Я бреду к выходу, как вдруг слышу:
— Интересный выбор.
Оборачиваюсь.
— В смысле?
— Конрад Бофорт. — Эрих медленно плетется на меня, сверкнув синими глазами. — Я и не сомневался, что такие парни, как он, в твоем вкусе.
— А вот это уже точно не твое дело.
— Думаешь? — Ривера оказывается слишком близко. Опасно близко.
Во мне все сжимается от спутанных мыслей, и я и не замечаю, как упираюсь в стену, а лицо парня нависает над моим в нескольких сантиметрах. Он смотрит на меня, сквозь меня, тихо дышит и парализует одним взглядом. Я не в состоянии шевельнуться. Его ноги касаются моих по всей длине, бедро к бедру. Он слишком близко. Ближе, чем когда-либо.
— Что ты делаешь? — судорожно бросаю я, хватая губами воздух. Гляжу на парня, без страха и сомнений, решительно, храбро, а сама едва дышу. — Отойди.
— Я не хочу отходить.
— Тебе придется.
— Мне не нравится, что он постоянно рядом с тобой. — Заявляет Эрих. — Ты не должна общаться с ним.
— Что? — прыскаю я, расширив глаза. — Что ты сказал?
— Ты слышала.
— Ты сошел с ума? — пытаясь вырваться, вопрошаю я. — Ты про Бофорта?
— Именно. Он опасен. Я ему не доверяю.
— Господи, Эрих, ты никому не доверяешь!
— Да, но он…
— Может, дело не в том, что Конрад опасен, а в том, что ты ревнуешь?
— Ревную? — удивляется парень, талантливо спародировав безразличие. — Нет, причем тут ревность? Кто-то прислал тебе сердце, а ты так спокойно собираешься идти с каким-то парнем на свидание. Это небезопасно.
— Я знаю его всю жизнь.
— Но ты не знаешь, о чем он думает. Люди — совсем не такие, какими мы их видим.
— Что именно тебя так смутило? Что он подошел ко мне? Что предложил провести до дома? Очень жаль, что у него нашлись силы на то, на что у тебя не нашлись.
— Почему ты все сводишь к нашим отношениям?
— Потому что иначе ты не прижимал бы меня к стене.
— Я не…
— Хватит. — Вскидываю подбородок и смотрю парню прямо в глаза. — Я знала, что ты можешь быть моим врагом; знала, что ты можешь быть грубым или бесчувственным. Но я и не думала, что ты можешь быть трусом.
Я, наконец, высвобождаюсь из оков парня и неуклюже поправляю юбку. Сердце так и стучит, отбивает чечетку. Я чувствую, как оно пробивается сквозь грудную клетку, но я не обращаю внимания. Просто выдыхаю и смотрю на Эриха с сожалением, ведь одно дело бороться с предубеждением людей. И совсем другое — с предубеждением собственным.
— Ты ведь знаешь, что все не так просто. — Говорит он.
— Да. Вот только ты многое усложняешь.
— Просто остерегайся его. Вот и все. Бофорт одного от тебя хочет.
— Это я и так знаю.
— И все равно идешь с ним?
— Ага. — Пожимаю плечами. — Ты сам говорил, что я не могу быть одинокой. Так что, мне не помешает расслабиться. В конце концов, жизнь не остановилась.
— Расслабиться? — Эрих переспрашивает и глядит на меня во все глаза, словно уже не узнает. — Тебе не об этом сейчас нужно думать. Кто-то ходит по кампусу, и…
— Я пойду, ладно? Меня ждут.
— Адора…
— Еще увидимся Эрих. Надеюсь, этим вечером ничего плохо не случится.
Я выхожу из туалета преисполненная какой-то гордости, решительности. Но затем у меня вдруг опускаются плечи, опускаются руки. Я плетусь к Бофорту, но думаю о том, как на меня смотрел Эрих Ривера. Почему он так меня смотрел, и почему я на него смотрела?
Оборачиваюсь, надеясь увидеть парня, но его уже и след простыл. Я вдруг понимаю, что никто не выиграл с нашего разговора. Мы столкнулись, а затем разлетелись в стороны еще дальше друг от друга. В этот момент мне хочется повернуть время вспять.
Но это невозможно.
ГЛАВА 12.
Конрад приводит меня в небольшой ресторан, расположенный на берегу Броукри. В окне я вижу черную пучину и маленькие волны. Я подпираю ладонью подбородок и гляжу на розовато-синий горизонт, размышляя о том, как красив закат, и как прекрасна музыка.
— Мне показалось, или по твоим губам скользнула улыбка? — спрашивает Бофорт.
— Здесь неплохо.
— Я угодил тебе?
— Непонятно для чего. — Перевожу взгляд на парня и поправляю джинсовую юбку. Не думаю, что у него на уме только разговоры, но не признаю этого. Вокруг тишина, людей в ресторане немного. Свет тусклый, мягкий, и мне почему-то хорошо. — Не знаю, что ты там планируешь, но давай не рушить момент глупыми шутками.
— Мои шутки не бывают глупыми.
— Ты ошибаешься.
— А ты отлично выглядишь, принцесса.
— Спасибо. — На самом деле, я и не размышляла над тем, что надену. Меня никогда не волновало мнение Конрада Бофорта. — Думаю, мы не просто так здесь. Может, перейдем к делу, как считаешь?
— Ты же хотела насладиться моментом.
— Момент упущен.
— С тобой и не расслабишься. — Бофорт заправляет рукава рубашки и придвигается ко мне, не убирая с лица довольной ухмылки. Чему он так радуется? Не понимаю. Смотрю на него и настороженно выдыхаю: зачем Конрад пригласил меня? Почему ищет ответы? Как он узнал о том, что случилось со мной тринадцать лет назад? И с какой стати решил вдруг поделиться секретами? Голова кругом, но никто не пытается дать мне ответы. — Не думаю, что ты пришла сюда ради лучшего вина в городе, верно?
— Я хочу узнать правду.
— А вдруг она тебе не понравится?
— Мне нужны ответы, Конрад. — Я сосредоточенно смотрю в карие глаза парня. — Что ты знаешь об операции. Нет пути назад, рассказывай.
— У тебя есть предположения? — Он играет со мной, и это жутко раздражает.
— Просто ответь. Ты пообещал.
— Если будем и дальше ссориться, то не успеем до десяти.
— Я не ссорюсь с тобой, я просто хочу, чтобы ты сказал мне правду. Меня не волнует вино, и, да, мне наплевать на музыку. Возможно, у меня останутся хорошие воспоминания об этом месте. Не знаю. Но, прежде всего, я хочу запомнить твои ответы на мои вопросы.
— Ты серьезно настроена, принцесса.
— Стюарт умер. Иначе не получится.
— Хм, Адора, ты помнишь мою мать?
Я недоуменно вскидываю брови.
— Элеонор? Совсем смутно.
— Она ушла, когда узнала, что сделал отец. — Конрад усмехается, а я замечаю горечь, невольно проскользнувшую в его глазах. Парень вертит в руках полупустой бокал, глядит, как блестит стекло, и продолжает кривить губы. — Я не знал, почему родители развелись, я просто видел, что они не вместе, и все. Шериф, надежда горожан и алкоголик. Он никогда не упускает возможности утолить голод по прошлому. Пьет каждый день, когда заступает на пост, когда возвращается. Все время.
— Ты никогда не рассказывал об этом, — тихо говорю я. — Почему? Мэлот твой друг.
— Я не помню, чтобы мы с ним садились друг напротив друга и жаловались на то, как трудно нам жить, и какие кретины у нас отцы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});