– И это тоже, но в банке хранится орудие убийства герцога Ранвиса, поэтому мне необходимо найти нужный сосуд. Возможно, это раскроет дело.
Вольфган ничего не сказал, просто молча открыл противоположный от меня шкаф и начал поочередно заглядывать в хранящиеся там банки. Я не стала комментировать его действия. Хочет помочь – так я не была против. Так даже быстрее получится.
– Это из чаевни? – В коридоре появился кто-то из слуг.
Очевидно, они услышали звон хрустальных чаш и грохот железных банок. Увы, но в спешке действовать тихо не получалось. Однако я думала, что отсюда звук не дойдет до гостиной. Моя ошибка. Пришлось затаиться. Привлекать внимание хозяев дома – это то же самое, что заявить убийце о себе. Преступник может быть членом семьи, и он наверняка перестрахуется и уничтожит улики, как только прознает о нашем визите сюда. Этого нельзя было допустить.
– Вот твари Глубин! – выругалась я, отступая к окну. Так нас сложнее было заметить от входа.
Несмотря на то, что мы затихли, мужчина из штата слуг все равно решил проверить чаевню. Я отчетливо слышала его торопливые шаги в нашу сторону. Стоило смириться с тем, что нас неизбежно обнаружат и я потеряю преимущество перед убийцей, но это было не в моем характере. Я начала лихорадочно искать выход из сложившейся ситуации, быстро осматривая помещение в поисках ниш или укромных мест. Ничего похожего там не было.
Слуга уже повернул ручку, намереваясь войти, когда Гледшир неожиданно толкнул меня к подоконнику, обхватил одной рукой за плечи, а вторую положил на затылок и притянул к себе.
– Не сопротивляйся, – выдохнул прямо мне в губы, после чего внезапно поцеловал.
Как раз вовремя. Нас обнаружили. Вольфган тут же увеличил напор, надавил языком на мои зубы, чтобы я позволила ему углубить поцелуй, но я не собиралась этого делать. Тогда ведьмак опустил руку и схватил меня за бедро, заставляя в негодовании открыть рот. Не успела я опомниться, как теплый и мягкий язык ворвался внутрь меня, вырывая из глубины странный стон.
– П-приношу свои извинения! – дрожащим голосом выпалил слуга и скрылся, закрывая за собой дверь.
Трюк удался, можно было прекращать спектакль, но Гледшир не торопился этого делать. Он все настойчивее пытался пробудить во мне ответную реакцию. Его широкие ладони начали гулять по моей спине и бедрам, а губы не давали и на секунду отстраниться от мужчины. Какое-то безумие напало на ведьмака. Я старалась его оттолкнуть, даже укусила за губу, что возымело наконец эффект, но не тот, на который я рассчитывала.
Гледшир отстранился, посмотрел на меня совершенно безумными, горящими зеленым огнем глазами и слизнул кровь с губы. Было видно, что адекватной реакции ждать не стоит, но я все равно попыталась его вразумить.
– Хватит, слуга уше… М-м-м!
Глава не стал меня дослушивать. Он просто закрыл мой рот своим, искусно демонстрируя великолепный навык по части поцелуев. Стоило мужчине слегка надавить пальцами на основание шеи, а самому приникнуть ко мне всем своим крепким телом, как меня окончательно повело. Руки сами охватили шею ведьмака, притягивая его еще ближе. Губы ответили на поцелуй, а язык нежно ласкал чужой. Безумие охватило обоих.
Не знаю, что послужило спусковым крючком, но мы будто дорвались до лакомого. Это как быть в завязке много лет, а потом в один миг сорваться и почувствовать дурманящий вкус свободы. Я солгу, если скажу, что у меня были отношения после завершения карьеры инквизитора. Конечно, непродолжительные связи были, например, с главой Ринго и Ко, но не более того. Ещё никогда меня не охватывала страсть за какие-то мгновения. Все проблемы исчезли, все препятствия рухнули. Был только желанный мужчина передо мной, что вызывал слабость во всем моем теле.
Почему именно он? Почему сейчас? Почему ведьмак и мой бывший враг? На эти вопросы я не могла ответить. Более того, когда Гледшир крепко держал меня в своих объятьях, я даже не задавала себе эти вопросы. Они пришли гораздо позже. Стоило неосторожно задеть стоящую на подоконнике жестяную банку, украшенную цветами, как все наваждение развеялось. Громкий звук от падения чего-то металлического привел нас обоих в чувства. Вольфганг отпрянул от меня, а я шагнула в сторону от него. Приходить в себя после подобного неловко и выбивает из привычной колеи.
– Сладкий поцелуй. Вполне достойная плата за мой ополовиненный резерв, – он заговорил первым. Лучше бы молчал.
– Отлично. Долг оплачен. Больше не предъявляй претензий к моему фамильяру, – жестко ответила в похожей манере, стирая остатки поцелуя со своих губ рукавом.
– Смешно. Инквизитор называет нечисть своей. Мир точно сошел с ума, – фыркнул мужчина и отошел к выходу, но не покинул пределы чаевни.
Я оттолкнулась от подоконника, пытаясь вспомнить, зачем вообще нахожусь в этом тесном месте, когда наткнулась ногой на упавшую банку. Она откатилась к стеллажу с травами, чем привлекла мое внимание. Стоило посмотреть содержимое сосуда, как стало ясно: это то самое орудие убийства – дорогой кофе вперемешку с сильнейшим снотворным.
– Мы наши то, что искали, – тихо сообщила ведьмаку и попыталась обойти его в дверях.
Не вышло, все равно соприкоснулась с ним плечом и частью груди. Вольфган же стоял и даже не пытался посторониться. Наоборот, глава будто специально встал на проходе, чтобы посмотреть на мою реакцию. Он хотел тесного контакта, в отличие от меня. Однако ему не понравился взгляд, которым я обожгла его. Если Гледшир надеялся, что я снова растаю или начну заикаться, то он совершенно выжил из ума. Во мне в тот момент было столько негодования и презрения, что я могла десяток ведьм спалить взглядом, но только не его. Он выстоял.
Я первая покинула помещение, возвращаясь в гостиную по длинному коридору. Стоял полумрак и вечерняя тишина, поэтому голоса из гостиной слышались довольно четко, как и слова двух служанок в каморке, что находилась недалеко от чаевни.
– Ох, ну что за напасть. Госпожа снова перепутала пилюли для сна со слабительным. Сколько раз повторяю ей, что лекарство от бессонницы в нижнем выдвижном шкафу, а слабительное его светлости в верхнем. Нет, все равно путает.
– Что за женщина. Его светлость, в отличие от жены, никогда не путал свое лекарство. Впрочем, ей это