стремительностью движений. Тем более, что вражеская броня была куда тяжелей, чем его собственная, да и явно сковывала часть движений. Всё, что требовалось, так это сделать парочку ложных выпадов, его любимых, а после нанести точный и резки удар в сочленение доспехов, прямо в сердце. Проще и не придумаешь.
А впрочем, Грейджою следовало бы забыть о том, что дело он имеет не с обычным человеком. Эдмунд читал его, как открытую книгу. Ни одного лишнего движения. Хладнокровие и абсолюное спокойствие были его спутниками. И каждое движение. Каждый удар железнорождённого уходил либо в молоко, либо бескомпромиссно блокировался. Себе же позволить нечто подобное Вороний Глаз никак не мог. Мужчина понимал – один пропущенный удар равнялся верной смерти.
Короткая подсечка и нога отзывается болью словно бы ударял Эурон прямо по камню, в то время как его противник продолжал непоколебимо стоять, используя его оплошность для удара. Острие Белой Длани высекло искры из клинка Грейджоя, а сам он едва успел отступить. Без ведущей руки сражаться было невероятно трудно, а впрочем, и с ней шансы были бы невелики. Рано или поздно он должен был оступиться, устать и дать осечку. Тем более, что давала о себе знать и потеря крови из открытого перелома руки.
Так и произошло в конечном итоге. Очередное сближение. Попытка, если не пронзить, то хотя бы порезать на удивление увенчалась успехом. Длинный порез разрастается у Гарденера от шеи и вплоть до брови, открывая вид на разрезанную губу щёку, а также чудом уцелевший и даже не дрогнувший правый глаз. Грейджой не успевает порадоваться успеху, как чувствует посторонний предмет у себя в груди. Только потом приходит острая боль, а за ней и понимание того, что бой окончен. Естественно, совсем не в его пользу.
- Пха… да ты… действительно чудище… - отхаркнул сгусток крови Вороний Глаз, чувствуя, как клинок из андальской стали пробивший ему лёгкое, беспрепятственно движется всё дальше вниз, прямиком к сердцу, разрубая его практически напополам. Однако не мастерство фехтования заставило произнести Грейджоя столь резкие предсмертные слова, а рана его противника, что покрылась наростами подобно древесной коре и стала стремительно зарастать, пока от неё не осталось и малейшего следа.
- Враа!!! – внезапно прогремел над затихающим полем боя безумный яростный рёв.
Это Дрогон ощутил последние мгновения жизни своего хозяина и бросил все оставшиеся силы на финальную атаку, совсем как его брат с два года назад. Подняв тучу кровавых брызг, таща за собой массивное тело всего лишь одной передней лапой. Несомненно, это было проявлением одной из самых древних магий, что только существовали в этом мире. Никак по-другому объяснить живучесть и стремительность едва живого существа не получалось.
За считанные секунды тот выбрался из воды на каменистый берег, ни капли не теряя в своей скорости и буйстве. Когтистая лапища крошила гальку и сметала её во все стороны, поднимая пыль. Примерно сотня гвардейцев Белой Длани выстроилась единой стеной на пути этого невозможно живучего чудища, надеясь отвлечь его гнев на себя. Однако взгляд дракона был направлен только на одного человека и им был никто иной, как Эдмунд, что без всякий пиететов просто отшвырнул от себя мёртвое тело железнорождённого и обернулся в сторону взбесившейся ящерицы.
Та в свою очередь, словно бы и не заметила перед собой закованную в стальные латы преграду, легко сметя всех рыцарей несколькими взмахами своей когтистой лапищи, причём практически в унисон с собственным движением. Гарденер ожидал этого, но при этом остался безразлично стоять на месте, встречая Дрогона почти что расслабленно. Воины пытались что-то ему кричать, а Крейн же и вовсе постарался отбросить короля в сторону, да только вот силы оказались неравны.
В последнем своём рывке чудовище раскрыло настежь пасть, полнящуюся множеством острейших зубов, готовясь неминуемо сомкнуть их на теле человека, а может быть и вовсе пожрать его целиком. Громадная тень накрыла бесстрастного короля с головой, но тот продолжал стоять на одно месте, с окровавленным и опущенным к земле клинком. Безумие, могли подумать многие, но точно не сказать об этом вслух, готовясь к самому худшему исходу.
- Не в этой жизни, тварь. Не в этой. – практически незримо притопнул левой ногой Гарденер, от стопы которой тонкими струями через сочленения латных ботинок тянулась плеяда терновых отростков.
Тварь так и застыла с открытой пастью, а точнее просто-напросто повисла насаженная на особенно громоздкий древесный отросток, пробивший голову создания насквозь с неимоверной и стремительной силой. Глаза с узкими змеиным зрачками мертвенно закатились, чтобы затем лопнуть под давлением из-за произрастающих во все стороны из драконье морды цветов. Цветов, что никогда не видели, да и не существовали на этом свете. Имеющие причудливый вытянутый бутон с чёрными краями и ярко-красной сердцевиной, что будто бы испускала из себя тепло.
Никто пока что не мог отойти от шока, когда Гарденер окинул взглядом поле боя. Тысячи трупов. Десятки корабельных остовов. Картина окончившейся бойни с развивающимся на ветру знаменем. Его знаменем. И не осталось больше чёрного в округе. Только белый, смешанный с красным. Окончательная победа андалов над железнорождёнными, ставящая точку в их совместной многовековой истории. Победа Белой Дланью над Чёрный Оком. А в качестве трофея только множество безымянных, определённо в будущем позабытых могил.
И ровно день в день, как началась и закончилась Битва у Погибельной крепости, так состоялось и сражение двух бывших бастардов на далёком Севере, которому также предстояло решить поставить ли в давней истории точку, или же маховик бойни и смертей должен быть вновь запущен? Только участники тех событий, да боги уже знают ответ.
Глава 109. Западня при Волчьем лесу
3 г. от В.А.
Северная «Освободительная» армия под командованием Джона Гардстарка.
Окрестности замка Сервинов. За несколько дней пути до Винтерфелла.
Прибыв в окрестности родного дома, родных ему земель, что вскормили и воспитали его, Джон был далёк от радости. Совсем. Это уже был не тот Север, что он когда-то знал. Дикий, хаотичный и необузданный. Лишённый законного лорда и некогда многовекового порядка дома Старков. Теперь здесь навязали свою власть и беззаконие Болтоны. Причём самый гнусный и мерзкий из них за последние