рваные джинсы и свободную рубашку.
– Не вижу смысла выпендриваться. Там есть кому этим заняться. К тому же нам все равно будут не рады, даже если мы оба оденемся в Prada, – мрачно сказал он. Хван выглядел напряженным и угрюмым. Сона редко видела его в таком состоянии, поэтому решила спрятать свое недовольство из-за ссоры с бабушкой, чтобы хоть как-то его поддержать.
– Тогда я оденусь в твоем стиле, чтобы мы сочетались. Мы ведь парочка, – через силу улыбнулась она и легко чмокнула Хвана в губы. Он немного оттаял, и его лицо стало чуть более приветливым.
– Сона! Ты ли это! – Госпожа Ли, мама Ухена, открыла им дверь и тепло обняла девушку. – Сколько лет мы не виделись? Восемь?
– Семь, – улыбаясь, поправила ее Сона. Госпожа Ли почти совсем не изменилась: такой же спокойный, теплый взгляд, длинные, тронутые сединой волосы все так же собраны на затылке в аккуратный пучок, лаконичный, элегантный наряд.
– Ты стала еще красивее, хотя раньше я думала, что это невозможно! Проходите-проходите! – Ее искреннее радушие согрело сердце, и Сона, потянув за руку хмурого Хвана, вошла в гостиную дома мэра Кима, где не была вот уже семь лет. – Какой шикарный букет! У тебя всегда был отменный вкус.
Она подмигнула Сона, беря из ее рук охапку орхидей, и крикнула:
– Хесу, возьми, пожалуйста, цветы и поставь в вазу!
В самих словах не прозвучало ничего особенного, но тон, каким они были сказаны, слегка резанул по ушам. Будто госпожа Ли прилагала усилия, чтобы говорить вежливо.
В поле зрения появилась Хесу. Сона едва сдержала едкий смешок: бывшая подруга явно старалась угодить