Но в том, что минная война до нас дойдет, уже давно не приходилось сомневаться, и мы постарались к ней подготовиться. В дополнение к обычным наблюдательным постам флагманский минер штаба базы С. И. Богачек и начальник связи И. Н. Кулик развернули вокруг бухты сеть специальных постов. Каждый из них имел самодельный пеленгатор с азимутальным кругом на листе фанеры, ориентированным по компасу, и телефон. С объявлением тревоги наблюдателя этих постов следили только за поверхностью бухты. Пересечение пеленгов, взятых из разных точек, должно было указывать, где опустились мины.
В ту ночь четыре мины, сброшенные неточно, взорвались на берегу. И несмотря на темноту, было запеленговано приводнение семи других. Две из них опустились на акватории порта - между Импортным пирсом и Восточным молом.
Неконтактные морские мины, примененные гитлеровцами в первую же ночь войны у Севастополя, а затем и в других местах, не оправдали чрезмерных надежд врага, рассчитывавшего закупорить ими наши порты. Крупные корабли имели уже защитные размагничивающие устройства. Создавались и осваивались принципиально новые тральные средства. Однако еще далеко не все секреты этих коварных мин были раскрыты. И как только выяснилось, что две мины лежат на грунте у нас в порту, старший лейтенант Богачек загорелся стремлением их разоружить.
Мы вместе отправились в базовую команду водолазов Приказав водолазам построиться, я объяснил задачу: надо найти на дне мину и надежно обвязать ее пеньковым тросом. Дальнейшее водолаза уже не касалось Предупредив, что устройство мины неизвестно и возможны любые неожиданности, дал минуту подумать и скомандовал. Добровольцы - шаг вперед! Шагнули все. Иного я и не ожидал. Но все же сказал: Комсомольцы, шаг вперед! И опять шагнули все.
- Все комсомольцы?
- Я не комсомолец, - смущенно ответил один, - но прошу с сегодняшнего дня считать меня в комсомоле.
К сожалению, не помню фамилии статного старшины, на которого пал тогда выбор. Быть может, он откликнется, если жив и прочтет эти строки?
Старшину спустили с ботика под воду около буйка, обозначавшего ориентировочное место погружения мины. Стоявшие поблизости суда были осторожно отведены в другой конец гавани.
Водолаз искал мину недолго - наблюдатели не ошиблись! Старшина ловко управился со своим делом, после чего мину подтянули к надувному резиновому плотику, а свободный конец длинного троса подали на ожидавший за воротами порта буксир. Дав самый малый ход, буксир вывел плотик за молы и повернул к пустынной Суджукской косе у западного берега бухты. Там конец приняла грузовая автомашина, и мина (она оказалась толстым цилиндром, похожим на укороченную торпеду) была вытянута на песок отлогой косы.
Обо всем этом донесли в штаб флота, и Богачек получил добро на разоружение своего трофея. Помогать нашему минеру прислали инженера-электрика Б. Т. Лишневского - конструктора названного его именем электромагнитного трала. Он входил в группу ленинградских научных работников, которые вместе с флотскими специалистами изыскивали способы обезвреживания немецких мин. Прибыл из Севастополя также начальник минно-торпедного отдела капитан-лейтенант А. И. Малов.
В течение суток мину не трогали: если в ней имелись какие-то приборы, которым полагалось отреагировать на извлечение мины из воды, этого срока, вероятно, было достаточно, чтобы они сработали. 13 сентября Богачек и Лишневский приступили к вскрытию смертоносного цилиндра. В работе участвовал также минер дивизиона подводных лодок старший лейтенант Е. А. Бирюков.
Чем бы ни кончилось дело, все полученные сведения о разоружаемой мине должны были сохраниться. Поэтому к месту работы протянули телефонный провод, и из укрытия, вырытого поблизости, передавался протокол вскрытия. Через минуту после того как все благополучно завершилось, об этом уже знали у нас в штабе.
Несколько часов спустя, среди ночи, старший лейтенант Богачек, радостно возбужденный, сияющий, разбудил меня, чтобы доложить, что готов показать обезвреженную мину, доставленную в подвал штаба.
Заряд - 700 килограммов взрывчатого вещества - был удален, остался только механизм. Стоило приблизить кусок железа - и механизм приходил в движение... Хитроумное устройство, сделанное так, что над миной могли пройти пятнадцать кораблей, а шестнадцатый должен был взорваться (это минеры прочли, разоружая мину), выглядело теперь безобидным учебным пособием. Как нуждались в таком пособии наши ученые и практики, создававшие для флота новую противоминную технику!
Все поздравляли смельчаков с успехом. А на Суджукской косе лежала другая мина, отбуксированная из порта таким же порядком, как и первая. Минерам не терпелось поскорее взяться за нее. При работе с первой миной не удалось все-таки избежать повреждения некоторых деталей механизма, да и вообще могло открыться еще что-то новое.
Условились, что разоружение второй мины они начнут в 16 часов, а до этого хорошенько отдохнут. Назначенный час все время помнился, и было как-то неспокойно.
В шестнадцать с минутами поступил доклад о том, что Богачек и Лишневский приступили к работе. Малов находился рядом с ними на связи. Немного погодя дежурный доложил: над городом самолет-разведчик. Я вышел на балкон. Самолет трудно было различить невооруженным глазом. Кое-где постреливали зенитки, хотя это и было бесполезно - на такой высоте цель не достать.
И вдруг справа, там, где Суджукская коса, беззвучно - звук долетел потом взметнулся столб дыма. Черный, со светлой грибовидной шапкой - такими рисуют теперь атомные взрывы... Схватив фуражку, я бросился вниз, к машине. Дежурный, уже все понявший, звонил в санчасть.
В том, что взорвалась разоружаемая мина, не было никаких сомнений. Пока мчались к Суджукской косе, я перебрал все другие возможности и все отбросил. Приготовился к тому, что не застану никого из минеров в живых. И страшно обрадовался, увидев капитан-лейтенанта Малова. Он лежал на спине около телефонного окопчика, прикрыв рукой глаза. На изорванном комбинезоне виднелась кровь. Но лежал не так, как лежат мертвые.
Подбежав, я отвел его руку от лица, и Малов зашевелился, начал осторожно себя ощупывать. Раненный и оглушенный, выброшенный взрывной волной из окопчика, он, должно быть, не мог еще поверить, что уцелел.
- Где остальные? - спросил я. Вопрос был бессмысленным, но я ожидал чего угодно, только не того, что люди исчезнут бесследно. Два человека словно испарились вместе с миной. Осталась лишь большая воронка в песке.
Когда по Суджукской косе прошел затем, обследуя каждый квадратный метр ее поверхности, караульный взвод, удалось обнаружить лишь два обрывка ткани с приставшими к ним лоскутком кожи и кусочком ногтя... Ничего больше не нашли и в воде
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});