на такси и не прибила нас всех, — смеется Евгений, он очевидно знаком с супругой травматолога.
Часы показывают без десяти шесть, я бросаю на циферблат очередной нервный взгляд, затем достаю из холодильника эклеры. Сегодня они в нашей пекарне особенно хороши.
— Мы во дворе познакомились, — смеется Женя. — Макар был драчуном и забиякой, пришлось его спасать от всех, кому он насолил.
— Вот уж не ожидала, — разливаю по чашкам чай.
— Да, он лез в драку чаще, чем приносил двойки из школы. А двоек у него было много, — подтрунивает над другом приятель. — А однажды он заступился за девчонку, и на него напали сразу четверо, вот тогда мы с Андрюхой его и спасли.
Мы дружно смеемся. Слышится сербанье чая и звон ложечек по блюдцам.
— В таком большом доме и совсем одна, — комментирует тихий хирург.
— Почему одна? У меня есть Гришка. Может быть еще чаю?
— С сахаром, если можно.
— Я тоже женат, уже пять лет, но не так счастливо, как Андрей Палыч, меня жена по дому скалкой не гоняет.
Друзья дружно гогочут.
— Как смешно — нахохливается Андрей.
В этот момент в дверь звонят. И я не успеваю разобраться с чайником, он тяжелый, зараза, а еще крышка застряла.
Макар реагирует быстрее.
— Это, наверное, за диваном твоим приехали. Я открою, — идёт он в коридор.
— Стой! — пытаюсь позвать вмиг охрипшим голосом, неловко разворачиваясь.
Возле моего дома стоят сразу три машины, одна из которых терракотовая кия. Думаю, Айвазов уже все понял. Но я ведь этого и хотела. Причинить ему такую же боль.
— Таня где?
— И тебе добрый вечер, Тимур Назарович.
Застываю посреди зала, только слышу их, но не вижу. Вчера он был с бабами, сегодня я с мужиками. Все логично, восемь лет прошло. Имеем право.
— Я смотрю, ты совсем не боишься, Заболоцкий, по-прежнему сюда таскаешься.
— Кого мне бояться? Тебя что ли, Айвазов?
— Отвали от моей жены, — как-то очень интересно ошибается Тимур.
— От бывшей жены, Тимур Назарович, бывшей. Проваливай, если почки дороги, — странным сдавленным голосом добавляет Макар.
— А ты бы яйца поберег, прежде чем сюда их прикатывать, — непривычно утробно звучит голос бывшего.
Дальше в коридоре слышна какая-то возня, мне становится дурно и стыдно за то, что все это затеяла.
— Что тут происходит? — выходит в коридор Евгений.
— Все в порядке? — спешит вслед за ним Андрей.
У меня руки трясутся. Самое интересное, что переживаю я, почему-то, не за гостей, а за Тимура. Ну, это даже логично. Их трое, а он один. Я же этого и добивалась — чтобы он явился и увидел, чтобы отстал. Да что с моими руками?
Возня приобретает характер драки, и я не выдерживаю, выхожу в коридор. Не совсем понятно кто кого держит, прижал и наклонил. Ноги-руки перепутались. Все дергаются, кряхтят и стонут. На пол летит телефон и щеточка для обуви, калошница наклонилась, падает вешалка.
— У нас с вашей женой, Тимур Назарович, страстный роман. Так что идите вы, пожалуйста, в турецкую баню!
Я так и стою, прижав руки к лицу и не зная, что делать. Зажмуриваюсь. Глаза открываю, только когда слышу хлопок двери.
— Здоровый мужик, с места не сдвинуть, чуть нас троих не раскидал, — смеется Евгений, отряхиваясь.
— Ага, вроде не так, чтобы очень большой, но сильный, как смесь гориллы с носорогом, едва втроем из дома вытолкали, — подхватывает Андрей, поправляя одежду.
— Ну прям-таки. Я его один без проблем держал, а вы уже как девчонки разнюнились, — разминая плечи, одергивая стильный черный костюм, возвращается Макар, — будь я поудобнее одет, сам бы справился в секунду.
У меня щеки горят. Пульс зашкаливает. Давлю в себе идиотское желание выбежать на улицу и узнать, что там с Тимуром. Но ход моих мыслей прерывают вой сигнализации и скрежет, до жути похожий на звук с силой сминаемого металла.
Глава 39
Таня
— Ах ты, паскуда, ты что творишь?! — несется к своей машине Макар, а я бегу следом за ним, на ходу впрыгивая в балетки.
Уши закладывает от невыносимого рева автомобильной сигнализации. Тимур своим внедорожником таранит бедолагу-универсал Макара, спихивая его с дороги. Совсем мозги потерял.
— Я разберусь, — останавливаю Заболоцкого, который уже взял камень в руки, планируя пробить лобовое стекло машины Айвазова.
Макар реагирует не сразу, но здравого ума у него явно больше, чем у моего бывшего. Его зубы сжимаются так сильно, что слышится скрежет. Преграждаю ему путь, кажется, что ещё немного, и он отбросит меня в сторону, чтобы придушить Тимура голыми руками. Но он сдерживается. На щеках играют упрямые желваки.
— Айвазов! — тарабаню в боковое стекло, — прекрати сейчас же! У тебя что, совсем крыша поехала?!
— Поговори со мной и я перестану, — жмет он на газ, машина буксует.
Макар, наконец-то, вырубает сигнализацию.
— Не надо с ним разговаривать, Татьяна! Я уже ментам звоню, а еще видео журналистам отправлю! Взбесившийся бизнесмен-года. Вот это будут заголовки! — зло тычет в экран мобильного Заболоцкий, при этом тяжело и громко дыша. — Это будет бомба!
Подняв голову, разворачиваюсь и возвращаюсь к Макару. Перехватываю его руку как раз в тот момент, когда он нажимает зеленую кнопку.
— Не надо, пожалуйста. Я очень тебя прошу, не надо, — заглядываю Макару в глаза.
— Он портит мою машину, — цедит сквозь зубы.
— И свою тоже. Я обещаю, он заплатит за твою машину.
Пауза. Тяжелый вдох.
— Только ради тебя, — опускает он трубку, отшатнувшись от меня и злобно выругавшись.
Сжимает руки в кулаки, успокаивая себя. По всему видно, что Макар еле сдерживается. Я не хочу никаких статей, не нужно мне, чтобы Тимура позорили. Это наши с ним разборки.
— Что ты делала с тремя мужиками у себя дома? — открывает окно Тимур.
Его автомобиль приклеился к машине Макара, словно сом-прилипала к стеклу аквариума.
— Что я делала с мужиками? То же, что и ты делал с теми бабами, в компании которых заезжал ко мне извиниться, — говорю я совсем не то, что планировала.
Вот балда! Меня жутко выводит из себя вся эта ситуация. Да, я спровоцировала его, но кто же знал, что мой бывший настолько сумасшедший.
Тимур бросает руль и вылезает из салона, громко хлопнув дверью.
— С какими бабами, мозгоклюйка? — подходит ко мне бывший, нависает надо мной.
Без каблуков я гораздо ниже его ростом, приходится задрать голову.
— Со мной был приятель и его женщина. Ты думаешь, я после тебя с кем-то трахался? Да я даже смотреть ни на кого не могу, кругом ты мерещишься. Отравила меня, зараза!
— Сволочь!
— Стерва!