в челюсть я поверг мальчишку со светлыми волосами и горящими алыми глазами, попытавшегося вцепиться мне в горло. Девчонка ненамного старше него пнула в то место, где терцию секунды назад находилось моё лицо — я ловко перехватил её ногу, перекувырнул в воздухе и бросил об стену. Она упала смятой грудой костей и больше не шевелилась. Такой удар не мог убить её, скорее всего, она просто потратила много сил. Этот нефилим будет лежать здесь и медленно регенерировать.
Кто-то впился клыками в мою шею. Прежде, чем он начал пить мою кровь, резким ударом назад я пробил его грудную клетку, сломал позвоночник, стиснув его в кулаке. Нефилим обмяк, глаза его потускнели.
Как ни странно, в горячке боя я успел заметить, что самые древние вампиры не вмешиваются в нашу схватку. Казалось, они оценивают мои силы. Я бы поступил точно так же — очко в их пользу.
Тут одновременно пять нефилимов взмыли в воздух, и я решил, что с меня хватит. Обняв пустоту и сотворив меч из Света, я очертил им полукруг. Нефилимы отпрянули, закрывая опалённые глаза. Послышались дикие вопли на одной протяжной ноте. Даже древние испуганно шарахнулись от меня.
— Убери! Убери! — закричала Феллина. — Мы не будем больше нападать, только убери это!
Несколько томительных мгновений я выжидал, затем отпустил пустоту и погасил сияющий клинок. Послышался общий сдавленный вздох. Кто-то откровенно рыдал, видимо, предчувствуя свой конец. Рядом со мной осталось лежать тело убитого мной нефилима. Возможно, он оживёт дня через два. Я решил не рисковать, наживая персонального врага, а просто призвал стихию огня и сжёг его дотла. Они следили за мной со всё возрастающим страхом.
— Не думала, что мы сами же пустим в наше убежище мага Света, — дрожащим голосом сказала Феллина. — Оставь нас, пожалуйста. Мы больше никогда не приблизимся к тебе.
Зловеще глядя ей в глаза, я неторопливо покачал головой.
— Твоё племя так легко от меня не отделается. Вы первыми нарушили перемирие, и это не останется безнаказанным. Вы будете повиноваться мне.
Что-то в моих глазах подсказало ей, что я не шучу. Она покорно опустилась предо мной на колени, сложив руки на груди. Остальные последовали её примеру. Кто-то всё ещё продолжал рыдать. В пылу сражения я и не заметил, какие толпы набежали посмотреть на этот бой. И все они были покорны.
— Вы пойдёте за мной, когда я призову вас. Вы не предадите меня. И, самое главное: вы будете сражаться со мной против ангелов.
Уходя от них во тьму, я услышал странный звук. Он напомнил мне крик смертельно раненного волка.
PainandSorrow
С тех самых пор, как я почувствовал в себе Свет, магия Синей Луны покорилась мне. Заклинания давались легко, и мне казалось, что я добрался до самых высот волшебства. И это на самом деле было так: заклятья, на которые у других уходили долгие годы упорных тренировок, получались у меня с первого же раза. Я начал ощущать магические потоки, струящиеся по миру. Свет танцевал во мне, и я чувствовал мир во всей его целостности. Кто-то мог сказать, что я достиг гармонии, но вот это как раз было не так: разлом во мне увеличивался с каждым прожитым мгновением. Я стал бояться собственных снов — в них тьма поглощала мою душу. Вот так я обрёл свой персональный ад.
Я постоянно слышал какие-то шепотки, шорохи, тени двигались, пока я не смотрел на них, но мир приобретал знакомые черты, стоило лишь мне обернуться. Что-то происходило во мне. Ни секунды я не пребывал в состоянии спокойствия.
«Он не может обуздать свою жажду…»
Маги, встречавшиеся в коридорах башни, испуганно шарахались от меня.
«Какая страшная аура…»
Схватившись за голову, я высунулся из окна. Мои глаза покраснели, всё почему-то плыло и двоилось. Пошатнувшись, я вывалился из окна. Падение было долгим, ведь я находился высоко над землёй. Ещё в середине полёта я потерял сознание.
«Мы разорвём тебя в клочья….»
Я лежал на спине и смотрел в разверзшиеся кровавые небеса. Сверху на меня воззрились миллионы чудовищ. Их когти тянулись ко мне, их клыки рвали мою плоть. И почему-то было очень тихо.
«Тьма моего сердца поглотила меня…»
Картинка расплылась и мигнула.
«Границы стёрты… Твоя душа покидает тело…»
Кто это так страшно кричит? Отпустите меня, отпустите… Чья-то рука порвала кожу, проникла сквозь грудную клетку и схватилась за сердце. Это я сам. Как же больно… И этот ультразвук терзает самое моё естество…
«Мы поглотим тебя…»
Иирис… я не смог…
От третьего лица
Объединёнными силами удалось поставить барьер вокруг нефилима. От его крика лопнули все стёкла башни. Если бы маги вовремя не использовали защитные чары, их барабанные перепонки тоже просто порвало бы в клочья.
Двадцать магов тщетно пытались удержать нефилима от того, чтобы он не разорвал на части сам себя, но он с лёгкостью пробил все барьеры и раскидал людей. И лишь когда Архимаг привёл всех, вплоть до неофитов, удалось усмирить безумца. Однако он продолжал кричать так громко, что стены башен зашатались, и целители не могли ему помочь. Никто не был в силах спасти его.
— Мы отдадим его драконам.
Провесили транспортировочный портал, и отправили несчастного в горы. К этому моменту он полностью лишился сил, и лишь негромко стонал. Несколько самых чувствительных магов, успевших привязаться к харизматичному нефилиму, даже разрыдались.
— Если бы он только захотел меня слушать… — прошептал Архимаг. — Но теперь уже слишком поздно.
ShadowWorld
Вокруг меня вились призраки. Их белёсые прозрачные тела проникали сквозь меня. У них были огромные чёрные глаза и молочно-белая чешуя. Я смутно понимал, что они пытаются разогнать тьму вокруг меня. Зачем? Я всё равно уже мёртв. Хуже, чем мёртв. Я проиграл.
Почему всё закончилось так? Теперь она одна, и красная нить, обвившаяся вокруг её мизинца, порвалась. Я выбыл из круга перерождений.
В этом мире я знал, что сражался напрасно. Я не смог бы одолеть эту грозную силу, пришедшую от самого Создателя. Это просто невозможно. Никому не под силу одолеть их.
Сквозь неподвижное небытие до меня доносились слова какой-то мантры. Я не мог разобрать ни слова — звуки, как и цвета, пропали для меня.
В этом мире теней я сам был не более чем тёмный силуэт — бесформенный и тоскливый. Я знал, что спустя какое-то время меня развеет на части, я растворюсь без надежды на возрождение. Конец всему. Я испытывал какое-то чувство, похожее на счастье,