— С тобой иначе.
— Иначе? Меня не устраивает такой ответ.
— А какой он еще может быть? Ты позабыл о том, что я дочь де Веро? Или теперь это неважно? Но почему сейчас? О чем ты думал раньше?
— Не говори чепухи, — заводится Эрих. — Я просто…
— Просто что?
— Я просто не хочу тебя потерять.
Распахиваю глаза и смотрю на парня, ничего не понимая. В груди взрываются шары, голова идет кругом, а живот скручивает от судороги. Упасть бы, но нельзя. А я бы упала.
— Эрих…
— Забудь.
Он собирается уйти, а я перехватываю его за локоть. Оторопело гляжу в его темные, невероятно красивые глаза и пожимаю плечами.
— Что мне сделать? Чего ты хочешь? Я ведь была рядом, а ты меня оттолкнул.
— Может, я ошибался.
— А, может, нет.
— Я знаю, что ты не должна быть с ним. Или еще с кем-то. Точнее, не хочу этого. Это ведь значит что-то. Просто так за людей не держатся.
— И почему ты за меня держишься?
— А ты почему?
Впервые вместо слов я хочу прижаться к парню. Мне не нужен его ответ, я и так все вижу. Вижу, как его пальцы медленно скользят по моему запястью, как его глаза горят, а я добровольно наблюдаю за этим пожаром, согреваясь и волнуясь. И все становится на свои места. Незаданные вопросы находят невысказанные ответы, и нам не зачем молчать.
— Адора! — неожиданно восклицает женский голос и рядом появляется Лиз.
В ту же секунду Эрих опускает руку, а я нервно перевожу взгляд на подругу. Лицо у меня вспыхивает и, наверняка, становится красным.
— Мы просто…, - прочищаю горло, — мы просто говорили.
— Я вижу. — В голосе Лиз сквозит явное неодобрение. Она прожигает Эриха ледяным взглядом, но затем вновь глядит на меня. — Литературы не будет.
— Почему?
— Аутор не пришел. Оказывается, он переезжает.
— Что? — недоуменно вскидываю брови. — Переезжает посреди года?
— Какая разница. Если ты не против…, - она морщит нос, кося на Эриха, — у нас есть с Адорой дела. Хорошо?
— Да, я…, - парень чешет затылок, — я уже ухожу.
Хочу позвать его, но Лиз вдруг резко дергает меня на себя, и слова тонут в воздухе.
Подруга тащит меня вдоль коридора, крепко сжимая за руку. Все тащит и тащит, а я смиренно топаю за ней, зная, что не избегу разговора. Но мне все равно. Пусть говорит то, что считает нужным, а я послушаю и поступлю так, как хочу.
Лиза заталкивает меня в библиотеку. Волочит к книгам и тормозит у стеллажей со словарями. Ее миловидное лицо пылает гневом. Еще чуть-чуть и она заорет во все горло.
— Что это было? — шипит она. — Дор, что это? Просто скажи мне. Скажи.
— Скажу, если ты позволишь.
— Он за руку тебя держал! О, господи, его рука на твоей руке, его глаза и твои глаза, я просто не верю! Ты что — спятила? Пожалуйста, скажи, что ты спятила.
— Ладно, я спятила.
— О, нет.
— Я не буду оправдываться.
— Этот парень — опасен. Опасно даже рядом с ним находиться. Понимаешь?
— Нет. — Я качаю головой. — Не понимаю.
Подруга ошеломленно отступает назад. Смотрит на меня и бурчит что-то под нос. Я не разбираю, да, и не пытаюсь. Взмахиваю руками.
— Это неважно.
— Важно! — сопротивляется она. — Почему Эрих Ривера? Почему именно он?
— А почему глаза у тебя карие, а у меня голубые, Лиза? Почему ты любишь горький шоколад, а я терпеть не могу?
— Эрих — не шоколад. И не цвет глаз. Он — проблема. Огромная.
— Он просто парень.
— Который вскружил тебе голову. Вдруг Мэлот узнает? А если дойдет до отца…, — у нее глаза становятся широкими, налитыми ужасом, — тебе не простят.
— Я ничего такого не сделала! Хватит лечить меня, хватит говорить, что правильно, а что нет! Мне все равно. Я могу быть с тем, с кем хочу. Я могу любить того, кого хочу.
— Любить? — не своим голосом переспрашивает подруга и робко моргает. Наконец, и до меня доходит, что я сказала. Становится страшно. — Нет. Ты не можешь.
Мотыляю головой. Дышать трудно. Поправляю пальцами волосы и гляжу на Лиз, не зная, что ответить, как оправдаться. Но стоит ли? Разве за чувства должно быть стыдно?
— Он просто дорог мне. — Наконец, чеканю я. — Сейчас это неважно, потому что есть проблемы серьезней.
— Серьезней чем то, что ты влюбилась в сына «палача»?
— Я не…
— Прекрати, — подруга передергивает плечами. — Не отрицай. Не могу поверить, Дор! Ты ведь не думаешь, что Ривера изменится ради тебя, что различия размером с Броукри внезапно испарятся? Вы всегда будете людьми из разных миров. Всегда.
— Хватит.
— Но это правда.
— Это чушь.
— Сейчас он здесь, а что потом? Переберешься через стену? Нарядишься в черный?
— Прекрати, Лиз. Это глупо!
— Глупо верить в то, что вы можете так просто держаться за руки без последствий! У тебя в голове романтика, книги и любовь. Но о чем думает он? Вас обоих накажут! Ничем хорошим в жизни такие истории не заканчиваются. Проснись, пока не поздно.
Лиз поворачивается ко мне спиной и уходит.
— Лиза! — она не реагирует. Я недовольно выдыхаю и скрещиваю на груди руки. Разве правильно делать выводы, основываясь на собственных догадках? Они ведь субъективны!
К черту все. Я убираю с лица волосы и осматриваюсь. Возможно, подруга права: не стоит общаться с Ривера. Но какое это имеет значение? Чувства не исчезнут, даже если их попросить. Даже если им приказать. И если сердце подпрыгивает к горлу и взрывается на миллионы частиц, едва Эрих Ривера оказывается рядом, так и будет. Независимо от того, хочет Лиз этого или нет. Независимо даже от меня.
Я откидываю назад волосы и иду к выходу. Сейчас у меня свободное время, но чем мне заняться? Куда пойти? Открываю дверь и оказываюсь в пустом коридоре. Наверняка, уже начались семинары, и студенты разошлись по кабинетам. Каблуки стучат о кафель, но я стараюсь идти тише, чтобы не привлекать внимания; чтобы не будить тех, кто следит за мной. Если не дышать — время тянется медленнее. Минуты превращаются в секунды, а те — в целую вечность. Я могу задержать дыхание и плыть вдоль коридора, притворившись одним из тех призраков, что беспокоят мою жизнь. Но, оказывается, заманить себя в еще большую ловушку куда сложнее, чем может показаться на первый взгляд. И я дышу, пусть и не хочу. И я думаю, пусть и устала не находить ответы на свои вопросы.
Я останавливаюсь у окна, облокотившись о раму боком. Поправляю юбку и достаю из сумки заколку. Связываю волосы в тугой хвост. Теперь они не лезут в лицо. Маме идет с подобранными волосами. Иногда я хочу быть на нее похожей, хотя бы внешне. Может, это глупо. Скорее всего, это неправильно. Но вопреки здравому смыслу дети всегда любят своих родителей, даже когда они не заслуживают любви; даже когда дети сами не отдают себе в этом отчета.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});