Читать интересную книгу Закон Тайга - Эльмира Нетесова

Дашка похолодела от этих слов. Ей снова стало одиноко, тоск­ливо. У нее тоже отняли сказку, которую придумала, чтобы легче скоротать одиночество. А теперь от нее ничего не осталось.

—  Так возьмешь в постояльцы? - спросил Дегтярев.

—  Ты мужик, Семен. Свое горе всякому легче в одиночку перенести. Когда на сердце пусто, никто уж не порадует и не согреет. И моя забота - не в помощь. Мне б себя удержать. Ты сильный. Сумеешь сам. Я чужих в доме не люблю. Отвыкла. Прости, - встала Дашка из-за стола.

Дегтярев понял. Й, быстро надев сапоги, вышел со двора.

Дашка металась всю ночь. Нет, она уже не плакала. Слез не было. Молча обдумывала все, что произошло за день.

«Может, стоило согласиться? Пусть бы жил. Глядишь, при­вык бы. А там видно было бы. Ну зачем я, дура, рубанула спле­ча? Сама прогнала. А мужик еще от горя своего не остыл. И теперь уж не воротится», - кусала Дашка подушку.

Заснула она лишь под утро тяжелым больным сном.

Проснулась от громкого стука в окно и истошного хрипло­го крика:

— Дашка, курва, баня горит!

Баба как была в ночной рубахе, так и кинулась во двор. Но спешно вернулась в дом накинуть халат. Руки дрожали, не по­падали в рукава. Не заметила, что надела халат наизнанку. По­мчалась баба по улице босая, растрепанная. Увидела столбы дыма над баней. Отчего это могло приключиться? Ведь вчера не то­пила баню. Никто в ней не мылся. Почему же тогда она горит?

Пламя вырывалось с чердака. Его заливали, выплескивая ведрами воду. Живая цепь людей из милиционеров, работяг, условников передавала ведра из рук в руки.

Выходной. Думали помыться. А оно вон как получилось. Словно назло...

Дегтярев не увидел Дарью. Он стоял в провале чердачного окна и, выливая воду в огонь, торопил:

—  Живей, мужики! Торопись!

Одежда на нем дымилась или парила, определить было трудно.

Он кашлял, отмахивался от дыма и ведро за ведром плес­кал, выливал воду в огонь.

—  Шустрей, ребята! - слышался его хриплый голос.

Он не просто торопил людей, он подбадривал самого себя.

Лишь к обеду пожар был потушен. Работяги без лишних слов и просьб разобрали крышу, потолок бани: надо немедлен­но ремонтировать. Обугленные доски, стропила и брус сложи­ли на тракторную телегу и увезли подальше, с глаз долой. А к бане подвезли смолистые бревна и доски прямо от пилорамы. И работали люди всю ночь при свете прожекторов.

К утру ремонт был закончен. Крышу бани покрыли шифе­ром. А бабы с кистями и ведрами извести помогали Дарье бе­лить баню снаружи и внутри. Отмыли полки, лавки, скамьи. И к вечеру под метелку вымели все вокруг.

Миновала беда. Но... На другой день Дашку вызвал Дегтя­рев. В глазах холод, подозрение. Оттого и вопросы колючие:

—  Закрывала ли баню, уходя? Где ключи держала? Почему чердак был открыт и лестница поднята? Почему свет не отклю­чила? Когда в последний раз пожарники были? Почему на чер­даке не оказалось аварийного запаса воды? Почему на чердаке оказались веники?        

—  Для людей старалась. Они этими вениками простуды вы­колачивали. А вода была в баке. Но немного. Не ждала беды. Баню всегда закрывала и ключ с собой брала. Чердак запирала. И лестница всегда сбоку лежала, около стены. Пожарный инс­пектор месяц назад приезжал с проверкой. Только то и отметил из плохого, что в аварийном баке было воды лишь наполовину. С чего пожар возник? Да кто его знает? На чердаке ни одной живой души нет. Проводка исправна. Баня не топилась сутки. Молнии тоже не было.

—  Во сколько вчера ушла из бани?

—  Совсем не была. Чего в выходной там делать? Ты же вче­ра у меня был, Семен, - напомнила баба тихо. И добавила еле слышно: - Зачем же мне баню поджигать, ведь я кормлюсь от нее. Себе врагом кто станет?

—  Может, дружка себе завела? На чердаке встречались? - глянул участковый колюче.

—   Я не кошка, мой март давно прошел. А если и заведу кого, не стану по чердакам сигать. Дом имею на этот случай. И прятаться не буду. В открытую полюблю. Навсегда! Не хочу во­рованное да отнятое. Уж если встречу по себе - на чердак не поволоку. И наплюю на всех! Понял? И тебя не спрошусь! Тоже указчик выискался! Ты меня с кем-нибудь, кроме Тихона, ви­дел? Вот и заткнись! В своих штанах поковыряйся! Нечего меня шпынять прошлым! - Брызнули слезы из глаз, и Дашка, вско­чив с табуретки, рванулась к двери, бросив на ходу: - Сволочи все! Все сволочи! Подлюки проклятые!

Она шла домой, вытирая мокроту с глаз и щек.

— Даша, чего ревешь? Да успокойся! Баня уже в порядке! - успокаивали условники.

—  Этот ферт-легавый довел. Ему надо ремонт бани на кого- то повесить. Вот и нашел крайнего, - догадывались фартовые.

—   А мы-то думали, что он с ей любовничает, - шамкали старухи на лавке.

—   И чего дергает бабу? И так у нее никакой радости в жизни нет, - говорили переселенцы, сочувственно качая го­ловами.

«А я, дура, еще принять его хотела в свой дом! Идиотка! Он до конца жизни не верил бы мне. Так и считает шлюхой! Сам на себя век не оглянется», - думала Дашка, прибирая в доме.

Поздним вечером, когда сельчане ушли, баба начисто вы­мыла баню, йроветрила ее. И, закрыв на все замки, вернулась здомой. Свет уже выключили. Дашка зажгла керосинку, села у стола на кухне. Кусок не лез в рот.

«А что, если и впрямь уехать к брату в деревню? Бросить все здесь и начать там жизнь сначала. Но ведь первый, кто напомнит о прошлом, будет брат. Его упреки вдесятеро больней ударят. С чужих какой спрос? Им не докажешь, иг внушишь. A oj своего не отбрешешься. И возвращаться, и уехать будет некуда. Собакой век коптить придется где-то в сарае. Уж братца я помню. Его ничто не изменит. Вон и в письме не удержался. Зовет через брань и попреки. Ну а здесь что? Не­многим легче. Так и сдохну в ссыльных шлюхах. Поднадзор­ной. И мертвой никто не поверит, что после Тихона ни одного мужика к себе и близко не подпустила. И этот боров больше других сомневается. Видали его - он не полюбит! Да кому ты нужен? Паразит! Гад! Зараза!» - ругала Дашка участкового и себя заодно.

Баба расстилала постель. И вдруг ей показалось: кто-то по­стучал в окно. Дарья вышла на кухню, приоткрыла занавеску. Прямо перед глазами рука в стекло стук повторила.

Баба вышла в коридор.

—  Кого черт принес? - спросила грубо, зло.

—  Свои, открой! - узнала голос Дегтярева.

Участковый вошел на кухню.

—  Чего спать не ложишься?

—   Тебя ждала, - огорошила баба.

Участковый заглянул в комнату, спальню. Смутился. И при­сел у стола.

— Думал, гости у тебя. Вот и зашел на огонек.

—  Да так, что в каждый угол нос всунул, - не выдержала баба.

— Должность у меня такая! - хохотнул Дегтярев.

—  Не в том дело! Натура у тебя поганая. Собачья! Насерешь в душу, а извиниться сил не хватает и воспитания. Проверяешь! А я уже не ссыльная! Иль запамятовал? Вольная я. И паспорт имею. Кого хочу, того приведу. И тебя не спрошу! А за неза­конный шмон твоему начальству обскажу. Чтобы прыть укоро­тили, отбили бы охоту стремачить одиночек!

—   Ишь ты, как заговорила?! - изумился участковый. И ска­зал жестко: - Ты мне не грози! Я сотни раз пуганый. Не забы­вай, где живешь. Что за село у нас. Я любого имею право про­верить. И ночью! Тем более что у тебя в бане пожар не сам по себе возник. Вот оно - доказательство! - достал из кармана черный от копоти портсигар. - Серебряный. Знать, мужик не без звания его хозяином был. Обронил, потерял, как хочешь : суди. Но ведь неспроста на чердаке оказался, от людей прятал­ся. Видно, есть у него на то причина! У наших условников та­ких вещиц нет. Это я точно знаю. Вот и вопрос мой не случаен. Нечего в пузырь лезть. Если это не твой знакомый, то кто тогда побывал в бане?

—  Это твоя забота!

—  И я о том говорю! Вот и пришел. Что тут непонятного?

—   Ищи! Не все оглядел! В сарай, подвал загляни. Я там целую свору кобелей спрятала!

— Случаются, Даша, гости незваные, не мне тебе о том на­поминать...

—  Ну да! И лампу я для них зажгла бы. И сидела б до полу­ночи.

—  Так ведь и заставить могут...

—    А ты выручать меня пришел! - усмехнулась Дарья.

—   Короткая у тебя память. Ну да ладно. Женщины все одинаковы, - махнул рукой Дегтярев и встал со стула. - Изви­ни за беспокойство, хозяйка. Отдыхай. Да не забывай калитку на ночь закрывать. А то объявится владелец портсигар. Горя не оберешься, если узнает, в чьи руки он попал, - рассмеялся участковый.

—  Кончай на ночь страхоту наводить. Не то оставлю в по­стояльцах! Вместо сторожа. И тебе, и мне спокойней будет...

—  Нет, Дарьюшка, не до отдыха мне теперь. Пока владель­ца портсигара не найду, отдыхать не буду.

— Да может, при строительстве бани кто-нибудь потерял? - предположила баба, желая успокоить.

—  Хорошо, если б так. Да вот не совпадает многое. В порт­сигаре папиросы нынешнего года выпуска, недавние. К тому же таких папирос - «Казбек» - в Трудовое никогда не завози­ли. Не курят их условники. Дорогие они. Значит, мужик тот из залетных. Не нашенский. Искать надо. И чем скорее его найду, тем лучше.