Приказ этот выполнялся. Других событий пока не произошло. Однако они не заставили себя ждать.
... Врезались в память такие минуты той ночи.
Из приемной командующего, куда выходила и моя рабочая комната, приоткрыта дверь в его кабинет. На пороге - ожидающий приказаний адъютант. Слышен взволнованный голос Филиппа Сергеевича Октябрьского, разговаривающего по ВЧ с Москвой. Должно быть, оттуда переспрашивают, и Октябрьский повторяет: да, Севастополь подвергся воздушному налету, да, неизвестные самолеты бомбят город и бухты. А за окнами штаба - пальба зениток, гул моторов в небе...
Донесения о неизвестных самолетах, летящих над морем в сторону Севастополя, стали поступать от дальних береговых постов еще до того как командующий прибыл в штаб. Начальник ПВО флота требовал указаний - как быть, когда самолеты приблизятся, можно ли открывать огонь? Вопрос не должен казаться странным - ведь обстановка была неясной, никаких приказов, кроме телеграммы о переходе на высшую оперативную готовность флот еще не получил.
Помню, как в комнату, где находились я и другие командиры, быстро вошел замначштаба Александр Сергеевич Фролов - в парадной тужурке и накрахмаленной сорочке, должно быть не успевший переодеться после вечера в Доме флота. Не повышая голоса, почти спокойно он сообщил:
- Приказано открыть по самолетам огонь.
Это приказание отдал, приняв на себя всю связанную с ним ответственность, начальник штаба флота контрадмирал Иван Дмитриевич Елисеев. Охваченный тревожными предчувствиями, он так и не ушел субботним вечером домой и встретил грозный час на своем посту.
С залпами береговых и корабельных зениток слился грохот недалеких от штаба взрывов. Уже потом выяснилось, что рвались не бомбы, а морские мины. Они попали на сушу, очевидно, потому, что вражеским самолетам, сбрасывавшим их, помешал наш зенитный огонь. Вскоре поступил доклад о первом сбитом самолете противника.
Севастополь не дал врагу застигнуть себя врасплох. Зенитчики, прожектористы, летчики-истребители оказались готовыми к бою. Задолго до налета был полностью затемнен город. Ни один из стоявших в базе кораблей не пострадал.
Но жертвы уже были. Мины, упавшие в городе, разрушили жилые дома. Под развалинами погибли мирные люди, в том числе дети...
Флот быстро и деловито втягивался в страду военных будней. На рассвете началось траление севастопольских бухт и фарватеров. Правда, минеры столкнулись с довольно неприятным фактом: сброшенные врагом мины оказались незнакомыми - неконтактного действия. Возникали и другие неожиданности. Однако это не задержало развертывания действий флота.
23 июня флотская авиация бомбила базы противника на западном побережье Черного моря. Двое суток спустя нанесли удар по Констанце наши корабли. В соответствии с планом прикрытия своих баз на подступах к Севастополю и другим портам ставились минные заграждения. В первый же день войны мы проводили на позиции пять подводных лодок.
Прослужив полтора десятка лет в подплаве, я привык к мысли, что буду воевать именно на лодках. Оказавшись к началу войны в штабе флота, снова почувствовал себя не на месте. Не провожать бы мне сейчас лодки в боевые походы, а идти на позицию самому!..
Но и по штабной линии я ведал подводными лодками лишь две первые военные недели. 4 июля командующий, вызвав меня, объявил:
- Назначаетесь начальником штаба Новороссийской военно-морской базы.
- За что, товарищ адмирал? - Ошарашенный услышанным, я не нашел в ту минуту других слов.
- Как за что? - не понял Октябрьский.
- За что в тыл?..
В руке командующего была трубка аппарата ВЧ.
- Говорит, что но хочет в тыл, - сказал он кому-то в трубку, продолжая прерывавшийся почему-то разговор. Затем слегка повернул трубку ко мне, и я узнал голос Н. Г. Кузнецова:
- Напомните ему, что сейчас война. Уговаривать не будем...
Командующий положил трубку и встал из-за стола.
- Слышал? Понятно?
- Понятно. Когда прикажете отбыть?
- В Новороссийск идут Красный Кавказ и Червона Украина. Снимаются через час.
Мы жили в штабе на казарменном положении, все самое необходимое было при себе. Передав И. М. Нестерову дела отдела подводного плавания, я поспешил на Минную пристань, где ждал баркас.
В наступившей темноте два крейсера, сопровождаемые эсминцами, покинули севастопольский рейд. Им предстояло базироваться впредь на Новороссийск: налеты вражеской авиации на главную базу продолжались, и Военный совет флота признал необходимым рассредоточить корабли.
Новороссийская база
Утреннее солнце осветило широкую Цемесскую бухту и поднимающиеся за нею голые, словно вылизанные ветрами, отроги гор. Сверяясь со штурманской картой, я разглядывал с мостика Красного Кавказа приближающийся берег. Слева, у западного края бухты, - мыс Хако, или просто Мысхако, с горой Колдун. Справа, где белеет красивая башенка маяка, - мыс Дооб. Еще правее угадывался узкий проход к Геленджику меж двух мысков со смешными названиями - Толстый и Тонкий.
А прямо по курсу - Новороссийск с батареями дымящих заводских труб, характерным зданием элеватора, стрелами кранов над причалами. Промышленный, пролетарский город и крупнейший торговый порт, он уже с моря выглядел по-рабочему, не так, как соседние курорты.
Вспоминались связанные с этим городом исторические события. Тут еще в девятьсот пятом году брал власть в свои руки Совет рабочих депутатов, провозглашалась Новороссийская республика. Твердыня революции была здесь и в девятьсот восемнадцатом, когда разгорелась гражданская война... Где-то в виду этих вот берегов ушли на дно линкор Свободная Россия и восемь эсминцев, подняв гордый сигнал Погибаю, но не сдаюсь. Матросы-большевики выполнили приказ Ленина, не допустили захвата кораблей германскими империалистами.
О том, что немцы подступали когда-то к Новороссийску, думалось лишь как о далекой странице истории. Представить, что они еще раз дойдут до Кавказа, я тогда не мог.
Дежурный буксир развел плавучее заграждение между массивными, крупной кладки, каменными молами, пропуская корабли на внутренний рейд просторного порта. Загрохотала цепь отданного якоря. Я был в Новороссийске, попасть в который еще вчера утром не думал, не гадал. И все еще верилось, что в эту тыловую базу судьба занесла меня ненадолго.
Командир Новороссийской военно-морской базы (сокращенно - НВМБ) капитан 1 ранга А. П. Александров встретил меня радушно, устроил в бывшей гостинице Интурист и повез показывать ближайшие базовые объекты. Прежде всего поехали на мыс Дооб, где оборудовался на выступе горы, высоко над морем, командный пункт.
Чувствовалось, командир базы настроен не по-тыловому. Он готовился к боевым действиям - и не где-нибудь, а в Цемесской бухте... С Дооба вся она просматривалась великолепно, и Александр Петрович стал высказывать свои соображения насчет того, откуда может появиться противник и где выгоднее развернуть наши силы. Получалось, что с КП на мысу очень удобно наблюдать за морским сражением при Новороссийске...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});