— А где же нынче наша княгинюшка новая?
Мать одарила его пристальным взглядом. Больно уж нехорошо улыбался ее шебутной сынок. Ни один бог не ведает, что ему в голову может взбрести.
— Он ее заботам Чеславы поручил да и был таков.
Святополк громко, со вкусом расхохотался. Он порадовался, что пролил квас, иначе непременно выплюнул бы его нынче: так сильно развеселился.
Одноглазая баба-валькирия стала нянькой для новой княжеской соплюхи! Нет, видит Перун, не зря он нынче приехал! Тут есть, чему согреть его душу. Есть, над чем позлорадствовать всласть!
Глядя на веселье сына, Мальфрида не улыбалась. Смурные мысли преследовали ее все утро с того мига, как въехала на подворье княжеская дружина, да не увидала она среди них кметя Гостомысла. Говорят, убили, когда на княжеский отряд напали ночью наемники с Севера. Лучше бы кого другого убили, сердито думала Мальфрида. Но хоть стало ясно, откуда у пришлой девки отметины на лице. Она уж было подумала, что жених стал уму-разуму учить еще до замужества.
Без Гостомысла будет ей, всяко, тяжко. Вот и нынче не у кого ей подробностей дознаться: ни что за девка не узнать, ни про нападение особо. Мальфрида глядела на сына и мысленно качала головой. Может, зря она ничего ему не сказывала.
— Веришь, матушка, жалею нынче, что припозднился так! Вот бы самому на такое поглядеть, — Святополк тем временем утер выступившие на глазах слезы и, положив ладони на дубовый стол, поднялся. — Пора и честь знать. Скоро к робичичу на поклон идти.
Княгиня скривилась, словно от зубной боли.
— Зря ты так говоришь.
— Может, и зря, — весело согласился Святополк.
Разговор с матерью потешил его необычайно. Давно он не припоминал за собой такой радости. Разве что когда сговорился с Багатур-тарханом, да и после, когда получил от него весточку пару седмиц назад. Скоро, уже очень скоро.
Оставив мать в горнице, Святополк в свое удовольствие пошел слоняться по терему да княжьему подворью. Ведал, что для многих он как бельмо на глазу, вот и чаял позлить да поддразнить заступничков своего братца. Жалел токмо, что не смог взять с собой на Ладогу верного воеводу Драгана. Было бы им вдвоем все веселее. Но воеводу пришлось оставить в Белоозере, приглядывать за всем. Не на дядьку же Брячислава ему полагаться! Тот ест с матушкиной ладони и мало уважения выказывает своему князю. Что он, что дочка его ни на что не годная, пустая дура.
Распахнув полы мехового плаща и положив ладонь на рукоять меча, Святополк ходил по терему, словно хозяин. Заглядывал во все горницы, постоял в пустой гриднице, полюбовался на отцовский престол, на котором сидел нынче Ярослав. Прошелся по клетям, даже в стряпущую к глупым бабам добрался! Жалел лишь, что маловато подхалимников робичича повстречал. Ну, ништо, времени у него еще сполна. Пир свадебный и после седмицу праздновать станут; по возвращении из похода Ярослав непременно соберет в гриднице лучших своих мужей и воинов.
Удача улыбнулась Святополку, когда, изрядно заскучав, он уже намеревался уйти в свою горницу. Прямо возле всхода встретилась ему братнина приблуда. Безумная девка, которую тот пригрел зимой да после остаться дозволил. Видно, вдоволь нанянчившись с княжьей невестой, Чеслава спешно спускалась по всходу, когда столкнулась в узком проеме со Святополком.
Была она, конечно, уродлива. А какова еще может быть баба, вздумавшая воинский меч тягать? На мужское занятие посягнувшая! Высоченная, едва ли не вровень Святополку. Вечно хмурая, вечно недовольная, вечно с пристальным прищуром, да еще и одноглазая. Дырку на месте второго глаза Чеслава скрывала под круглой кожаной повязкой.
Ходила она в мужицких портках да рубахе, еще и подпоясанная воинским поясом. Девку в ней выдавала лишь коса, да и та — короткая, жидкая. Немудрено, что девка без волос осталась. Так позорить себя, от естества отрекаться! Кого токмо робичич на своем подворье не привечал, кого токмо не одаривал вниманием — всякую чернь! Лучше бы о седоусых боярах своих так пекся.
— Здравствуй, княжич, — сказала Чеслава и посторонилась.
Была у нее надвое рассечена старым шрамом нижняя губа, и когда она улыбалась, то становилась еще уродливее.
— Обиходила княжну? — с издевкой спросил Святополк, наслаждаясь гневной вспышкой на лице глупой бабы.
— Как князь велел, — отозвалась она, потупив бесстыжий взгляд, и тут уж Святополку потребовалась вся выдержка, чтобы не поддаться на издевку.
Князь.
— Вот и славно. И тебе заодно нашлось занятие. А то негоже просто так есть княжий хлеб.
Он запахнул полы плаща и собрался уйти, не дожидаясь ответа девки. Вот еще. Он княжич, не ровня ей.
— Брат.
Святополк не успел и пары шагов сделать, когда услышал голос робичича.
Ярослав стоял в сенях, а подле него крутился тот щенок-отрок, которого он подобрал по зиме. По виду — токмо вышел из бани: рубаха навыпуск, ворот не завязан, портки кое-как заправлены в стоптанные сапоги. Святополк невольно провел ладонью по своей рубахе из шелка и поглядел на сапоги с острыми, подбитыми железом носами.
— Здравствуй, брат, — он отозвался не сразу.
— Княже, — настырная девка и тут влезла в их разговор, хотя давно ей следовало уйти. Но нет же, осталась и поклонилась своему князю.
Как и его брат, Ярослав тоже медлил: так и стоял в дверях сеней и смотрел на Святополка тяжелым, немигающим взглядом. Но все же шагнул вперед, подошел к нему и коротко обнял, похлопав по спине.
— Давно не виделись мы, — отстранившись, Ярослав сжал плечи молодшего брата и легонько, с укором потряс. — Добро, хоть на свадебный пир мой приехал.
Отрок робичича все топтался позади него возле стены и поглядывал исподлобья на Святополка. Наглый, зарвавшийся щенок.
— Ступай, Горазд. Повидай мать, — Ярослав словно почувствовал что-то. Повернулся к отроку и кивнул ему.
Тот поклонился — один раз! — и был таков.
— Княжну устроили? — Ярослав поглядел на замершую в паре шагов от них Чеславу.
Некрасивая девка поспешно кивнула. Она отчего-то не сводила со Святополка пристального взгляда, и тот чувствовал, как внутри вскипает бешенство.
— Ступай и ты, — велел ей князь.
Коли и заметил он, как непочтительно безродная девка глядит на его брата, на княжича, то ничего не сказал, чем еще пуще разозлил Святополка.
Помедлив, Чеслава все же повиновалась, склонила голову и ушла. Когда она скрылась в сенях, Ярослав сказал:
— Идем, потолкуем с глазу на глаз.
Он железной хваткой сжал плечо Святополка и увлек за собой вверх по всходу. На ходу приказал теремной девке принести кваса, меда и хлеба в княжескую горницу. Святополк молча шел следом за Ярославом, буравя его спину тяжелым взглядом. Раскрытой ладонью он ласкал рукоять меча, вдетого в ножны. Один удар, всего лишь один удар… И будто насмехаясь над ним, робичич ничуть не опасался поворачиваться к нему спиной! А еще тот хромал, приметил Святополк. И жалко пытался это скрыть, поменьше припадать на правую ногу. С чего бы? Неужто его непобедимого братца ранили какие-то наемники, повстречавшиеся на пути?..
Ярослав жил в горнице, в которой когда-то жил их отец, князь по праву. Немало неприятных минут провел тут Святополк в детстве, когда отец наказывал его за очередную проказу. Впрочем, робичичу доставалось куда как сильнее. И Святополка потом утешала мать, а этого просто выкидывали из терема, как выкидывают зарвавшихся щенков.
— Мать сказала, ты привез не ту княжну? — заговорил он, садясь за широкий дубовый стол подле стены.
— Княжну же, — Ярослав пожал плечами и потянулся отпить холодной воды из ковша.
Мало что изменилось в отцовской горнице. Тот же стол да те же лавки, те же покрытые шкурами сундуки служат Ярославу постелью. Разве что на стенах висели нынче его, а не отцовские луки да кинжалы, да на полу валялись две шкуры, которых Святополк прежде не видал.
Ярослав сел за стол напротив него, и два холопа как раз втащили в горницу кувшины, кубки и поднос с еще теплым караваем.