Читать интересную книгу "Искатель,1994 №4 - Виктория Холт"

вы! — закричал король, вскакивая с постели. — Где мой сын?

Де Энгьен поднялся с колен и преградил путь королю Франции.

— Сир, не ходите к нему. Вам не следует… — Ладони Франциска мгновенно покрылись липким потом. Он оттолкнул юношу и бросился к палатке младшего сына.

О горе! На кровати лежал его любимый Карл, но его трудно было узнать. Неужели это тот самый юноша, который вчера утром так весело улыбался?

— Карл! — горько воскликнул Франциск. — Сынок мой Дорогой! Что за?.. — Голос его дрогнул. Он увидел, что сын не узнает отца. Плачущий де Энгьен вошел в палатку и приблизился к королю.

— Священник приказал нам покинуть город, — будто разговаривая с собой, пробормотал молодой граф. — Он был прав… когда сказал, что мы играем со смертью…

— Что-то нужно предпринять! — вскричал Франциск, поворачиваясь к де Энгьену. — Где лекарь?

Но де Энгьен лишь печально посмотрел на короля. Они оба знали, что несчастному герцогу уже ничто не поможет.

Горькая старость после блестящей молодости, безразличное отношение к жизни после преклонения перед ней — что может быть печальнее такой участи? — думал Франциск. Бог покинул его, воинская удача от него отвернулась; он потерял любимых сыновей, а остался тот, который раздражал его каждым своим поступком. Любовница изменила ему, и у него больше не было ни сил, ни желания заводить других. Охота утомляла. Что делать больному старику?

После смерти Карла Франциск, подавленный и мрачный, вернулся в Париж; как ни велико было его горе, он оставался королем великой страны и помнил, что Карл уже не приумножит славу и богатство Франции своей удачной женитьбой; что Миланом его только поманили, показали кукиш, когда он собрался схватить свой заветный лакомый кусочек. Значит, Франции придется опять воевать с Испанией. Франциск заключил мир с Англией. Укрепил стены крепости, нашел новых союзников и приготовился к очередной итальянской кампании. Однако при всем своем желании он не мог сейчас полностью сосредоточиться на мыслях о войне. В последние дни он ни на минуту не отпускал от себя молодого графа де Энгьена, с которым без конца разговаривал о Карле. Граф был самым близким другом его сына и лучше всех знал Карла. Франциск заставлял юношу снова и снова описывать последние часы жизни несчастного герцога Орлеанского. Франциск мысленно видел своего сына в таверне — пирующим с мужчинами и женщинами, которые хотели отнять у смерти хотя бы несколько часов веселой жизни; видел телегу с мертвыми телами, которая со скрипом катится по булыжной мостовой; священника, идущего перед ней и монотонно бубнящего молитвы по умершим или еще живым, по умирающим; слышал звон колоколов, однако ярче всего представлял спальню умершей девушки и бедного Карла, такого жизнерадостного и красивого — он с веселыми криками протыкает шпагой постель, а вокруг кружатся ядовитые перья.

— Мы с вами больше всех любили его, — говорил король молодому графу. — Кроме вас, мне не с кем вспомнить его.

Так де Энгьен стал фаворитом короля Франции.

Елизавете почти исполнился год. Наступило время для зачатия очередного ребенка. Генрих по приказу Дианы возобновил регулярные посещения покоев супруги. Каждую ночь Екатерина душилась, украшала волосы цветами и надевала самые соблазнительные наряды, готовясь к приходу супруга.

Генрих скоро придет в ее спальню. Перед приходом супруги он каждую ночь проводил час с Дианой. Словно варенье, которым подслащают горькую пилюлю, печально думала Екатерина. Дофин с нетерпением ждал, когда жена сообщит, что ждет очередного ребенка. Тогда неприятные визиты можно будет прекратить.

Я буду хранить беременность в тайне до тех пор, пока он сам не заметит, решила Екатерина.

Когда Генрих вошел в спальню, Екатерина нежно посмотрела на него. Как же он изменился после их первой встречи в Марселе! Сейчас это был уже не угрюмый и застенчивый юноша, а настоящий мужчина, наследник трона — не самый умный, но, бесспорно, заслуживающий уважения. Несколько прядей черных волос уже посеребрила седина, а ведь ему было всего двадцать семь лет.

Сегодня Екатерина решила обсудить с мужем роман Анны де Этамп. Ей страстно хотелось показать Генриху, что своему повелителю и господину она предпочитает даже ту, которая считалась ее подругой.

Это могло привести к непоправимым последствиям. Екатерина вовремя спохватилась.

— Мадам де Этамп ведет себя вызывающе! — сказала она. — Весь двор обсуждает ее последний роман. Разве это допустимо?

Вместо ответа Генрих лишь пренебрежительно пожал плечами.

— Ее новым любовником стал де Шабо, — продолжила Екатерина. — Вам не кажется странным, что ему удается удовлетворять даже самые разорительные запросы Анны де Этамп? Ведь все знают, какую любовь и роскошь привил ей король.

Генрих никогда не вдавался в обсуждение скандальных сплетен, даже если речь шла о его врагах. Он молча разделся и бросил одежду на стул. Во время ночных визитов к жене дофин не прибегал к помощи прислуги. Все, что было связано с этой неприятной обязанностью, вызывало у него смущение. Он посещал спальню супруги с таким стыдом, будто приезжал в публичный дом.

От зорких глаз Екатерины не укрылось смущение супруга. Ее охватил гнев, но она уже научилась мгновенно подавлять его. Мысль о том, что наступит день расплаты, помогала ей переносить все обиды и унижения.

Пусть Генрих не любит сплетен — она все-таки старается вызвать у него интерес к тому, как молодому де Шабо удается вести такой роскошный образ жизни. Генрих, несомненно, передаст услышанное Диане, а та распустит ее по двору. Мадам де Этамп едва ли стерпит оскорбление и постарается отомстить.

— Его отец, де Джарнак, говорят, очень выгодно женился. У де Шабо сейчас молодая и, как я слышала, красивая мачеха. Может, она-то и помогает ему жить на широкую ногу при дворе?

— Как это на него похоже! — презрительно процедил Генрих. — Я верю, что он способен жить за счет своей мачехи.

Он задул свечи и лег в постель.

При дворе только и говорили что о романе мадам де Этамп и де Шабо. Король пришел в ярость и не преминул выразить свой гнев новому фавориту, графу де Энгьену. Мадам де Этамп и ее любовник здорово струхнули. Екатерина напустила на себя невинный вид и с восторгом созерцала плоды своих трудов.

Последствия скандала коснулись не только де Шабо, но и самого дофина. Однажды, находясь в компании придворных из католической и реформаторской партии, Генрих обратил внимание на то, что платье стоящего рядом с ним Шабо не уступало в роскоши его собственному наряду. Дофина охватила такая ярость, какую он редко испытывал. Этот щеголь не только вел себя вызывающе, но и обманывал короля