Командовавший Одесской военно-морской базой контрадмирал И. Д Кулешов возглавил новую - Туапсинскую базу, выделенную из состава НВМБ, приняв от меня отошедшие к ней корабли и флотские объекты на побережье от Джубги до Адлера Знакомиться с соседом не понадобилось: Кулешова я знал на Дальнем Востоке раньше он тоже был подводником, командовал дивизионом, бригадой. А Бороденко служил вместе с ним на Черном море.
Во второй половине октября в руках врага оказалось северное Приазовье с Бердянском, Мариуполем, Таганрогом. Через Керченский пролив потянулись к нам перегруженные пароходы, баржи, сейнеры, покидавшие Ростовский порт. Но острее всего была сейчас тревога за Крым.
В Крыму - Севастополь, главная база Черноморского флота, город русской морской славы. Там и другие наши порты, основные аэродромы флотской авиации. Крымский полуостров, выдвинутый к центру Черного моря, словно самой природой предназначался господствовать над ним...
Для защиты Крыма и Севастополя на флоте формировались новые части морской пехоты. В том числе в Новороссийске - 8-я бригада. Командиром ее был назначен наш начарт полковник В. Л. Вилыпанский.
Приказ отправлять бригаду в Севастополь поступил раньше, чем ее смогли снабдить всем положенным. В тот день стало известно, что оборона на Ишуньских позициях прорвана и гитлеровцы продвигаются в глубь Крыма. Один батальон взял на борт крейсер Красный Кавказ. А когда грузились на транспорты остальные, пришло известие: Севастополь объявлен на осадном положении.
Бригада поспела в Крым вовремя. Она явилась самой крупной из тех спешно сколоченных флотских частей, которые вместе с береговыми артиллеристами не дали гитлеровцам с ходу ворваться в Севастополь.
В Новороссийске в это время находился по пути в Крым заместитель наркома и начальник Главного политуправления ВМФ армейский комиссар 2 ранга И. В. Рогов. Тогда я встретился с ним впервые, будучи, однако, же наслышан о том, какой это решительный, а подчас и крутой человек.
Характер Рогова мы с Бороденко почувствовали, получив крепкую нахлобучку за то, что морские пехотинцы следовали в порт на не замаскированных от наблюдения с воздуха машинах. Мы действительно заботились больше всего о том, как побыстрее посадить бойцов на суда. Фашистские бомбардировщики тогда появлялись еще далеко не каждый день, но обычно в одни и те же часы, которые были у нас на особом учете.
Отправке бригады Вилынанского вражеская авиация не помешала. А вот после того, как транспорты ушли, произошел сильный налет во внеурочный час. С этого времени налеты вообще участились, повторяясь иногда по нескольку раз в день. Авиация противника явно начала действовать с каких-то более близких к нам аэродромов, - вероятно, крымских.
Одна ранняя утренняя тревога застала меня на пришедшем ночью крейсере Ворошилов. Крейсер сразу привлек внимание фашистских летчиков, прорвавшихся к порту. Корабль отбивался всеми своими зенитными средствами, старались защитить его и батареи на берегу. Однако две бомбы - хорошо еще, что не очень крупные, - все-таки попали в крейсер. Убитых на борту не было, раненых - двое. Но корабль получил повреждения, вызвавшие временный выход его из строя. С наступлением темноты его повели на буксире в Поти.
Наступило седьмое ноября. Никогда еще Советское государство не встречало исторический день своего рождения в такой обстановке, как в 1941 году. Бои шли под Москвой, враг блокировал Ленинград, захватил почти всю Украину, ворвался в Крым...
Но, несмотря ни на что, в нашей столице состоялся традиционный военный парад в честь Октябрьской годовщины. Кажется, никто его не ждал. О нем и не думалось: до парадов ли, если Москва - прифронтовой город! И все-таки он состоялся.
Трудно выразить, что мы испытали, услышав в то утро трансляцию с Красной площади. Это относится к самому незабываемому из пережитого за войну, к тому, что остается с тобой навсегда.
- Раз там парад, значит, Москва держится крепко! - счастливо прошептал кто-то из командиров, сгрудившихся вокруг радиоприемника в штабе, когда мы уверились, что действительно слушаем передачу с Красной площади, где только что выступил Сталин.
Я видел, как светлели лица товарищей. Вопреки малоутешительности оперсводок этого дня, на душе становилось веселее. Парад в Москве сделал праздник праздником, прибавив каждому уверенности, сил.
Поздно вечером мы получили приказ командующего с изложением директивы Ставки Военному совету Черноморского флота. Основной ее пункт гласил: Севастополь не сдавать ни в коем случае и оборонять его всеми силами. Это требование вносило в боевые задачи черноморцев ту предельную ясность, при которой, как бы ни было трудно, не остается места никаким колебаниям и сомнениям.
Был в директиве Ставки и пункт, касавшийся непосредственно нас:
Базой питания Севастопольского оборонительного района установить Новороссийск.
Тут не говорилось чего-либо нового - снабжение Севастополя шло в основном через Новороссийский порт с самого начала. Но подтверждение этого факта в документе Верховного Главнокомандования как бы подчеркивало нашу ответственность.
Прорыв врага в Крым очень осложнил обстановку на морских путях между Кавказом и Севастополем. Получив новые аэродромы, неприятельская авиация начала действовать против наших конвоев гораздо активнее и более массированно. Крымские берега, к которым раньше прижимались суда, перестали служить им защитой. Конвоям предписывалось теперь брать курс сперва на юг и лишь затем, удалившись от побережья, поворачивать на запад.
Предпоходные инструктажи у капитан-лейтенанта Писарева часто превращались в своеобразные семинары боевого опыта. Капитаны транспортов и командиры кораблей-конвоиров рассказывали о своих действиях в прошлом рейсе, разбирались поучительные примеры уклонения от бомб и торпед, бралось на учет и то, о чем только что донесли с моря по радио или сообщили штабы других военно-морских баз. Так вырабатывалась тактика, отвечающая конкретной обстановке, совершенствовались походные ордера и вся организация конвойной службы.
Но иногда самым трудным было вывести транспорты из Цемесской бухты: фашистские самолеты из ночи в ночь забрасывали ее магнитными и акустическими минами.
Мы обезвреживали их всеми способами, какие успели освоить. И все-таки случалось, что вражеская мина срабатывала вдруг там, где о ее присутствии даже никто и не подозревал. Как-то утром раздался сильный взрыв в гавани - такой, что вздрогнуло, как от подземного толчка, и здание штаба. Минуту спустя доложили: вблизи Западного мола, в том месте, где обычно стоял находившийся сейчас в море крейсер Красный Крым, подорвался катер с Красного Кавказа. Погибли помощники командира корабля и боцман...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});